Ян Флеминг - Только для личного ознакомления Страница 35

— Что же ты, мое сокровище, — упрекнул ее муж нежным голосом. — Я думал, стол уже накрыт, а ты все еще возишься здесь. Наверное, прихорашиваешься специально для Джима, а?

— Прости меня, Милт. Я уже собирались идти. Молнию заело.

Лиз поспешно схватила пудреницу и бросилась к двери. Она вымученно улыбнулась, проскользнув между мужчинами в коридор.

— Панели из вермонтской березы. Плафоны из корингского стекла. Под ногами у вас циновка из мексиканской туссоки. Вот та картина на стене — с парусником — Монтегю Доусон, подлинник, между прочим... — Глухой голос хозяина продолжал плавно журчать, перечисляя музейные экспонаты, но Бонд его не слышал. Он, не отрываясь, смотрел в угол каюты, где за широкой двуспальной кроватью, с той ее стороны, которая без сомнения принадлежала мистеру Кресту, наполовину прикрытый ночным столиком висел тонкий хлыст около трех футов длиной, с витой рукоятью. Это был хвост ската.

Как бы невзначай, Бонд обошел кровать и взял его в руки. Он провел пальцем по шершавой поверхности плети, оцарапавшись даже при легком прикосновении.

Бонд спросил:

— Откуда он у вас? Только сегодня утром я убил одну из этих тварей.

— Купил в Бахрейне. Тамошние арабы учат им своих жен. — Американец с довольным видом осклабился. — Моей Лиз до сих пор хватило одного удара. Результаты великолепные. Мы с ней, называем его «воспитателем».

Бонд повесил хлыст на место. Он внимательно посмотрел в глаза мистеру Кресту и спросил:

— Неужели? А на Сейшельских островах, где обычаи у креолов достаточно жестокие, закон запрещает драться такой штукой. Там ей уже почти никто не пользуется.

Повернувшись к выходу, мистер Крест сказал безразличным голосом:

— Между прочим, дружок, мой корабль — территория Соединенных Штатов.

Перед завтраком он проглотил три двойных водки в замороженном консоме, а во время еды пил много пива. Его прозрачные глаза чуть потемнели и подернулись влагой, но свистящий голос по-прежнему оставался мягким и невыразительным, когда он, видимо искренне полагая, что всем интересно его слушать, стал объяснять цель плавания.

— Дело, парни, в следующем. Мы в Штатах придумали систему фондов специально для тех удачливых ребят, которые имеют много монет, но не желают, понимаете ли, отдавать их в казну дяди Сэма. Учредив фонд, наподобие моего с благотворительной целью: для бедных малюток, инвалидов, для научных целей, — вы просто раздаете деньги — любому и на любые цели. Нельзя только оплачивать собственные расходы и расходы своих нахлебников. Таким способом вы избегаете налогов. Я вложил миллионов десять в Фонд Креста, а так как мне совершенно случайно нравятся морские путешествия, на два из них я построил этот корабль и сказал ребятам из Смитсоновского института (это наш крупнейший естественно — исторический институт), что готов отправиться хоть к черту на куличики, дабы пополнить их коллекции. Так я превратился в ученого, улавливаете? И каждый год в течение трех месяцев я имею превосходный отпуск практически даром! — Мистер Крест победно оглядел своих гостей, по-видимому, ожидая аплодисментов. — Поняли, в чем шутка?

Фидель Барбе с сомнением покачал головой.

— На словах все прекрасно, мистер Крест. Но эти редкие животные. Разве их легко добыть? Смитсоновцам, наверное, нужны гигантская панда, уникальные раковины. А где их взять, если они вымирают или уже вымерли?

Американец с сожалением посмотрел на Барбе.

— Вы рассуждаете, приятель, будто вчера родились. Все дело в деньгах. Вам нужна панда? Купите ее в каком-нибудь захолустном зверинце, у которого нет средств провести центральное отопление в террариум или починить клетку тигра, да мало ли в чем они будут нуждаться. Морские раковины? Вы находите человека; у которого они есть, и предлагаете ему такую сумму, что даже прорыдав неделю, он все равно продаст их вам. Иногда, правда, возникают мелкие осложнения с правительством. Некоторые из этих дурацких зверей охраняются законом. Но тоже ничего страшного. Поясню на примере. Мы пришли на Маэ вчера. Мне был нужен черный попугай с острова Праслен, исполинская черепаха с Альдабары, полная коллекция ваших каури и рыба, за которой мы сейчас направляемся. Попугай и черепаха охраняются законом. Вечером я навестил губернатора, наведя прежде некоторые справки в городе. «Ваше превосходительство, — сказал я ему, — как я понимаю, вы хотели бы построить публичный бассейн, чтобы учить плавать местных ребятишек, О'кей, Фонд Креста даст вам деньги. Сколько надо? Пять, десять тысяч? О'кей, вот вам десять тысяч. Получите чек. — Я выписал его тут же, не сходя с места. — Одна маленькая просьба, ваше превосходительство, — добавил я, не выпуская чека из рук, — так получилось, что мне нужен один черный попугай, который водится только у вас, и одна из альдабарских черепах. Я знаю, что они охраняются законом, но ведь вы не станете возражать, если я отвезу по одной штуке в Америку для Смитсоновского института?» Он было заартачился, но приняв во внимание, что животные нужны для науки и, что главное, чек был все еще у меня, в конце концов согласился, и мы ударили по рукам к обоюдному удовольствию. Вот так-то! На обратном пути я заехал к вашему милому мистеру Абендане, здешнему торговцу, и попросил его приобрести и подержать до моего возвращения попугая и черепаху, а затем между делом поведал ему о каури. И знаете, что выяснилось? Мистер Абендана с детства собирает эти чертовы ракушки. Он показал мне свою коллекцию. Все раковины прекрасно сохранились, каждая отдельно завернута в вату. Среди них было даже несколько изабелл и мапп, на которые он просил меня обратить особое внимание. Увы, мистер Абендана даже не допускает мысли продать их. Они столько значат для него и тому подобное. Какая чушь! Я просто посмотрел ему в глаза и спросил: «Сколько?». Нет, нет, он даже и думать об этом не хочет. Снова чушь. Я вынул чековую книжку и выписал чек на пять тысяч долларов и показал ему. И он не устоял. Аккуратно сложил чек, запрятал его подальше в карман, затем, поверите ли, этот чертов неженка упал и зарыдал. — Мистер Крест развел руками в недоумении. — Он рыдал, как ребенок из-за кучки дерьмовых ракушек. Я посоветовал ему вытереть нос, забрал раковины и поскорее смылся, пока этот чокнутый негодник не застрелился от огорчения прямо при мне.

