Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти Страница 4

— Вы довольны училищем?

— Очень! — вырвалось у Хаджумара. — Здесь…

Корзин жестом прервал его.

— Не об этом речь. Я знаю, что вы успешно проходите курс обучения. И память ваша поразительна. Дядя ваш не ошибся — будете хорошим командиром. У вас есть все для этого: и данные, и прилежание… — Он надолго умолк, размышляя, приступать ли к тому, для чего он прибыл сюда; наконец решившись, глянул прямо в глаза Хаджумару: — Будете командовать эскадроном, потом ротой, корпусом, армией…

— Ну что вы… — засмущался Хаджумар.

— Так может быть. Может. Если пойдете по этому пути. — И повторил: — Все у вас для этого есть.

— Я буду стараться, — сказал пунцовый от похвалы курсант.

— Служить в армии трудно, но она дает тем, кто талантлив и верен, и почет и достаток… Но я хочу вам предложить другое будущее. — Иван Петрович внезапно попросил: — Повернитесь, пожалуйста, кругом, но только медленно… Так, спасибо… А теперь пройдитесь, но не по уставу, просто так, будто гуляете… — И опять подчеркнуто вежливо повторил: — Пожалуйста. — Потом он заставил его сесть, сам устроился напротив и сказал: — Внешность у вас вызывает доверие. И жесты мягкие, естественные… — он поискал слова, — успокаивающе-убедительные… Вы— сама откровенность. Про таких, как вы, говорят: «Душа светится». Это хорошо… На той службе, что хочу вам предложить, — хорошо… — Он помолчал. — Почему не спрашиваете, куда вас сватаю?..

Хаджумар смущенно повел плечом — горцу положено молча ждать, пока старший не выскажется.

— Я хочу, чтоб вы знали: на той службе, о которой я говорю, жизнь постоянно на волоске. Вы вечно в командировках — для всех так именуются ваши частые отлучки из дому. Семья видит вас лишь изредка. Дети растут БЕЗ вас, воспитываются БЕЗ вас, женятся и выходят замуж БЕЗ вас… Жена стареет в ожидании, когда вы вновь окажетесь рядом. Друзей вы не видите годами. Командир в армии всегда на виду, его приказы мгновенно исполняют, солдаты восторгаются его выправкой, ловкостью, умом, знаниями… Там, куда я вас зову, ничего этого нет. Не будет зрителей — очевидцев ваших подвигов, не будет поддержки ни словом, ни взглядом, ни делом… Один, всегда один — а вокруг враги, но вы должны, несмотря ни на что, добиваться выполнения задания. Совершите подвиг — вы о нем никому не сможете рассказать — не позволено… Вы живете жестокой жизнью — всегда среди врагов, и никто вокруг не должен знать, кто вы, зачем здесь, чего хотите… Вы улыбаетесь врагу, вы чокаетесь с убийцей, НАДО — вы и обниматься с ним станете… Погибнете — опять же враги не должны узнать, кто лежит перед ними. Родным не будет ведомо, как погиб, за что, где могила… Так может случиться, дорогой товарищ, так… Идти на эту службу могут лишь те, кто понимает, что это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ нужно Родине. Вы слышите? ОЧЕНЬ! Те, кто любит Родину не вообще, те, кто отдадут за нее жизнь в любую минуту, вот сейчас, не умоляя ни о секунде промедления… Я не хочу приказывать вам выбрать этот путь… Я могу лишь предложить вам его…

Хаджумар во все глаза смотрел на Корзина, ловил каждое его слово. Вон, оказывается, какую судьбу он избрал. Вот в чем заключается его служба!

— Я… — Голос Хаджумара сорвался, ему стало стыдно при мысли, что Корзин может подумать, что это от трусости и неуверенности. — Я говорю да!

— Нет! — прервал его Иван Петрович. — Не так… Это сказали ваши эмоции. Не чувства должны руководить вами, а трезвый рассудок. Вы должны обдумать мое предложение. И, лишь взвесив все, уверовав, что это ваш путь, дать ответ. Нет, сейчас ни слова не говорите, не то я подумаю, что вы легкомысленны и я ошибся в вас, — мне ничего не останется, как взять свое предложение назад. Даю вам на обдумывание двадцать четыре часа. Завтра вечером я буду гостем у вас дома — ваш дядя пригласил. Если решитесь — там и скажите мне. Не пожелаете — никто вас не упрекнет, никто и знать не будет о моем предложении. Кстати, и вам запрещается рассказывать о нем кому-либо, даже вашему дяде… — Он усмехнулся: — Как видите, уже само предложение является для вас проверкой…

Корзин давал Хаджумару право самому сделать выбор. Самому. Он ему ясно дал понять, что речь идет не просто о другой военной профессии. По сути, это дело — не профессия, которой человек посвящает свои рабочие часы. Оно требует от человека всего его, не считается ни с его интересами, ни с его склонностями, надеждами и мечтами, ни с его здоровьем и настроением; и тем более не принимает в расчет сиюминутные мечты и чаяния его жены, детей, родителей, родственников, друзей… И сон, не говоря уже о часах бодрствования и отдыха, будет подчинен главному. Ты и во сне должен видеть только то, что требуется для Дела. Для ДЕЛА!..

