Чингиз Абдуллаев - Совесть негодяев Страница 40

Вернулся Чижов, принес бутерброды.

— Будем есть прямо здесь? — спросил он у старших товарищей. Пахомовкивнул.

— Здесь лучше дышится.

— А если нас опять подслушают? — спросил вдруг занятый своими мыслями Комаров.

— В каком смысле?

— Они будут знать о квартире на Фрунзенской набережной. И тогда хозяин квартиры может исчезнуть так же, как и погибший Пеньков.

— Вы думаете, его убили? — спросил помрачневший Чижов.

— Уверен, — коротко ответил Комаров и, уже обращаясь к Пахомову, сказал: — Нам нужно что-то придумать.

— Будем разговаривать только здесь. У Шестакова тоже нельзя. Нас могут подслушать и там.

— Меня все-таки волнует этот случай с Перцовым, — снова вспомнил Комаров, — ведь он никак не мог сообщить о вашей поездке, Женя. Он сидел в кабинете Пахомова, и мы вдвоем ждали Павла Алексеевича. А вы добрались до места часа через два. Ну никак он не подходит. Мы сидели вместе гораздо больше, часа четыре, анализировали состояние дела, искали варианты. Не выходил он из кабинета ни разу, это точно. А Пахомов узнал только тогда, когда пришел в кабинет. Понимаете?

— Не совсем, — признался Чижов.

— Микрофон появился после, — сказал Комаров, — понимаешь, после вашей поездки в Люберцы, а не до. Значит, их кто-то информировал. Ты вспомни, какой у вас был разговор с Тимуром.

— Мы были в кабинете втроем, — сказал Чижов, — я и Антон допрашивали его, там никого не, было. Это точно. Потом я позвонил Пенькову, попросил его сестру передать, что говорят с работы и мы сейчас заедем. Пеньков в этот момент купался.

— Его телефон, конечно, не могли прослушивать. Может, прослушивали телефон компании, из которой вы говорили?

— Может быть. Мы говорили из кабинета начальника финансового отдела. Он любезно согласился выйти.

— Он сам согласился? Вспомни, они кабинет вам сами выбирали для работы?

— Нет, точно нет. Это был первый попавшийся кабинет, в который мы сами зашли. Тимур даже смущался, не хотел идти.

— Хорошо. Ты оттуда мне звонил?

— Нет. Мы вышли на улицу, отпустили Тимура и решили ехать в Люберцы. По дороге Антон предложил, чтобы я позвонил вам. Вы ведь его знаете, он такой пунктуальный.

— Ты позвонил из телефона-автомата? — уточнил Комаров.

— Верно.

— Что делал, в это время Антон?

— Сидел в машине. Хотя нет, он пошел покупать нам пирожки и бутерброды.

— Купил?

— Да, купил и принес.

— Вы еще где-нибудь останавливались? Чижов подумал и смущенно сказал:

— Кажется, да, мы кофе пили.

— Долго пили?

— Не очень, минут десять.

— Серминов куда-нибудь выходил?

— Нет, точно нет.

— А ты сам?

— Тоже никуда не ходил, даже в туалет. Там он не работал. Это я точно помню. Мы сидели друг против друга. И потом поехали к несчастному Пенькову.

— Так, — подвел итог Комаров, — значит, позвонить и сообщить мог только один из вас. Либо ты, либо Антон.

— Каким образом? — удивился Чижов. — Мы ведь все время были вместе.

— Когда ты звонил нам, ты мог позвонить и в другое место. Не обижайся, я просто высказываю гипотезу. Антон тоже мог позвонить, когда пошел за пирожками в кафе. Ты ведь его не видел.

— Вы считаете, что это мы? — удивленно-обиженно спросил Чижов.

— Не считаю, но проверить мы должны. Иначе так мы ничего не узнаем. Вот список квартир на набережной. Давай начнем прямо с первой. Будем проверять каждую квартиру. Кстати, Павел, не обязательно уходить из своего кабинета. Я попрошу наших специалистов, они нам такие дешифраторы принесут, такие скэллеры и скремблеры, что ни один разговор никто записать не сможет.

— За исключением тех, кто их поставит, — усмехнулся Пахомов.

— Ты считаешь, это все-таки я?

— Ничего я не считаю. Просто сам подумай, кто может нас подслушивать. Только твоя служба. А зачем им нанимать других людей, рискуя провалиться, когда есть такой специалист, как ты? И свой сотрудник, штатный, в моей группе. Я не прав?

— Иди ты к черту.

— Убедительный аргумент. Ладно, давай звони своим орлам, пусть принесут эти хитрые механизмы. Может, действительно мы сможем поработать в моем кабинете еще некоторое время.

