Михаил Прудников - Операция «Феникс» Страница 35

Скоро они оказались в густом потоке автомашин. Кларк то и дело обгонял тяжёлые, коптящие грузовики с платформами, на которых пирамидами возвышались стенные панели. Повсюду виднелись силуэты башенных кранов, проносились мимо заборы, огораживающие стройки. «Русские действительно много строят», — подумал Кларк. В этом районе он был впервые и сейчас с интересом рассматривал открывавшуюся перед ним индустриальную панораму Москвы. Он часто проводил параллели между Соединёнными Штатами, где он много раз бывал, и Россией и с удивлением обнаруживал сходство. Здесь была та же масштабность, широта, размах и в человеческих характерах и в природе.

Через полчаса они выскочили на просторы пригородного шоссе. Кларк всё время не выпускал из виду чёрную «Волгу» Штрассера. Постепенно у него складывался план действий. Нужно было только найти подходящий момент.

— Ребята, — бросил он через плечо беззаботно болтавшим сотрудникам, — держитесь крепче. Могут быть всякие неожиданности.

— В чём дело, шеф? — спросил Кларка его помощник Питер Брук, которого тот взял в поездку как переводчика. Брук жил в Москве уже четвёртый год и свободно говорил по-русски.

— В чём дело? — ухмыльнулся Кларк. — А в том, малыш, что мне жаль твоего красивого носа. Держись крепче, иначе он может пострадать.

Сотрудники недоуменно переглянулись, однако упёрлись ногами в спинку переднего сиденья. Увидев гладкие, нежно-розовые щёки Брука, Кларк с завистью подумал: ах, если бы ему сейчас было тридцать! Он всё начал бы заново. Он стал бы членом парламента, министром, президентом корпорации или, на худой конец, послом.

Но возраст давал о себе знать. Особенно чувствовались годы, когда он оставался наедине с секретаршей. Желания оставались те же, а сил уже не было.

«Плимут» мчался по районному центру. Впереди, метрах в двухстах, виднелась широкая площадь с церквушкой. На площади, как заметил Кларк, прогуливалась стайка голубей. Кларк нажал на акселератор, и триста лошадиных сил «плимута» приглушённо взревели. «Плимут» легко обошёл «Волгу», сопровождаемый взглядами её пассажиров. Несколько мгновений Кларк держал машину впереди, метрах в пяти от «Волги».

Стайка голубей вспорхнула прямо перед радиатором «плимута». Кларк утопил педаль тормоза до отказа — и в то же мгновение послышался лязг и скрежет металла. Со звоном на асфальт посыпалось стекло.

«О чёрт!» — Брук потирал ушиб на лбу. Второй сотрудник испуганно таращил глаза. Кларк выскочил из машины. Лицо его выражало неподдельный испуг. Радиатор «Волги» был смят в лепёшку. Бампер и багажник «плимута» тоже сильно пострадали.

— Извините, ради бога, извините! Голуби… понимаете, голуби! — бормотал Кларк, подскочив к машине Штрассера. Оттуда доносился детский плач. Штрассер платком прижимал ссадину на скуле и помогал жене выбраться из машины. Кларк кинулся ему помогать. Девочки были напуганы, но, видимо, не пострадали. Жена Штрассера, схватив в охапку детей, тревожно осматривала их, гладила по светлым головкам: «Гретхен, болит? Где у тебя болит? Луиза, ты не ушиблась?» Те отвечали ей дружным рёвом. Девочки были напуганы. В последнее мгновение Рудник, видимо, успел притормозить, и это смягчило удар.

— Чёрт бы вас побрал! — зашумел Штрассер, придя наконец в себя. — Вы что, первый день за рулём!

— Голуби! Я боялся раздавить голубей, — оправдывался Кларк.

— Ах, вы боялись раздавить голубей, — рассвирепел Штрассер, — но чуть было не укокошили моих детей.

— Я приношу свои извинения…

— И это называется шофёр! Не может водить машину!

— Успокойся, милый, кажется, всё обошлось, — смешалась жена.

У места происшествия остановилось ещё две машины — бельгийского и французского посольств. Вокруг Кларка и семейства Штрассера собралась толпа местных жителей, и Штрассер постепенно успокоился. Воспользовавшись этим, Кларк назвал себя. Советнику пришлось представиться тоже.

Убедившись, что ничего серьёзного не произошло и что их помощь не нужна, бельгийцы и французы уехали. Толпа местных жителей тоже стала редеть. Девочки успокоились и жевали бутерброды, которые заботливая мать прихватила с собой. Возбуждение первых минут улеглось, и Штрассер с Кларком обсуждали создавшуюся ситуацию вполне миролюбиво. Штрассер даже извинился перед англичанином за свою недавнюю вспышку.

