Андрей Воробьев - Секс-ловушка для Папы Карло Страница 45

— Полный псих! — прошептал Ракитин на ухо Шершневу, воспользовавшись тем, что Мадам в своей беготне по залу на секунду отвернулся. — Интересно, куда он клонит?

— Я кое-что придумал, — зашептал в ответ майор. — Сейчас я подойду к твоему знакомому, а ты постарайся отвлечь китайцев.

— Какая музыка — такая и «правилка», — степенно обратился он к Мадам Вонг, дослушав притчу о черепахе. — Дай-ка мне одного дракона твоего, самого ломового.

Мадам остановился и бесстрастно смотрел на Шершнева. Тут и до него дошло, что Мадам совсем не понимает «блатной музыки». Он медленно обвел глазами застывшие фигуры китайских бойцов и, будто по рассеянности, повторил свои слова, переведя их на нормальный русский.

Мадам жестом подозвал одного из бойцов своей свиты — двухметрового китайца, вооруженного внушительных размеров шестом. Никон отобрал у него шест, вывел фэнгуновца на центр танцпола и вложил в ротовое отверстие маски один из своих шариков здоровья. Убедившись, что шарик закреплен между зубами надежно, вместе с Ракитиным «авторитет» направился к пленникам.

— Здорово, братишка, как погоняло? — обратился Ракитин-Цыган к Хозяину, всем своим видом показывая, что авторитетному вору Никону с Витьком разговаривать западло.

— Витя Хозяин, — захрипел в ответ пленник, белая одежда которого также была покрыта следами запекшейся крови. — Чалился на Колымской киче, мотал по 162-й «пятерик», законник по жизни, косяков не имел, с чертями знакомств не водил.

Выслушав официальное представление пленника, Никон что-то шепнул на ухо Цыгану.

— Ну что, братан, добудь нам блатной шарик, чтобы этот крокодил солнце в небо воротил, — усмехнулся Цыган, обращаясь к Хозяину.

Затем подошел к одному из стороживших Хозяина китайцев и обменялся с ним несколькими фразами, из-за громкой музыки нельзя было разобрать содержание их разговора. Фэнгуновец же вдруг сунул ключ от наручников Ракитину, а сам мелко затрясся от безудержного смеха. Цыган передал ключи Никону, который самолично освободил Хозяина от наручников, успев незаметно шепнуть ему несколько слов.

Хозяин вышел на центр танцпола и стал напротив китайского бойца, разминая затекшие руки. Никон и Цыган вернулись к трону Мадам.

— Мы готовы Витька испытывать, — сообщил Шершнев.

— И в чем будет суть испытания? — по-прежнему монотонным гнусавым голосом поинтересовался Мадам.

— Есть такая арестантская притча, — пояснил Цыган. — Сидят арестанты в камере, заходит к ним новенький и говорит: «Здорово, драконы!» Ну, зеки все в непонятках, решили отписать маляву авторитетным ворам в соседнюю зону, и в этой маляве главный вопрос: «Чо за “драконы” такие появились?» И им от законников пришел ответ: «Драконы — это те же “петухи”, только гребень во всю спину!»

— Что ты этим хочешь сказать? Поясни! — недоуменно вздернул тонкую накрашенную бровь Мадам.

— Только то, что если этот Витек разберется с твоим «драконом» по понятиям и не зашкварится — значит, он правильный пацан и испытание прошел.

По сигналу Мадам фэнгуновские боевики обступили готовящихся к драке бойцов, образовав символический круг. Затем музыка стихла, Вонг взмахнул веером, давая сигнал к бою. Один из фэнгуновцев ударил в медный гонг.

Китаец тут же принял переднюю наступательно-боевую стойку зенкутсу-дачи. А здоровенный Хозяин неожиданно взъерошил волосы, завертелся в каком-то причудливом танце, то выдавая русские народные притопы, то бросая тело из стороны в сторону, словно пьяный по пути домой из кабака. При этом он начал нараспев декламировать стихи, напоминающего «Вредные советы» Григория Остера:

В местах лишения свободыВсем — соблюдать режим тюремный.И норма выработки вашейУж будет точно зачтена.

Для вас откроются ворота,Вы на УДО пойдете строем,А царь и кореша-дворянеВ правах вас восстановят враз…

Хозяин замолчал, но танец продолжал, словно исполнял рефрен без слов. Ракитин, которому стихи напомнили осовремененную пушкинскую «Звезду пленительного счастья», сразу догадался, что все происходящее — это так называемое ломание, элемент подготовки к кулачному бою в русском стиле. Что касается выставленного на бой против Витька фэнгуновца и других китайцев, то они восприняли поведение Хозяина со смехом.

