Алистер Маклин - Цирк Страница 40

По их лицам было ясно, что у них нет никаких предположений.

— Я собираюсь забрать его с собой в Штаты.

— Забрать его с собой… — недоверчиво начал Робак. — Это уже чересчур! По-моему, ты спятил.

— Разве? Но какой смысл забирать бумаги и оставлять здесь Ван Димена? Он единственный, кто знает эту проклятую формулу или что там у них имеется, и ему ничего не стоит сесть и снова все записать.

Робак наконец начал понимать.

— Знаешь, у меня и мысли такой не было…

— Как видно, такой мысли не было и у многих других. Странно, не правда ли? Так или иначе, я уверен, что дядя Сэм всегда найдет ему подходящую работенку.

— Например, руководить созданием этого проклятого антивещества?

— Судя по тому, что я слышал о Ван Димене, этот человек скорее умрет, чем будет работать на Штаты. Он ведь перебежчик. У него наверняка имелись серьезные политические и идеологические мотивы для того, чтобы перебраться сюда из Западной Германии. Он не станет с нами сотрудничать.

— Но ты же не можешь так поступить, — возразил Кан Дан. — Похищение людей — тяжкое преступление в любой стране.

— Верно. Но мне кажется, лучше быть похищенным, чем мертвым. Чего вы от меня хотите? Чтобы я заставил Ван Димена поклясться на Библии или на каком-нибудь имеющемся под рукой марксистском трактате в том. что он больше никогда не воспроизведет свои формулы? Вы прекрасно знаете, что он ни за что не согласится. Или оставить его в покое, чтобы он мог писать воспоминания о том, как создать это адское оружие?

Наступило красноречивое молчание.

— Вы не оставляете мне слишком много выбора. Так как же с ним поступить? Казнить его во имя патриотизма?

Никто не смог дать ответа на такой вопрос. Наконец Кан Дан сказал:

— Тебе придется забрать его с собой.

Глава 10

Дверь Ван Димена была заперта, но Кан Дан надавил на нее плечом — и она перестала быть заперта. Она попросту слетела с петель. Первым с автоматом наперевес вошел Бруно — он, к счастью, вовремя понял, что без демонстрации оружия они находятся явно в невыгодном положении. Какой-нибудь случайный охранник, видя, что они безоружны, мог поддаться искушению оказать сопротивление, воспользовавшись тем оружием, которое имелось у него.

Испуганный мужчина с худым аристократическим лицом, седыми волосами, усами и бородой приподнялся на локте, протирая заспанные глаза. Он совершенно не соответствовал общепринятым представлениям о сумасшедшем ученом. Его глаза переметнулись с непрошеных гостей на кнопку звонка на ночном столике.

— Только дотроньтесь, и вы труп!

Голос Бруно прозвучал весьма убедительно. Ван Димен подчинился. Робак прошел вперед и кусачками обрезал провод, ведущий к кнопке.

— Кто вы? И чего хотите? — спросил Ван Димен ровным, без намека на страх голосом. По-видимому, он слишком много страдал, чтобы чего-либо бояться.

— Нам нужны вы и бумаги, касающиеся вашего изобретения.

— Понимаю. Меня вы можете получить в любой момент. Живого или мертвого. Чтобы получить документы, вам придется сначала меня убить. В любом случае, их здесь нет.

— Последние два утверждения лживы. Залепите ему рот и свяжите руки за спиной. И давайте искать. Ищите бумаги и ключи, возможно даже, всего один ключ.

Они искали минут десять, устроив в квартире Ван Димена неописуемый кавардак, но поиски ни к чему не привели. Бруно остановился в нерешительности. Он понимал, что у них остается очень мало времени.

— Проверьте его одежду.

Обыскали одежду, но и на этот раз ничего не нашли. Бруно подошел к сидевшему на постели связанному человеку, какое-то время внимательно смотрел на него, потом наклонился и осторожно снял с его шеи золотую цепь. На шее Ван Димен носил не распятие и не звезду Давида, а нечто, вероятно, гораздо более ценное для него, чем эти символы веры для католиков и иудеев, — блестящий бронзовый ключ с замысловатой резьбой.

Вдоль двух стен кабинета Ван Димена стояли железные шкафы с картотекой. Всего четырнадцать шкафов, каждый с четырьмя выдвигающимися ящиками. Пятьдесят шесть ящиков. Робак безуспешно пытался открыть уже тридцатый. Глаза всех присутствующих неотрывно следили за ним. Всех, кроме Бруно, который пристально смотрел в бесстрастное лицо ученого. Внезапно у Ван Димена дернулся уголок рта.

— Вот этот, — сказал Бруно.

