Убить Ющенко! - де Вилье Жерар Страница 26

Ирина положила ногу на ногу, и простое поскрипывание чулок превратилось в залп адреналина в артериях Малко. Она поедала икру деликатно, как кошка, склонившись над столом. Внезапно его обуяло желание. Скользнув рукой под стол, он положил ее на колено в черном нейлоновом чулке.

— Я хочу тебя, — произнес он.

Ирина улыбнулась.

— Как мило.

Это были ее единственные слова до конца ужина. Когда они вышли из «Царского Села» под восхищенным взглядом гардеробщика-африканца, Бог знает какими судьбами выброшенного на этот берег, на столе осталась едва ли треть икры и ни единой капли «Тэтэнже». На улице шел снег. Едва оказавшись в такси, Малко раздвинул полы кожаного пальто и начал приподнимать юбку дамского костюма. До тех пор, пока его пальцы не коснулись обнаженной кожи выше чулок.

Настоящихчулок. Ирине было присуще чувство эротизма.

Когда они вышли из машины, Малко все-таки осмотрелся вокруг. «Глок», выданный Дональдом Редстоуном, был у него за поясом, с патроном в стволе. Как только они оказались в номере, Ирина схватила рукоятку пистолета двумя пальцами и бросила его на кресло. Потом принялась раздевать Малко, при этом сама оставалась в лифе и юбке.

Выгнувшись низом вперед, она прислонилась спиной к стене и разрешила ему завладеть своей грудью, которую до этого высвободила из-под лифа. Потом начала с нежностью гладить его. А затем опустилась на колени для бесконечной фелляции. Пока она с жадностью заглатывала его в свой рот, ее руки, поднятые кверху, как в молитве, вовсю занимались его сосками. Предел этой изысканной прелюдии положил он, увлекая ее к кровати. Вскоре на ней оставались только длинные чулки, поддерживаемые посредством черного пояса для подвязок. Она улыбнулась Малко и сказала:

— Я знала, что мы будем заниматься любовью, как только увидела тебя в аэропорту.

Когда он вошел в нее, пальцы Ирина судорожно вцепились в простынь. Малко так сильно умерял свое желание на протяжении всего вечера, что сейчас ему было безумно трудно сдерживать себя. Внезапно Ирина оттолкнула его с той же сдержанной улыбкой, повернулась к нему спиной и, изогнув свой таз, перешла в недвусмысленную позицию. На этот раз, как только он снова вошел в нее, она принялась постанывать при каждом поступательном его движении. Она дрожала, вцепившись пальцами в простынь. Малко не спешил и почти полностью выходил из Ирины, прежде чем снова погрузиться в нее. Он останавливался после каждого толчка, не сводя глаз с великолепного полного зада, изогнувшегося перед ним.

Хорошо войдя в нее, он прошептал:

— Знаешь, чего мне хочется?

Ирина Мюррей издала легкий смех.

— Не говори, действуй.

Он тихонько вышел из нее и поместил свой член на ее заднем отверстии, в полной мере наслаждаясь этим эфемерным ощущением. Представляя себе, что он сделает несколько мгновений спустя. Затем, действуя всем своим весом, начал постепенно нажимать до тех пор, пока напряженный член не погрузился на несколько сантиметров между ягодицами Ирины, сжатыми самым восхитительным образом. Женщина только задышала чуточку сильнее. Малко остановил продвижение вперед, но неуловимым колебанием таза Ирина дала понять, что ей хочется, чтобы он продолжал. Мало-помалу, он полностью овладел ею. Он едва ли мог двигаться в ней, до такой степени был зажат, но потом оболочка расслабла, и он смог свободно двигаться туда и обратно. Она растянулась под ним, и он буравил ее вертикально, наваливаясь на нее всем своим весом. Ирина начала ворочаться под ним, издавать стоны, а затем принялась совершать своим задом яростные толчки, двигаясь ему навстречу.

Они оба покрылись потом. Малко неистовствовал, не зная уже, какую позу принять. А потом Ирина закричала, ее ногти с хрустом царапнули по простыням, и она застонала.

