Э. Захариас - Секретные миссии Страница 47

Этот эпизод во многом напоминал инцидент с пропавшим засекреченным экспериментальным самолетом во время его первого вылета с авиазавода, расположенного около Лос-Анжелеса. Один из моих агентов, знавший об инциденте с самолетом, позднее докладывал мне, что видел точную копию этого экспериментального самолета на одном японском заводе.

Эти и некоторые другие инциденты меньшего значения заставили нас принять меры предосторожности в отношении возросшей опасности немецкого шпионажа, который становился все более агрессивным и наглым. У одного офицера английских ВВС была похищена из гаража машина и выкрадены документы. Агентов обнаружили в Гринвичском арсенале и на нескольких английских оборонных заводах; женщина по имени Иоганна Вольф оказалась главой шпионской организации, состоящей из нескольких сотен домашних слуг, которые работали в семьях видных государственных деятелей Англии, включая первого лорда адмиралтейства (министр военно-морских сил). Немецкое посольство на улице Молл превратилось в настоящую кухню шпионажа со множеством радиопередатчиков, телетайпов и кодирующих машин, привезенных из Германии в Лондон. Нацистские агитаторы забрасывались в Англию. сотнями, а политический шпионаж под умелым руководством Софи, баронессы фон Вангенгейм — автора научных статей об английской секретной службе — пышно расцветал в гостиных домов, расположенных вокруг Белгрэйв-сквер.

В Париже немецкие шпионы также активизировали свою деятельность. Когда в дни мюнхенских событий адмирал Дарлан отдал приказ повысить бдительность в частях французского военного флота, текст приказа был заполучен немецкими агентами раньше, чем его доставили во французский флот. В это же время был задержан агент, сообщавший немцам точные сведения о французских аэродромах и о количестве самолетов, находившихся в состоянии боевой готовности. Тысячи немецких шпионов действовали в Польше и Чехословакии; пятая колонна получила приказ занять боевые посты в Норвегии, Дании и Голландии. Странам западной демократии нужно было бороться с десятками тысяч немецких шпионов, которым помогали итальянские и японские шпионы во всех странах мира.

В Токио быстро дополняли гитлеровские планы войны. Одно из учреждений министерства военно-морского флота стало центром этой деятельности. Его возглавлял мой старый друг адмирал Ямамото, который к тому времени занял важный пост заместителя министра военно-морского флота и представлял собой значительную силу за шатким креслом военно-морского министра. Ямамото знал, чего хочет, но еще не видел ясного пути исполнения своих желаний. Дилемма, стоявшая перед ним во время его пребывания в Вашингтоне, дилемма — война или мир — была решена. Он решил в пользу войны и теперь всю свою деятельность направил на скорейшую подготовку к ней. Но даже тогда он не имел определенного плана и шел на ощупь в стратегической темноте, несмотря на утешительные сообщения агентов. В те важные годы подготовки к войне Тамон Ямагути всегда находился рядом с Ямамото. После крушения своего карточного домика в США Ямагути возвратился в Японию. Его произвели в контр-адмиралы и назначили начальником штаба стратегически важного 5-го флота. Здесь он проделал большую работу на авианосцах для своего начальника Ямамото. Ямагути продолжил опыты, начатые в 1930 году. Они закончились успешно, и в конце 1939 года он мог доложить Ямамото, что у Японии впервые за всю ее историю существует флот, в котором военно-воздушные и военно-морские силы представляют единое целое. Он мог доложить также, что теперь Япония располагала значительным количеством высококвалифицированных штурманов на авианосцах, что количество несчастных случаев снизилось до неизбежного минимума и что Япония была готова нанести с авианосцев по флоту США удар любой силы и подорвать его мощь. 1 января 1940 года контр-адмирал Тамон Ямагути достиг верхней ступени в своем восхождении по служебной лестнице: его перевели в личный штаб адмирала Ямамото для претворения в жизнь многочисленных планов войны с США.