Комаров, ни слова не говоря, вышел из зала. Пахомов вздохнул. В последнее время он не верил даже самому себе. Снова вернулся Комаров. Он задумчиво смотрел на Чижова.

— Женя, — попросил он молодого следователя, — если можно, оставь нас одних. Не обижайся, пойми, какая у нас ситуация.

Чижов, пожав плечами, вышел. Все-таки он обиделся.

— Нам нужно проверить их троих, — возбужденно сказал Комаров, — всех троих — Перцова, Чижова и Серминова. Тогда сможем выйти и на похитителей Пенькова. Понимаешь?

— Каким образом проверить?

— Я придумаю. Только ты делай все, как я тебе скажу.

— А если не получится?

— Тогда подозреваемых остается двое, — не моргнув глазом, ответил Комаров: — Или ты, или я.

— Приятная перспектива.

— Хорошо, — махнул рукой Комаров, — давай сначала проверим список жильцов. Если ничего не найдем, применим мой план. Но обещай только меня слушать. Иначе действительно ничего не выйдет.

— Лучше принеси свои технические новинки. А то я не смогу вернуться в свой кабинет, — попросил Пахомов.

— Уже иду, — Комаров снова пошел к дверям. Он не обманул. Через три часа приехавшие вместе с ним специалисты ФСБ установили несколько своих аппаратов. Специалисты были людьми профессионально достаточно подготовленными, оставшимися в наследство еще от бывшего Двенадцатого отдела КГБ, занимавшегося прослушиванием в служебных помещениях и на квартирах своих «клиентов».

На следующий день началась проработка списка Чижова. К работе с этими данными привлекли всех троих — самого Чижова, Антона Серминова и капитана Перцова. Следовало достаточно осторожно и вместе с тем тщательно проверить все квартиры, указанные в этом списке, и не пропустить ни одной, что могла бы представлять интерес для следствия.

Из двадцати двух квартир сразу отпали пять. Там жили довольно многочисленные семьи — дети, старики, постоянно находились в доме женщины. В таких квартирах нельзя устраивать место встречи. Еще две квартиры были сданы туристической компании. Проверка подтвердила, что эта компания работала достаточно давно, и все сотрудники уходили ровно в шесть часов вечера домой, оставляя лишь дежурного охранника.

Еще в двух квартирах никто не проживал. Одну продавали владельцы, уже нашедшие солидного покупателя. Другую ремонтировали, и в ней был обычный беспорядок, который случается во время каждого капитального, да и вообще любого ремонта. Еще одна квартира оказалась сданной консулу Австрии, а он в последние две недели находился в зарубежной командировке.

Но оставались еще одиннадцать квартир, в каждой из которых мог побывать Анисов. По предложению Комарова, был составлен подробный список с указанием должности и места работы владельца каждой из квартир. Список получился внушительный. Известный врач-кардиолог, генерал-лейтенант МВД, работавший в управлении пожарной охраны, крупный бизнесмен — представитель фирмы БМВ в России, известный артист, весьма популярный среди молодежи, сын бывшего секретаря ЦК КПСС, занимавшийся оптовой продажей разного рода деликатесов, даже бывший партийный функционер, уже давно находящийся на пенсии. Остальные пятеро были — высокопоставленный сотрудник аппарата Совета Министров, заместитель начальника таможенного управления бывший полномочный посол Советского Союза и ныне советник Министерства иностранных дел России, профессор МВТУ им. Баумана, главный инженер одного из московских заводов.

Среди этого достаточно солидного списка нужно было искать того, к кому приезжал перед своей смертью Анисов. Приезжал, решив покинуть дачу Казанцевой и несмотря на очевидный риск. И найти эту квартиру нужно было быстро. Но пока по-прежнему шла проверка. Выяснялись связи и знакомства владельцев квартир, их детей и знакомых. Конечно, проверялись и остальные квартиры, но именно эти одиннадцать вызывали наибольший интерес.

После тщательной проверки отпали еще трое — профессор МВТУ был очень стар и почти не выходил из дома, вряд ли представляя большой интерес для Анисова. Генерал-лейтенант МВД лежал в больнице вот уже два месяца, и в его квартире жила семья дочери, муж которой работал ведущим экономистом в одном из научно-исследовательских институтов. Наконец, главный инженер крупного московского завода развелся с женой и ушел из дома еще полгода назад.

Круг сужался. Оставалось восемь квартир. После трех дней изнурительных проверок они снова составили свой список, где фигурировали эти восемь человек. По предложению Пахомова, последние восемь квартир были взяты под особый контроль. За домом, установили круглосуточное наблюдение. Но никаких конкретных результатов пока не было.

В этот день Комаров впервые приехал к ним значительно позже обычного. Так как он редко опаздывал, Пахомов уже начал нервничать, когда наконец появился его университетский товарищ.