— Я сейчас кончу!

Для Малко это было уже слишком. Он взорвался в глубине ее ягодиц и рухнул на нее. Потом лежал неподвижно, сраженный, удовлетворенный, с пустой от удовольствия головой.

Завтра будет другой день.

Дональд Редстоун протянул Малко свежий номер «Украинской газеты». Фотография священника, убитого в Андреевской церкви, занимала почти всю страницу. Фотография его убийцы, намного меньше, была помещена внизу полосы. На второй странице он обнаружил изображение тела Стефана, лежащего на обочине Андреевского спуска.

— Его звали Стефан Освенцим, — объявил резидент ЦРУ. -Поляк, нелегально проникнувший в Украину. Разыскиваемый в своей стране по крайней мере за одно убийство, подозреваемый в совершении нескольких других.

— А здесь, в Киеве?

Американец соединил указательный и большой палец в почти идеальном кружочке.

— Ничего! Ноль. Неизвестно даже, где он жил. Милиция никогда о нем не слышала. Полагают, что его подобрала мафия. О Евгении Богдановой не упоминают. Кажется, им ничего не известно об этой стороне его деятельности. Он не был вооружен и имел при себе совсем незначительную сумму денег.

— Значит, кто-то передал ему пистолет, из которого он стрелял в меня, и забрал обратно.

— Разумеется.

— А как с мобильным телефоном, который я нашел рядом с ним?

— В памяти пусто. Надо было бы, чтобы «Киевстар» посодействовал нам и передал перечень входящих звонков. Пока что это невозможно.

— Я видел, как он подъезжал на «Шкоде» зеленого цвета. Где она?

— Никто о ней не упоминает. Должно быть, она все еще на том же месте. Когда стемнеет, прогуляйтесь возле нее на всякий случай...

— А мужчина, которого я застрелил в церкви?

— Бывший боец «Беркута». Тут тоже не за что зацепиться. Он жил один, в каком-то логове на левом берегу. К услугам такого рода типа могут обращаться очень многие...

Все это не вдохновляло.

— В газете обо мне ничего не пишут? — поинтересовался он.

— Конечно же пишут. К счастью, то описание ваших примет, которое они дают, довольно расплывчатое... Милиция считает, что речь идет о сведении счетов между преступными элементами.

— Игорь Смешко не позвонил вам?

— Нет, но, в конце концов, это меня не удивляет. Стефан Освенцим был польским преступником, скрывающимся от правосудия, а бывший боец «Беркута» — подручным головорезом. На первый взгляд, ничто не связывает их с делом Ющенко.

— Мы в тупике, — обобщил Малко. — Поляк был последней ниточкой, которая могла привести нас к организаторам заговора против Ющенко. С этого момента вновь воцарится тишина. Разве что у них еще остались намерения предпринять что-либо до 26 декабря.

— Именно мы должны попытаться разоблачить новое возможное покушение на Виктора Ющенко, — сделал вывод Дональд Редстоун. — Евгений Червоненко занимается только непосредственной охраной, даже если порой к нему и стекается конфиденциальная информация.

— Конечно, — согласился Малко, — но кроме автомобиля Стефана Освенцима и номеров телефонов, звонивших на его мобильный, у нас ничего нет, и...

Разговор прервала мелодия его собственного телефона. Послышался баритон Евгения Червоненко.

— Я видел газеты, — заявил он без обиняков. — Нужно будет поговорить об этом.

— У вас есть какие-то соображения? — спросил Малко.

— Не совсем, но надо пообщаться на эту тему... Я звоню не по этому поводу. Вы совершенно уверены в номере мобильного телефона, который вы сообщили мне на днях?

— Настолько, насколько это возможно, — утвердительно ответил Малко. — А что?

— Я установил имя его владельца, — объявил украинец. -Результат неожиданный. Если вы заедете ко мне, я введу вас в курс дела.

Малко закончил разговор в приподнятом настроении. В момент, когда, казалось, уже не было никакого просвета, он снова мог действовать.

— Я еду к Червоненко, — бросил он Дональду Редстоуну. — Возможно, мы снова выйдем на след.