Сергей Костин - Смерть белой мыши Страница 49

— Именно потому, что эта версия стала основной. Джип нашли сгоревшим, улик там, естественно, никаких. Хейно Раат и его ближайшие друзья где-то прячутся. Их обложили со всех сторон, по всем возможным адресам. Однако часть людей действительно пытается их разыскать, а кое-кому выгодно, чтобы, даже когда их задержат, против них не было никаких доказательств. Это же вы были в Вызу во время ночного нападения?

Я кивнул.

— И вы же оказались на месте преступления, когда взорвали такси. Других свидетелей не было ни там, ни здесь. Если вы исчезнете — исчезнете совсем, — останутся только материальные улики. Но их могут и не найти, их могут оспорить в суде, они, в конце концов, могут и пропасть. Вы понимаете?

Я понимал.

— Одного человека им удалось убрать. Вы же нужны им вдвойне, — не рассчитывая на мою сообразительность, все же сформулировал Август.

— Но какие у этих молодцов возможности разыскать меня? Всей таллинской полиции и спецслужбам до сих пор не удалось это сделать. Я понимаю, что, если я окажусь в участке, со мной может произойти несчастный случай, или я, например, вдруг решу повеситься на простыне.

— Например. Но не исключено, что как только в полиции узнают, где вас искать, первыми до вас доберутся какие-нибудь незасвеченные друзья Хейно Раата.

Лешка шел на второй круг. Он не может колесить так до вечера, это скоро станет подозрительным.

— Но вы ведь тоже узнаете про этих бандитов одним из первых?

— Это ваш основной шанс выжить, — сказал мой связной. — Только как я могу срочно предупредить вас об опасности?

Купить еще одну местную сим-карту и сообщить ему номер? Но тогда отследить мой мобильный и меня вместе с ним будет проще простого. Даже если он в случае опасности пошлет мне эсэмэс, а я буду включать телефон каждый час на тридцать секунд. Мне все равно придется после каждого выхода на связь срочно перебираться в другое место.

— А в скайпе в принципе можно оставить сообщение, которое я смогу прочесть, когда подключусь?

— Не знаю, не уверен. Лучше вызывайте меня не реже, скажем, чем раз в два часа. Эту ночь, по крайней мере, вряд ли кто-то из нас проведет в своей постели.

Для этого нужно все время иметь интернет. Что делать, мы же с Лешкой выбрали риск.

— Нам с вами действительно лучше больше не встречаться, — сказал связник. — Не дай бог, кто-то заподозрит, что я на связи с одним из главных разыскиваемых.

— Это правда, — согласился я. — Можете проверить еще одну информацию? — Август кивнул. — В соседней даче в Вызу живет некая Марет, фамилии не знаю. Анна — ну, потерпевшая — подозревала, что в ее доме прячется какой-то мужчина. И что он как-то связан с белыми мышами и всем остальным.

— Мы проверим. И вот еще. — Август достал из кармана небольшой целлофановый пакет, какие дают в аптеках или в магазинах компакт-дисков. — Это на самый крайний случай.

Я взял пакет. В нем был небольшой пистолет, какой дама может носить в сумочке. Из тех, какие годятся только для стрельбы — для устрашения больше сгодился бы детский, водяной. Но в данных обстоятельствах любое оружие было совсем не лишним.

— Спасибо.

Связной собрался уходить.

— Август, — остановил я его, — почему вы мне помогаете? В такой ситуации?

Мой связной усмехнулся:

— Не люблю, когда дурно пахнет.

7

Мой испанский паспорт, а также удостоверение Интерпола были на имя Эстебана Сорра. Выбор этот, продуманный мною лично, был неслучаен. В испаноязычной стране чем больше распространены имя и фамилия, тем меньше шансов, что их запомнят. «Какая-то простая фамилия, — будет потом ломать голову мадридский, мексиканский или колумбийский полицейский, который держал мой паспорт в руках. — Гонсалес? Лопес? Фернандес?» Однако в других странах, наоборот, лучше, чтобы твои имя и фамилия как можно меньше ассоциировались с общераспространенными. Такому полицейскому тоже будет трудно их запомнить, только по другой причине — он их прочел и тут же забыл.

С этим паспортом я уже не раз проходил проверку в аэропортах, так что был в нем уверен. За сотрудника Интерпола я выдавал себя только однажды — ну, не считая Таллина, — тоже прошло нормально. Однако контроль документов — момент всегда ответственный; волноваться не надо, но внимание требуется. Наконец, я уже сделал то, что намеревался сделать уже несколько раз: разорвал свой седой парик и выбросил его в урну на заправочной станции. Я говорю все это потому, что на выезде из города нас с Кудиновым остановил мобильный блокпост.