Решение начать войну против США было принято в результате событий в Европе, которые показались благоприятными изобретательному Ямамото. Но 1939 год был далеко не благоприятным для японцев. В то время как Германия в результате ряда бескровных побед безостановочно продвигалась, оккупировала всю Чехословакию и закабалила Венгрию, Болгарию и Румынию, Япония завязла в Китае и была напугана действиями русских в пограничном конфликте 1938 года, который закончился совсем по-другому, чем подобное столкновение в 1937 году, создавшее у японцев неправильное представление, будто русские не решатся воевать. На сей раз столкновение закончилось, по мнению адмирала Ямамото, постыдным поражением японских агрессоров: они получили щелчок по носу на дипломатическом поприще, и многочисленные затруднения, возникшие внутри страны, устранить не представлялось возможным. Как раз в это время и был заключен Русско-Германский договор от 23 августа 1939 года, как громом поразивший ничего не подозревавших заговорщиков из Токио. Этот странный союз, заключенный на десять лет и нарушенный через два года, захватил японцев врасплох. Гитлер отказался поделиться своим секретом даже с единомышленниками в Японии, включая вездесущего генерала Осима, чья страстная любовь к Гитлеру не вполне разделялась фюрером. В Токио царили возмущение и неразбериха. В Берлин посылались телеграммы, обвинявшие сотрудников посольства в халатном отношении к работе и неудаче, но Осима и его подручные не были виноваты, так как их самих немцы поставили перед совершившимся фактом.

Однако в результате подписания Русско-Германского договора для Японии, как и для Германии, сложилась совершенно новая обстановка. Рейху договор обеспечивал безопасность восточных границ, а Япония теперь могла не опасаться войны с Советским Союзом, так как Россия оказалась в союзе с Германией. Таким образом, Япония почувствовала, что теперь она может начать войну против США и Великобритании, которая согласно меморандуму Танака была необходима, но считалась рискованной[33].

Настало время адмиралу Исороку Ямамото занять место у руля. Он оставил штабную работу в военно-морском флоте и принял командование 1-м флотом, подняв свой флаг на линкоре «Нагато». Присоединив 2-й флот к 1-му, адмирал объединил все линкоры, крейсеры и авианосцы двух флотов в мощную ударную силу для нанесения первого удара по морскому могуществу Соединенных Штатов.

В то время как Ямамото принял командование флотом, я сменил свою работу начальника морского округа на должность командира тяжелого крейсера. Перед отъездом из Сан-Диего я решил провести очень большую и ответственную работу: мы начали проверку адресов всех лиц, занесенных в списки подозрительных — всего около пяти тысяч человек. В этой огромной работе (в то время она являлась единственной всесторонней проверкой подозрительных лиц, проводимой в Соединенных Штатах) нам помогал известный и энергичный представитель исполнительной власти в Калифорнии шериф Юджин У. Бискайлуз из округа Лос-Анжелес, в котором проживало наибольшее количество подозрительных лиц.

Офицер запаса ВМС Соединенных Штатов Бискайлуз был полон энтузиазма и обладал всеми качествами для выполнения оперативной работы. «Вы отдавайте приказания, — говорил он мне, — а я буду их выполнять». Такое же желание сотрудничать я встретил на всем побережье, что значительно облегчило мою работу. Мы могли выделить большую группу надежных людей, которые бы обезвредили всех подозрительных лиц в случае крайней необходимости. Важность той помощи, которую я получил от шерифа, можно полностью оценить, если вспомнить, что в то время больше половины всех авиазаводов страны находилось в моем округе. На военно-морском флоте лежала большая ответственность, и он должен был проделать огромную работу, порой несмотря на оппозицию, порожденную самоуспокоенностью, оппозицию, которая все еще мешала многим из нас. Вспоминают, как я однажды отправился к Руби Флиту, главе Консолидейтид эйркрафт компани, и сказал ему, что пора на его предприятии выдать рабочим удостоверения личности с фотографиями и что следует увеличить число охранников. Ответ Флита, хоть Флит и не имел в виду ничего плохого, оставлял желать лучшего.

— Но, — сказал он, — это будет стоить слишком дорого.

Я настаивал на своем весьма решительно и выразил желание поговорить с начальником отдела кадров.

— Пожалуй, вы правы, — согласился со мной Флит. — Ну что ж, делайте все, что вам покажется необходимым.

В моей «лебединой песне» — законченном и проверенном списке подозрительных лиц, посланном начальнику военно-морской разведки, — я рекомендовал составить во всех других округах такие же списки, причем как можно быстрее. Мою рекомендацию приняли, и на основе составленных списков все подозрительные лица были быстро задержаны, когда сообщение о событиях 7 декабря 1941 года облетело страну.