Жерар Вилье - Золото реки Квай Страница 31

Спустя неделю после своего приезда Малко не сомневался в одном: благодаря Пой, карлице, он был почти у цели. Однако ему и сейчас было невдомек, что именно он должен был тогда узнать. И кто натравил на него убийцу. Двойной агент из заведения полковника Уайта? Мадам Стэнфорд? Китаянка? Кто-то неизвестный? Словно существовал заговор молчания, мешавший Малко докопаться до правды об исчезновении Джима Стэнфорда и убийстве его сестры.

Кому это могло быть на руку?

Утром он провел еще один час в кабинете полковника Уайта. Тот снова повеселел; он испытывал на себе новое средство против дизентерии: дифосфат хлороквина. Полковник сообщил Малко, что тайцы прочесали каналы Тхонбури и ничего не нашли. Но там сотни джонок, и все не обыщешь.

Малко не связывался с Дэвидом Уайзом с момента приезда. Тот наверняка места себе не находил. Но что Малко мог ему сообщить? Ведь он не продвинулся в своем деле ни на шаг.

Лишь одна Тепен по-настоящему помогла Малко. К несчастью, все пошло коту под хвост. Теперь она вновь вернулась на свое рабочее место в «Эр Америка». Но по вечерам они ужинали вместе. Хотя бы одно утешение. Став его любовницей, Тепен распрощалась со стыдливостью. С высоко поднятой головой она шествовала в час ночи по холлу «Еравана». И все же ей нельзя было задерживаться. Вернувшись в Бангкок, родители требовали, чтобы она ночевала дома.

Малко вновь углубился в «Бангкок пост». Он проглядывал по диагонали четвертую страницу, когда его взгляд упал на рекламный вкладыш. Дирекция «Трех королевств» объявляла о сольном концерте исполнительницы современных китайских песен Ким Ланг.

Малко в задумчивости положил газету и машинально перевел взгляд на одну из миловидных официанток в длинном саронге.

Ким Ланг...

Со времени поездки в Куала-Лумпур он ни разу о ней не вспомнил. Невозможно связать ее с исчезновением Джима. И все же Малко не покидало чувство тревоги. Почему Ким Ланг приняла его за шантажиста? Что она утаивала? И почему она держала под рукой заряженный пистолет на взводе?

Она поддерживала с Джимом Стэнфордом значительно более тесные отношения, чем хотела показать. Малко сразу же принял решение: он посетит ее сегодня вечером. Может, что-нибудь выведает.

Успокоившись, он обратился к более приятной теме. Его идиллия с Тепен была восхитительна. Никогда еще он не встречал женщины столь привлекательной, столь жаждущей доставить наслаждение, и это при всей внешней холодности. Малко предпочитал не думать о будущем. Временами огоньки, сверкающие в глазах Тепен, пугали его. Ее ревность превосходила все мыслимые пределы. Каждый раз, приходя в «Ераван», она на всякий случай испепеляла взглядом дежурную по отелю. Дело доходило до того, что несчастная больше не осмеливалась улыбаться Малко, а это для тайки было верхом невежливости...

Если бы Тепен догадалась о его коротком приключении с мадам Стэнфорд, она бы разорвала его на части.

Чтобы прогнать черные мысли и спастись от жары, Малко нырнул в бассейн.

Несмотря на японскую акустическую систему – настоящую передвижную лабораторию, – слабый голосок Ким Ланг доходил лишь до третьего ряда столиков. Она начала свое пронзительное пение с «Захода солнца на Гайтане». С таким же успехом она могла бы петь «Марсельезу» или цитаты из Мао. Публика состояла целиком из загулявших американцев, более занятых прелестями работающих в кабаре девиц, чем лирическим искусством, и самих этих девиц, у которых одно лишь упоминание имени Ким Ланг вызывало нервный шок, но ее выступление позволяло повысить плату за бутылку «Шампаля», так что в результате никто не прогадывал.

Однако в этот вечер за Ким Ланг внимательно следил по крайней мере один зритель. Малко. С несколько, правда, унылым видом. Не было больше хорошенькой Сирикит, скрашивавшей своим щебетом его пребывание в «Трех королевствах». Чтобы не дать повода для разговоров и не обидеть маму-сан, ему пришлось согласиться на компанию лаоски с круглым и хитрым лицом, к счастью, молчаливой, как рыба. Однако под разными предлогами она подзывала к их столу своих коллег, которые радостно кудахтали при виде его золотистых глаз. Малко даже грешным делом подумал, не собирается ли она потом содрать с них за показ деньги. Как в зоопарке. В Азии чего только не бывает.

От Тепен он ушел очень рано, уклонившись даже от близости, сказав, что из-за раны у него поднялась температура. Тепен поцеловала его и проводила до такси.

Кончив свои трели, Ким Ланг поклонилась публике и под жидкие аплодисменты и непотребный шум скрылась за кулисами.