У Лешки от природы и самовоспитания манеры пресыщенного английского денди. Это в момент контакта ему мешает — его-то уж точно запоминают, но и помогает — людям становится интересно, это сначала интригует, а потом располагает.

— Вы, по всей вероятности, ищете точно такой же угнанный «рено-сафран», — попробовал догадаться Кудинов, опуская стекло.

Уже по его тону было ясно, что угон автомобилей — занятие такое хлопотное, что такого сибарита, как он, это вряд ли заинтересует.

— Ваше водительское удостоверение, — попросил, вроде бы и не слышав его, полицейский. Это был крупный парень лет сорока с желтым жилетом поверх синей формы.

Его напарник сидел в машине, припаркованной капотом к дороге — так, чтобы можно было в любой момент броситься в погоню в обоих направлениях.

Первый полицейский сверил имя в правах с именем в договоре аренды, потом номер в договоре с номером на машине.

— Можно ваш паспорт, сэр?

Лешка протянул полицейскому паспорт. Тот чуть приподнял брови — австралийцев в Эстонию явно заносит не часто.

— У меня есть еще заверенное нотариусом заявление, что в случае внезапной смерти я разрешаю разобрать свое тело на запчасти, — предложил Кудинов.

— Что? — не понял полицейский. Они говорили по-английски.

— Сердце, почки, печень… Если это кому-то может пригодиться после моей смерти, я буду только рад.

Второму полицейскому сидеть стало скучно — он вылез из автомобиля и подходил теперь с моей стороны. Хотя, возможно, это была она. Существо было неопределенного пола: короткие волосы, лицо не накрашено, грудь плоская, талии нет. Я опускал окно, кивая на его или ее приветствие.

— Чем могу помочь?

— Ваш паспорт, пожалуйста.

По-английски существо говорило с сильным акцентом, но и по голосу определить пол было невозможно. Мужчины, бывает, говорят фальцетом, а дамы в школьном хоре пели альтом. Я скосил глаз на грудь. Не для того, чтобы обмерить ее взглядом: у полных мужчин она выпирает иногда больше, чем у худых женщин. Просто у эстонских полицейских на рубашке справа такая нашивка с именем и фамилией, чтобы знать, на кого пожаловаться в случае чего. Нашивка наличествовала и здесь, только для такого профана, как я, имя тоже могло быть и мужским, и женским.

— Что вы делаете в Эстонии? — спросил Лешку первый полицейский.

— Хотим потратить здесь немного денег, — сказал мой напарник. — Только пока еще не решили, на что.

Существо в полицейской форме обошло наш «рено» и показало своему начальнику мой паспорт. Конечно, необычно — австралиец и испанец встречаются в Эстонии.

— Вы журналисты? — сформулировал свою догадку первый полицейский.

— Нет, — ответил Кудинов, но профессию свою раскрывать не стал. Мы договорились, что удостоверениями Интерпола будем пользоваться только в крайнем случае. Может показаться странным, что два иностранных сотрудника ездят по стране без сопровождения кого-либо из местных коллег.

— Куда едете? — спросил старший.

Кудинов показал на воображаемой карте.

— Нарва. Потом… Тарту? — полицейский кивнул. — Тарту. Потом Парну? Как? Пьярну? Пьярну. Потом Таллин. А почему такие строгости?

— В розыске четверо преступников. Так что молодых ребят к себе в машину не подсаживайте.

Четверо? Ах да! Тех же троих кто-то еще вез на машине.

— А девушек? — шутливо спросил Кудинов.

— Девушек осторожно. Чтобы рядом не прятались парни, — с самым серьезным видом разрешило существо.

Патрульные вернули нам документы и козырнули. Боюсь, я так и не узнаю, парень это был или девушка. Я себя часто удивляю, и только что, клянусь, я больше думал, какого тот полицейский пола, чем об опасности, которую он со своим напарником для нас представлял.

— Слышишь, этот второй парень был или девушка? — спросил я Кудинова, когда мы отъехали.

— Конечно, девушка, — безапелляционно ответил тот. — Хотя… Хотя, может, и парень. Парень!

Это в его манере.

— Еще раз задаю вопрос, — не успокоился я. — Сначала подумай, потом отвечай. Второй полицейский был парень или девушка?

— Какая вам разница, друг мой? — Лешку ведь так просто не проймешь. — Вы что, хотели пригласить его на свидание?