— Ну что вы, что вы! Я понимаю ваше положение. Дети — это всё. Ещё раз прошу меня извинить, господин советник…

Осмотр пострадавших машин показал, что «плимут» вполне пригоден, чтобы ехать дальше. Под радиатором «Волги» темнела большая лужа — потёк радиатор.

— Придётся вызывать аварийную, — сказал Рудник, первый обративший внимание советника на это досадное обстоятельство.

— Моя машина к вашим услугам, господин советник! Питер, тебе придётся сесть за руль…

Тот кивнул.

Штрассер запротестовал, но Кларк продолжал настаивать:

— Господин советник, я буду чувствовать себя неловко, если вы останетесь с детьми на дороге. Прошу вас, пересаживайтесь в мою машину.

— Но как же вы? — спросил Штрассер.

— Не беспокойтесь. Сейчас должна подойти ещё одна машина нашего посольства…

В конце концов Штрассеру пришлось согласиться. Он перебрался в «плимут». Вместе с ним уехали и другие сотрудники.

Едва машина скрылась за поворотом, Рудник направился в райисполком — звонить на автобазу, но его остановил Кларк.

— Извините, я хочу говорить с вам… — сказал он на ломаном русском языке.

— Со мной? — брови Рудника вопросительно изогнулись.

— Да-да, с вами…

Рудник прицелился в собеседника оценивающим взглядом.

— У вас есть ко мне дело?

— О да. Очень серьёзный дело…

— Гм… — Рудник озадаченно посмотрел на незнакомца. В интонациях его было что-то повелительное, что заставило Рудника насторожиться. — Слушаю…

— Я Кларк…

Рудник почувствовал, как внутри у него что-то дрогнуло, хотя внешне он и пытался быть равнодушным.

— Понимаю, вы можете мне не верить, но я есть действительно Кларк.

Рудник наконец овладел собой:

— Это мне ничего не говорит…

— Где здесь можно купить тюльпаны?

— Я могу вам достать… — медленно проговорил Рудник отзыв на пароль.

— Послушайте, Рудник… Вы оказали нам неоценимый услугу. Вы провёл очень важный… как это… операций.

Рудник не в силах был выговорить ни слова. Кларк, тот самый мистический Кларк, имя которого всегда произносилось таинственным шёпотом и который казался далёким и недосягаемым, сейчас стоял прямо перед ним. Рудник представлял этого человека сухим, высоким, с тонкими губами, с пронзительным взглядом холодных глаз. А перед ним стоял полноватый человек в светлом плаще, вполне безобидного вида. А он-то всю жизнь трепетал перед этим человеком!

— Не глядите на меня, — резко бросил Кларк. — Займитесь делом.

Не без внутренней борьбы Кларк пошёл на эту встречу. Он понимал, что за его агентом могут следить. Но соблазн вернуть Рудника к активной деятельности был слишком велик. К тому же встреча была обставлена так, что выглядела чисто случайной.

Рудник торопливо открыл слегка помятый капот. Не зная за что взяться, он принялся отлаживать зажигание. Кларк скучающе посматривал на шоссе.

— Вы заслуживаете благодарность. Мы можем быть благодарны. В салоне кара вы найдёте пакет. Там десять тысяч…

— Спасибо… только…

— Что только?..

— Вам передали мою просьбу?

— Да. Я был удивлён: вы мне казались умным человеком! Не надо делать глупости, — добавил Кларк отечески тёплым тоном…

— У меня изменились обстоятельства.

— Женщина?

— Да, женщина. И теперь я прошу только одного: чтобы меня оставили в покое.

— Я понимаю: у вас, как это… «сдали нервы». Вам нужно хорошо отдохнуть.

Рудника раздражал этот увещевательный тон, раздражало, что его не хотят выслушать. То, что ему казалось таким важным, для них ровным счётом ничего не значило. Его подмывало послать этого типа к чёрту, но страх перед грозным именем Кларка парализовал его решительность.

— Я сделал всё, что мог… — пробормотал он.

— Нет, вы нам нужны. Может быть, ещё месяц-два, и ваша миссия будет закончена. Мы найдём способ переправить вас на Запад. Любой страна… Швеция… Германия, моя родина — куда угодно! У вас будет коттедж, машина и главное — свобода и безопасность. Ваша подруга поедет с вами… Вы будете счастливы…

Подруга? Он вовсе не был уверен, что Лиду устроит вариант счастья, нарисованный Кларком. В сущности, он не решился бы никогда открыться перед Лидой, если, конечно, к этому его не вынудят обстоятельства. Он представил, как ужаснётся она, узнав о нём всю правду. Нет, нет, он никогда ей этого не скажет. Он не может рисковать их отношениями.

— Подумайте как следует, — продолжал Кларк.