— Кстати, а что ты шепнул китайцу, когда забирал у него ключ? — поинтересовался Шершнев, наблюдая за ходом поединка.

— Рассказал анекдот, который любого китаёзу может рассмешить до слез, — ответил Ракитин. — Сидит мужик на железнодорожном рельсе, подходит к нему другой и говорит: «подвинься».

— И что же тут смешного? — удивился майор.

— Для нас — ничего, а китайцев очень смешит, как второй мужик ловко обхитрил первого и уселся на место, которое тот своей жопой нагрел.

— Оригинальное чувство юмора, — покачал головой Шершнев.

Пока они шепотом обменивались соображениями насчет дальнейших действий, Хозяин снова начал декламацию:

…Освобожденье будет ярким,Как то пленительное счастье,Когда Россия вдруг проснетсяОт топота знакомых ног,

А кум останется на зонеИ там прибьет доску в отряде,Что пацаны-дворяне были,Но все попали на УДО.

С этими словами Витек неожиданно выкинул вперед правую ногу, которая до этого безвольно волочилась по полу. Словно «выстрел» хлыстом, его нога поразила коленную чашечку противника. Фэнгуновец потерял равновесие и упал на колени, а Хозяин развернулся в «раскрутке» и нанес еще один хлесткий удар в голову «дракона». Удар был такой силы, что следом за шариком из отверстия маски брызнул фонтанчик крови и фэнгуновец оказался на полу в глубоком нокауте.

Хозяин, закончив декламацию, с достоинством поклонился и пнул ногой окровавленный шарик к трону Мадам.

— Ништяк, это честный пацан, отвечаю! — вынес свой вердикт Никон.

— Опущенного «дракона» он по понятиям побил, только ногами, руками ни его, ни шарик зашкваренный он не мацал, — пояснил Цыган мысль «авторитетного» вора. — Стало быть, не зашкварился и честь свою отстоял.

— Я же говорил, Мадам, что для меня с легавыми якшаться западло, — вступил в разговор подошедший к трону Хозяин. — А на «стрелку» я со своими пацанами приканал, потому что твой чертила Ганибалов-Лекторов мне, перед тем как ласты склеить, про профессора и его изобретение рассказал. А поскольку мы с тобой всегда в доле были, я и решил разобраться, кто и почему меня офоршмачить решил. И профессора твоего с его лабораторией я не только не тырил, но и в глаза не видел.

«Значит, Клопина и лабораторию похитили не китайцы», — понял Ракитин и переглянулся с Шершневым.

Пока Безымянный переводил сказанное с блатного на русский, Ракитин и Шершнев по очереди подошли к «правильному» пацану Витьку, пожали ему руки и обнялись по-братски.

— Что с Сережей Осьминогом, жив он? — шепнул на ухо Хозяину Иван.

— Красава? — отвисла челюсть у Хозяина.

— Слушай внимательно, Витя, и запоминай инструкции Никона, — быстро зашептал Ракитин, — иначе Мадам повторно разделает тебя, как ту черепаху, про которую рассказывал.

Тем временем Мадам снова распустил свой яркий веер. Его подручные уволокли с танцпола тело поверженного «дракона», а на его место установили электронные напольные весы.

— Ну, что ж, — заговорил Вонг под звуки «Волшебной флейты», — будем считать, что Витя Хозяин испытание прошел. — Мадам милостиво разрешил предводителю карельской братвы встать по левую сторону от своего трона. — Теперь очередь девушки. Она обвиняется в том, что навела ментов на наш теплоход и на «стрелку», а также имеет отношение к похищению господина профессора.

«Ну, насчет теплохода и “стрелки” понятно, — размышлял Ракитин, — а вот почему они подозревают Ладу в похищении профессора? Впрочем, китайская душа — потемки».

— Для женщин предусмотрен древний ритуал ордалий весами, — продолжал вещать Мадам. — Мы с помощью достижений современной электроники довели этот ритуал до совершенства. Обычные электронные весы показывают вес испытуемой с точностью до ста грамм. Но наши весы сверхточные и определяют вес с точностью до одного грамма. Будет два взвешивания с интервалом в две минуты. Если вес испытуемой не изменится, значит, она не виновна. Если отклонение составит хотя бы грамм, она будет признана виновной и достойной смерти.

— Иди, Цыган, погляди, чтобы все по понятиям было, без лажи, — Шершнев направил Ивана к весам.

Прозвучал гонг, двое фэнгуновцев схватили Ладу за плечи и установили ее на весы.

Ракитин вместе с фэнгуновцами следил за показаниями электронного табло, на котором замельтешили быстро растущие цифры.