Ушли клоуны, пришли слезы… - Зиммель Йоханнес Марио Страница 36

Он стоял между Нормой и Барски перед замаскированным под зеркало оконцем, через которое можно было заглянуть в эякулярий. Динамики доносили сюда шорохи, скрипы, вскрики, отрывистые фразы и музыку, чем-то напоминавшую Вагнера. Норма достала из сумки портативный магнитофон. Включила.

— Запись — да, снимки — нет, — сказал Сасаки при встрече.

А четверо на кровати неистовствовали. И музыка тоже. Это был фильм не чета той дешевке, которую демонстрируют на вокзалах в залах для ожидающих или секс-шопах в любом городе. Это было по-своему выдающееся произведение, причем можно даже говорить о его своеобразной эстетике, авторы ленты с большим мастерством и тактом следили за тем, чтобы при всей изысканности фильма ни на секунду не оставалось в тени необъяснимо примитивное и извращенное.

— Еще мы называем этот зал комнатой для игр, — сказал доктор Сасаки, поправляя очки, и позволил себе хихикнуть. — Некоторые доноры чувствуют себя скованно и предпочли бы принести семя из дома. Хотя у нас, — тут в его голосе прозвучали нотки укора, — всегда следят, чтобы комфорт был на высшем уровне, чтобы соблюдалась анонимность и секретность. Секретность — это значит тактичность, уважительность, бережное отношение, осторожность, интимность и так далее. Гм-м! При каждой ложе есть маленькая ванная, где донор может помыться и оставить свой стакан. Нам очень не нравится, когда донор приходит к нам с «даром» из дома. Дар — или деяние, подношение, презент, подарок, знак внимания и участия.

На экране, судя по движениям и шумам, четверка готовилась к грандиозному коллективному оргазму. Молодой человек, успевший сделать свое дело, исчез. Сейчас за ним готовился последовать второй.

— Только так мы можем быть уверены, что получим свежайший материал, — покашливая, объяснял доктор Сасаки. — Видите ли, у здорового молодого мужчины — а среди наших доноров весьма высок процент студентов — в одном кубическом миллиметре спермы есть несколько миллионов сперматозоидов. У нас, конечно, есть свои нормы. Ведь мы же первоклассная клиника! Нижняя граница находится на уровне трех миллионов сперматозоидов на миллилитр. Нижняя граница — лимит, предел, пограничная линия, ограничение по высшим или низшим показателям. Вы удивлены моим способом выражать свои мысли, сударыня? Я стараюсь совершенствоваться в немецком языке. Поэтому, запоминая какое-то слово, пытаюсь запомнить и близкие к нему по смыслу слова и выражения. Близкие по смыслу слова — синонимический ряд, не правда ли? Чтобы разобраться в остальном, прошу вас следовать за мной, — и он первым вышел из маленькой комнаты, служившей чем-то вроде наблюдательного пункта.

— А-ах! — воскликнула рыжеволосая. — Я умираю!

— Умирать или прощаться с жизнью, — говорил элегантный шеф клиники, вышагивая по мраморным плитам залитого светом коридора. — Или же уходить из жизни, сходить или ложиться в могилу, лежать на смертном одре, отдавать Богу душу, уходить в лучший мир, превращаться в прах…

Он открыл дверь в другое помещение, пропустил гостей вперед. На улице припекало солнце, а здесь благодаря кондиционерам было свежо и приятно. За столами с микроскопами или у морозильных установок сидели мужчины и женщины в белых халатах, с головой ушедшие в работу. Светились три больших телеэкрана, перед одним из них Сасаки остановился.

— Здесь вы видите каплю спермы, увеличенную в четыреста раз. Ее нам передали сорок пять минут назад — или доставили, вручили, предложили, она была нами получена, досталась нам. Благодаря таким упражнениям с синонимическими рядами я довел до блеска мой французский язык, потом испанский, английский и итальянский, — не сводя глаз с экрана, привычным жестом поправил очки. — Гм-м! Я считаю, что в данном случае мы можем говорить о в высшей степени концентрированном и активном семени.

Сперматозоиды, за которыми наблюдали Норма и Барски, напоминали извивающихся хвостатых головастиков. Некоторые едва двигались или плавали безо всякой видимой цели. Однако большинство так и носилось по всему экрану.