Через две недели после разговора Корзина и Хаджумара из Москвы прибыло распоряжение об откомандировании курсанта Хаджумара Мамсурова в столицу. Причины и основания не указывались.

…Хаджумар помнит первую операцию, в которой принимал участие, во всех ее подробностях. В своей обычной суровой и скупой манере Иван Петрович поведал:

— Ваше знание языка страны, в которую мы направляемся, дополняется вашей фактурой: внешностью вы не будете выделяться в толпе. Подготовка у вас хорошая* Воля и выдержка имеются. Смекалка тоже. Так что есть все шансы успешно справиться с заданием. Оно просто и в то же время сложно. Надо отыскать одного человека… Зачем он понадобился? Ответа не последует. И обижаться на это не стоит. Вам известен закон: разведчик должен знать как можно меньше, только самое необходимое… Вот вы и уясните главное: его НУЖНО, НЕОБХОДИМО найти. Он догадывается, что мы его ищем, и сменил уже четвертый город. Его фотографии, к сожалению, нет. Есть портрет, созданный художников в соответствии с описанием тех, кто его видел. И имеются две приметы. Вот здесь, над лбом, у него расплывчатое родимое пятно. И вторая: на левой ноге наискось от лодыжки вверх тянется шрам, полученный им в шторм, когда его бросило волной на скалы. Но как отыскать его среди трехсоттысячного населения? Не станешь же подряд у всех мужчин откидывать чуб со лба или задирать штанину? Но отказываться от его поиска мы просто не имеем права. Зная его страсть к морю, организовали наблюдение на пляжах: и на общем, и на платном, и на комфортабельном — для состоятельных лиц. Четыре месяца торчим на пляжах!.. Возможно, он построил при особняке бассейн — он в состоянии позволить себе такую роскошь. — Заметив оживившийся взгляд Хаджумара; Корзин отгадал мелькнувшую у него мысль и пояснил: — И эту ниточку — через заказ на строительство бассейна — тянули, но и она ничего не дала… Итак, остается одно: уповать на то, что он не сидит сиднем за стенами особняка и появляется — пусть изредка! — в городе. Но где его можно встретить? Самое вероятное — центр города, где концентрируются рестораны, бары, кинотеатры… Но как, не вызывая подозрения, организовать наблюдение за снующими и утром, и днем, и вечером по улицам горожанами? Человек без определенных занятий в первый же день выдаст себя. Значит, вам надо быть кем-то. Но кем? Какую профессию вам избрать?

— Таких занятий, чтоб постоянно находиться на людях, немного, — сказал Хаджумар. — Чистильщик сапог, продавец сувениров, лавочник, официант в открытых бистро, парикмахер, наконец, фотограф или уличный художник, но я здесь пас, потому что кисти в руках никогда не держал.

— Это не причина отказываться от такого интересного занятия, — возразил Иван Петрович. — Я берусь за несколько сеансов привить вам навыки вырезать профили людей по их теням. Необычное и недорогое занятие, не бьет по карману прохожих. Но… для нашего случая не подходит. Вырезание профилей требует всего внимания, нет возможности постоянно держать в поле зрения толпу. Того, кого мы ищем, подобный пустяк, как портрет-профиль, не завлечет. Значит, он, мелькнув в толпе, пройдет мимо…

— Вы сказали, шрам на ноге? — задумчиво спросил Хаджумар. — Намазывая кремом обувь, необходимо подвернуть штанины клиента, не так ли?

— Логично, — согласился Корзин. — Но есть два возражения. Первое: очень уж это привычно — в детективах подробно описано, как разведка эксплуатирует для своих нужд профессию чистильщиков. И второе: в городе велика конкуренция среди них — втиснуться сложно. — Иван Петрович нахмурился, подошел к окну, с минуту смотрел наружу, потом резко повернулся к Хаджумару: — Нам известна еще одна страсть этого человека. Сигары. Курит много. Лучшие марки гавайских сигар. На центральной площади имеется табачная лавка, владелец которой вот-вот обанкротится. Почему бы вам не приобрести ее? Обновите внешний вид заведения, организуйте самую широкую рекламу товара через газеты, закажите шикарную вывеску… Наряду с дешевыми папиросами начните продавать и, лучшие марки гавайских сигар…

…Хаджумар, как и положено коммерсанту, отчаянно торгуясь, приобрел табачную лавчонку, а с ней и лицензию. Труднее было приобрести навыки торговца. Наставления тех, кто дотошно рассказывал Хаджумару, как следует вести дело, помогли на первых порах. Но надо было постоянно держать ухо востро, чтобы в условиях конкуренции не прогореть. А главное — требовалось заиметь свою клиентуру. У каждого торговца есть маленькие хитрости и способы обхаживать покупателей, да так, чтобы каждый из них считал, что именно ему в этой лавчонке отдают предпочтение, ему припрятывают лучший табак, его вкусы учитывают при заказе товаров. И всегда важно быть обаятельным и интересным собеседником — многих покупателей притекает не только пачка нужных ему папирос, но и сам процесс купли-продажи, возможность перекинуться с продавцом парой фраз.