Милтон Крест откинулся назад с самодовольным видом.

— Ну, что вы теперь скажете, друзья? Я пробыл на островах всего двадцать четыре часа, а уже выполнил намеченное на три четверти. Неплохой результат, а Джим?

Бонд сказал:

— Вас, наверное, наградят медалью по возвращении в Штаты. А что это за рыба?

Крест встал из-за стола и, порывшись в бюро, вернулся на место с листком бумаги.

— Слушайте, — сказал он и стал читать машинописный текст: — «Раритет Гильдебранда. Пойман в сети профессором Гильдебрандом, университет Витватерсранда, у берегов острова Шержен, Сейшельский архипелаг, в апреле 1925 года». — Мистер Крест поднял глаза от бумаги. — Далее шла целая куча разной научной белиберды, которую я распорядился перевести на нормальный язык. Вот что получилось. — Он вновь стал читать: «Это уникальный представитель семейства рыб— белок получил название „раритет Гильдебранда“ в честь своего первооткрывателя. Длина — шесть дюймов. Цвет — ярко-розовый с черными поперечными полосами. Спинной, брюшные и анальные плавники розовые. Хвостовой плавник черный. Глаза крупные, темно-синего цвета. При поимке требуется осторожность: лучи плавников, как у других голоцентровых рыб, исключительно острые. Профессор Гильдебранд сообщил, что поймал рыбу на глубине трех футов с внешней стороны рифа на юго— западной оконечности острова». — Милтон Крест бросил листок на стол. — Вот такие дела, парни. Мы плывем за тысячу миль, я трачу несколько тысяч долларов — и все ради того, чтобы поймать заморыша длиной шесть дюймов. А всего пару лет назад эти гниды из налогового управления имели наглость предположить, что мой фонд шарлатанство.

Лиз Крест оживленно вмешалась:

— Но, Милт, нам ведь и в самом деле на этот раз нужно привезти хороший улов. Помнишь, как эти ужасные люди из налогового управления грозились отнять яхту и взыскать налоги за последние пять лет, если мы снова не сделаем выдающегося вклада в науку? Разве не так они сказали?

— Сокровище, — голос мистера Креста был бархатным, — заткнула бы ты свой вонючий фонтан, когда речь идет о моих личных делах. Договорились? Тем же ласковым голосом он продолжил:

— Знаешь, чего ты добилась, сокровище? Заработала маленькое свидание с «воспитателем» сегодня на ночь. Вот до чего ты достукалась.

Девушка закрыла рот рукой. С расширившимися глазами она прошептала:

— О нет, Милт, только не это, пожалуйста.

Через день, на рассвете, они подошли к острову Шагрен. Вначале он появился на радаре — тонкая горизонтальная ниточка на развертке индикатора, а затем на огромном выпуклом горизонте возникло крошечное размытое пятно и стало тягуче медленно расти, пока, наконец, не превратилось в зеленый островок в полмили длиной, окаймленный белым ожерельем прибоя. Странно было видеть землю после двухсуточного плавания в пустынном океане, где яхта казалась единственным одушевленным предметом на фоне бескрайней неподвижной глади. Джеймс Бонд никогда раньше не видел и даже не представлял ясно, что такое полоса экваториальных штилей. Только сейчас он понял, какой страшной опасности подвергались они в эти дни. Гладкое, как стекло, море под бронзовым солнцем, вязкий тяжелый воздух и след редких облачков над краем горизонта — облаков, которые никогда не приблизятся, никогда не принесут ни ветерка, ни благословенного дождя. Какие же проклятья должен был слышать здешний океан веками от мореплавателей, гнущихся под тяжестью весел, продвигаясь наверное лишь на милю в сутки! Бонд стоял на полубаке, наблюдая за летучими рыбами, выпрыгивающими из-под самого форштевня. Сквозь черную синеву стали проглядывать коричневые, светлые и зеленые островки отмелей. Как здорово, что он скоро сможет ходить и плавать, а не только лежать и сидеть. И какое счастье получать несколько часов одиночества, несколько часов вдали от мистера Милтона Креста.