С улыбкой, как бы извиняясь перед лаоской, Малко встал и пробрался между столиков к красной двери, которая вела за кулисы.

Найти артистическую уборную Ким Ланг труда не составляло. Ее имя было написано аршинными буквами на трех языках.

Малко хотел было постучать, но передумал: ему в голову пришла внезапная мысль. Китаянка никуда не денется. На его стороне был эффект неожиданности, которым он должен воспользоваться. Он быстро вернулся на свое место за столиком. В пять минут, благодаря лаоске, он узнал все, что надо. Все вечера китаянка покидала «Три королевства» сразу после выступления. Не страдая от ревности, лаоска рассказала Малко, что благосклонность Ким Ланг стоила сумасшедшие деньги: более двухсот пятидесяти долларов. И она еще выбирала, кого предпочесть.

– Послушайте, – сказал Малко, – Ким Ланг мне очень приглянулась, но мне неловко говорить с ней здесь. Проще было бы отправиться следом за Ким Ланг к ней домой.

Лаоска засмеялась. Малко тем временем продолжал. Не согласится ли она подойти с ним к такси у кабаре и объяснить водителю, чтобы тот поехал за машиной, в которую сядет Ким Ланг, когда выйдет?

Девушка согласилась. Малко оплатил «Шампаль», оставил сто батов лаоске, которая первой направилась к выходу. Как и просил Малко, она посадила его в такси, объяснив водителю, что от него требуется. Машина стояла чуть дальше, в темноте, и от дверей «Трех королевств» нельзя было разглядеть, кто в ней сидит.

Ждать пришлось недолго. Уже через три минуты появилась Ким Ланг в плотно облегающем зеленом шелковом костюме. Швейцар подогнал такси, в которое Ким Ланг и села, не обращая ни на кого внимания.

– Давай! – сказал Малко своему шоферу.

Пока все шло как по маслу. Но чего он таким образом добьется?

Они ехали около получаса по пустеющим улицам. В конце концов такси Ким Ланг остановилось перед неказистым трехэтажным деревянным домом, явно не подходящим для щедро оплачиваемой певицы.

Малко остановил свое такси метрах в трехстах дальше от дома Ким Ланг. Заплатив, он посмотрел, как оно тронулось с места и довольно далеко свернуло вправо. Только тогда Малко возвратился назад. Квартал был незнакомый. С другой стороны дома окаймлял канал Сатхон, самый большой в Бангкоке, который пересекал город до улицы Рамы IV.

В этом захолустье не проживал ни один европеец, и Малко почувствовал себя неуютно. Запоздалый сам-ло притормозил около него и, не слишком настаивая, проследовал дальше. Метрах в трехстах от Малко из еще открытого китайского ресторана доносилась визгливая музыка. И нигде ни одной живой души.

Дверь дома китаянки была приоткрыта. Малко толкнул ее, дверь бесшумно открылась. За ней темнел коридор. Малко подождал. Но все, казалось, спало. Свет ни в одном окне не зажегся.

Дверь Малко оставил открытой, чтобы хоть немного видеть. Несмотря на эту предосторожность, он споткнулся на лестнице и с бьющимся сердцем замер. Малко не очень хорошо представлял себе, что он ищет. Но ему вовсе не улыбалось, если его тут застукают.

Он принялся медленно подниматься вверх, держась вплотную к стене, чтобы не слишком скрипели ступеньки. Так он добрался до второго этажа. Прямо перед ним из-под двери пробивалась полоска света. Единственный признак жизни в спящем доме. Значит, комната китаянки выходила окнами на канал.

Неожиданно Малко растерялся. Он ведь пришел сюда без определенного плана действий, в расчете на авось. Теперь он колебался, идти ли дальше. Постучать в дверь Ким Ланг? И что дальше? Опершись о стену, Малко размышлял. Время от времени по каналу проплывал сампан, и до Малко доносился шум голосов. Но в комнате китаянки не раздавалось ни единого звука. Она, однако, не спала: свет продолжал гореть. Постепенно его глаза привыкли к темноте. Благодаря окну, выходившему на канал, на лестничной площадке было не так темно.

Малко долго стоял неподвижно, и у него затекли ноги. Он попытался отойти чуть в сторону. Но тут, как на грех, его правая нога задела за пустую металлическую коробку, и та загрохотала, словно гром.

Так, по крайней мере, показалось Малко.

Он притих и затаил дыхание. Вдруг сердце у него заколотилось: дверь перед ним медленно, миллиметр за миллиметром, начала открываться.

Готовый к любому повороту событий, Малко положил руку на рукоятку пистолета. Вдруг он понял, что его силуэт опасным образом выделяется в идущем изнутри рассеянном свете. Не сводя глаз с дверей, Малко переместился на полметра в сторону и снова оказался в темноте.