— Не меньше шестидесяти пяти процентов активно движутся вперед, — сказал Сасаки, не отводя глаз от экрана. — Этот вид всем нравится — то есть его любят, к нему вожделеют, его ценят, приветствуют, его обхаживают, за ним увиваются, к нему испытывают страсть или слабость, ему отдают предпочтение. Садитесь, прошу вас! — Сасаки указал на высокие табуреты. Сели.

Под окнами, как бы ограничивая зеленую лужайку, росли старые-престарые пальмы. По стволам карабкались плющ и жасмин с его белыми цветками, и еще бугенвиллии, эти колючие вьюнки с маленькими свернутыми овальными листочками и цветами всех оттенков фиолетового, красного и оранжевого. На одной из клумб росли петунии и герань — красная, белая и почти синяя. Из больших пузатых глиняных сосудов свешивались крохотные розы самого разного цвета, из других, повыше, тянулись вверх гладиолусы, красные, белые и оранжевые, пучки белых и желтых маргариток. На темно-синем небе ни облачка, солнце в зените, но свет от него удивительно мягкий, ласковый.

— Разумеется, — объяснил любитель синонимов, — мы используем полученный материал только в том случае, если он выше нижнего предела. Вот там, видите, автоматические счетчики сперматозоидов. Если кандидат выдерживает тест на качество семени, — он погладил манжету с удивительно красивой и дорогой запонкой, золотой, с профилем восточного божества, — он получает щедрое вознаграждение за свои услуги. Многие оплачивают на эти средства свою учебу в университете. Не стоит и говорить, что мы тщательнейшим образом проверяем состояние здоровья наших доноров, исследуем их генетическое прошлое, стараясь по возможности дойти до четвертого колена. Мы фиксируем сведения о росте, весе, цвете волос, глаз, оттенках кожи, строении тела и группе крови, а также об этническом происхождении, вероисповедании, образовании, профессии и особых талантах. Пытаемся выяснить, не было ли у его родных склонности к наркомании, явных признаков неврозов. Например, судорожных подергиваний.

Норма заметила, что стоит Сасаки начать распространяться о своем человеколюбии, он принимается поглаживать манжету. Как сейчас, когда он заговорил о своей постоянной борьбе за лучший, во всех отношениях благоустроенный мир.

— Если клиент соглашается быть постоянным донором, он получает номер в нашей картотеке. И фамилия и номер кодируются в электронной памяти компьютера. Мы постоянно проверяем материал на устойчивость к замораживанию. По неизвестным пока причинам каждая четвертая доза плохо переносит заморозку. — Сасаки спустился с табурета и прошелся по лаборатории, чтобы проиллюстрировать свой рассказ, останавливаясь то и дело у столов работавших здесь специалистов. — Поэтому маленькая проба каждой порции материала погружается в морозильный аппарат, — вот сюда, видите! — сильно замораживается, а затем оттаивается, чтобы мы могли под микроскопом проверить, — вот тут! — хорошо ли она выдержала охлаждение. — Он продолжал прогуливаться по лаборатории. — Семя, которое будет заморожено, втягивается в пробирку из искусственного стекла, — вот в такую! — и потом оно используется для осеменения. Эти пробирки в свою очередь вставляют в гильзы, — вот, пожалуйста, взгляните! — которые напоминают алюминиевые оболочки дорогих сигар. Сначала сперму медленно охлаждают до минус тридцати пяти градусов по Цельсию, чтобы избежать шока охлаждения… А затем — убедитесь сами! — их переносят в жидкостные контейнеры охлаждения, где температура понижается примерно до минус двухсот градусов, то есть настолько низко, что прекращается всякий обмен веществ и не требуется больше кислород. Как только приходит заказ, — а, видит Бог, их постоянно приходит слишком много! — эти пробы пересылаются прямо в жидкостных контейнерах. Во все страны Европы, но и за океан тоже — в США, в Бразилию, в Мексику.

— Как долго семя остается плодовитым?

— Рождались уже младенцы с помощью семени, замороженного тридцать лет назад. Но открытым пока остается вопрос, как долго семя остается оптимально плодовитым. Пока что мы в основном храним замороженный материал до трех лет. Храним — сохраняем, спасаем, оберегаем, защищаем, держим про запас…