Ключ легко повернулся, и Робак выдвинул ящик. Ван Димен хотел было броситься вперед — вполне объяснимая, но тщетная попытка, потому что Кан Дан обхватил ученого могучей рукой. Бруно подошел к ящику и начал быстро просматривать документы. Он отобрал пачку бумаг, пролистал оставшиеся, проверил их еще раз и задвинул ящик.

— Готово? — спросил Робак.

— Готово.

Бруно засунул бумаги глубоко во внутренний карман своего аляповатого костюма. Робак разочарованно протянул:

— Уж больно все просто!

— Ну, насчет этого не переживай, — подбодрил его Бруно. — Главные сложности еще впереди.

Все спустились на восьмой этаж, Ван Димен — по-прежнему со связанными руками и заклеенным ртом. На этом этаже жили работники тюрьмы, и он мог попытаться привлечь их внимание. Здесь не было охранников — ни спящих, ни бодрствующих, и, можно сказать, им крупно повезло: в отличие от бумаг Ван Димена охранники были расходуемым материалом.

Бруно направился прямо к двери возле лестницы. Она была не заперта, стоящие в комнате ящики с картотекой — тоже, да и кому бы здесь понадобилось их запирать? Бруно начал открывать ящик за ящиком, быстро пробегая бумаги глазами и попросту бросая ненужные на пол.

Робак произнес, глядя на него с некоторым удивлением:

— Еще недавно ты чертовски торопился убраться отсюда. Что это за комната?

Бруно бросил на него короткий взгляд.

— Помнишь, ты передавал мне записку?

— Ну.

— Вот тебе и ну. «4.30. Западный вход. Без вопросов. Ручаюсь жизнью». Здесь у них тюремный архив.

Ничего больше Бруно не успел объяснить, потому что неожиданно нашел то, что искал. Это оказалась какая-то подробная схема, возле которой был напечатан список имен. Бруно быстро просмотрел ее, удовлетворенно кивнул, бросил бумагу на пол и повернулся к выходу.

— Снова изображаем из себя менталиста? — поддел его Робак.

— Вроде того.

Они спустились в лифте на пятый этаж и прошли по стеклянному переходу между зданиями в тюремный блок. Здесь присутствовал элемент риска, но незначительный: единственными людьми, которые могли бы заметить их в похожем на аквариум переходе, были охранники со сторожевых вышек, но сейчас они были не в состоянии что-либо видеть.

Когда они дошли до закрытой двери в конце перехода, Бруно задержал остальных:

— Стойте! Я знаю, где здесь комната охраны, — за углом налево. Но я не знаю, патрулируются ли коридоры.

— И что? — спросил Робак.

— Есть только один способ выяснить.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Тебя пока никто не узнал и не должен узнать. Не забудь, что цирковой артист Робак сегодня участвует в представлении. А также Кан Дан и Мануэло, не говоря уже о Владимире и Йоффе.

Мануэло остолбенел:

— Твои братья?

— Конечно. Они здесь. А где еще, по-твоему, их могли держать?

— Но… но требование выкупа…

— За это скажи спасибо тайной полиции. Так что мои братья могут спокойно выступать, никто не предъявит им никаких претензий. Какие тут могут быть претензии? Они были просто заложниками, их держали для того, чтобы я хорошо себя вел. Ты ведь не думаешь, что полиция признается в похищении и в требовании выкупа? За границей подняли бы такой шум!

Мануэло обиженно заметил:

— До чего же ты скрытный!

— Это верный способ выжить.

— И как ты дальше собираешься выживать?

— Смотаюсь отсюда.

— Ага. Нет ничего проще. Взмахнешь крылышками и полетишь.

— Примерно так. У Робака в мешке есть маленькое устройство. Стоит его включить, и через двадцать минут здесь будет вертушка.

— Вертушка? То есть вертолет? Откуда ему здесь взяться, черт возьми?

— С американского военного корабля, который курсирует вблизи берега.

Все лишились дара речи. Потом Робак сказал:

— Невероятно скрытный. Значит, ты единственный из нас, кто уезжает?

— Я беру с собой Марию. У полиции есть магнитофонные записи, свидетельствующие о том, что она по уши завязла в этом деле.

Друзья непонимающе уставились на Бруно.

— Ах да, я забыл сказать. Мария — агент ЦРУ.

— Очень, очень скрытный, — медленно повторил Робак. — И как же ты предполагаешь ее забрать?

— Зайду за ней в цирк.

Кан Дан печально покачал головой:

— Совсем сошел с ума.

— Иначе меня бы здесь не было, правда?

Бруно нажал кнопку на конце черной ручки, снял с предохранителя автомат и осторожно открыл дверь.