Андрей Воробьев - Секс-ловушка для Папы Карло Страница 49

— Смотри внимательнее, — Лада потерла ладони, словно старалась стереть защитный слой, а потом снова показала Ивану растопыренные пальцы. Только сейчас он обратил внимание на едва заметные полоски шрамов, которые очерчивали контуры ладоней и подушечек пальцев.

— Теперь догадался, почему у нас свободный доступ ко всем фэнгуновским электронным замкам? — усмехнулась Лада, глядя в удивленное лицо Ракитина. — Один из «подарочков» покойного Мадам. Он ведь, прежде чем пустить меня на органы, хотел, чтобы мы с ним стали идентичны… Так вот, эти «перчатки» мне вживили его доктора-умельцы. Это имплантанты из искусственной кожи на основе матрикса из фибрина с добавлением живых фибробластов. Проще говоря — человеческих клеток, которые они получали от «доноров» из «Клуба одиноких сердец». На них нанесены точные оттиски отпечатков пальцев Вонга и его линий жизни. Уж не знаю, как они эту кожу выделывали, но ни один сканер не мог оттиски от оригинала отличить.

— А зачем ему это понадобилось?

— Я же говорю, он хотел, чтобы его и мои линии судеб совпадали. Как ты, наверное, успел заметить, Вонг очень верил во всякого рода гадания и предсказания судьбы. Как видишь, пригодились «перчаточки»…

— Наверное, из-за таких штучек Мадам и назвал тебя опасным оборотнем? — предположил Иван.

— Я думаю, он просто хотел настроить тебя против меня, — улыбнулась Лада. — Он ведь все же испытывал ко мне какие-то извращенные чувства. И наверняка ревновал к тебе.

— Да уж, «высокие» у вас с ним были отношения… — улыбнулся Иван. — Так что ты знаешь насчет Клопина и лаборатории?

— На сто процентов я все-таки не уверена, но на девяносто — точно, — ответила девушка. — У Мадам были две секретные базы — одну в клубе вы уничтожили.

— А где вторая?

— В Кингисеппском районе у фэнгуновцев есть реабилитационный центр «Счастливая жизнь». Там они якобы лечат от игромании и наркомании, а на самом деле вербуют новых адептов. Так вот, по соседству с этим центром в глухом лесу есть тайная мыза. Мадам однажды брал меня туда с собой. Нормальной дороги туда нет, но я, пожалуй, смогу вспомнить путь.

— А почему ты думаешь, что Клопина и оборудование лаборатории держат именно там?

— Это место Мадам всегда использовал как перевалочную базу для переправки трансплантированных органов и партий наркотиков за границу. Там эстонская граница близко, а на таможне и у погранцов у него по обе стороны свои люди есть. Так что если они намерены вывезти Клопина и оборудование за рубеж, то их держат именно в центре… Кстати, там же он и свою любимую боевую панду держал и тренировал — на людей ее натаскивал.

— Ты точно сможешь привести нас туда? — переспросил Иван.

— Да, без меня вы это место вряд ли найдете.

— Хорошо — подожди здесь, отдохни, — Ракитин постучал ладонью по обшивке кожаного кресла. — Я сейчас вернусь.

— Приходи скорее, мы ведь с тобой еще не закончили, — промурлыкала Лада, косясь на бильярдный стол.

Иван вышел из комнаты отдыха и направился в кабинет Шершнева. Обсудив сообщение Лады, они «прикинули» информацию так и этак и оба пришли к выводу, что задействовать спецназ ФСБ для очередной авантюры им не дадут.

— Она сказала, что эта мыза использовалась «Фэнгуном» как перевалочная база для поставок наркотиков, — сообщил Иван.

Переглянувшись с Шершневым, Аристарх ничтоже сумняшеся набрал номер своего приятеля — начальника отдела наркоконтроля Александрикова.

Начальнику … службы

Управления ФСБ по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области

полковнику В. М. Михайлову

Санкт-Петербург

Докладываю, что, несмотря на принятые и согласованные с вами меры, установить местонахождение объекта ДОР «Суслик» Сэмуэля Рэдвуда до настоящего времени не представилось возможным…

При реализации оперативно-розыскных мероприятий отмечена активизация со стороны Йельского университета, от имени руководства которого был направлен соответствующий запрос начальнику ГУВД. Практически одновременно Генеральное консульство США в Санкт-Петербурге, со ссылкой на обращение названного университета, направило аналогичный запрос в ГУВД. Учитывая имеющуюся информацию о тесных и постоянных контактах Рэдвуда с Генконсульством, а именно с Джоном Гроссманом (объект ДОР «Лэнгли»), нами отрабатывается версия о возможной связи исчезновения Рэдвуда с выполнением задания ЦРУ в НИИ «Сельхозбиопрепарат»…

Начальник отдела майор Д. Г. Терентьев

Затерявшаяся в кингисеппских лесах неподалеку от эстонской границы мыза снаружи ничем не выделялась среди таких же строений, разбросанных в здешних местах. Место месту — рознь. Так что ежели ты строишь маленький трех-пятиэтажный домик где-нибудь на Рублевке, на худой конец — в Комарово, будь любезен приделать к нему несколько сторожевых башенок, колоннаду, зимний сад с бассейном или что-нибудь пооригинальнее, дабы соответствовать собственному статусу. А в эстонских лесах не перед кем кичиться помпезностью, возбуждать никому не нужные чувства и стремление к социальной справедливости. Вот и притаилась в лесной чаще небольшая двухэтажная избушка и несколько хозяйственных построек. Как говорится, будь проще — и люди к тебе потянутся…

Обитатели мызы были людьми простыми, можно даже сказать, душевными — во всяком случае, по их собственным понятиям.

«Гм, побачили бы вони гарбузы моих дивчат во Львiве! Уж вони зовсiм не схожi на сучасних моделей з нульовим розмipом! — подумал душевный Абакумыч, посмотрев на чахлые сиськи моделей журнала «Glamour», смачно плюнул на обложку и предал бесполезное издание каминному огню. Думать по-украински Абакумыч считал для себя такой же аристократической роскошью, как «читать» раритетные номера журнала «Playboy» на украинском языке или слушать патефонную пластинку с записью гимна УПА «Мов той олень, що загнан в болото». Сейчас и думать, и говорить ему все чаще приходилось по-кацапски. Абакумыч почесал за ушком своего карликового поросенка по кличке Черномырдик и засунул себе в ухо наушник.

В этот момент с верхнего этажа спустился Микола. Из одежды на нем были только широченные «жевто-блакитные семейники» и кожаный патронташ, перепоясавший могучий торс. За патронташ был заткнут обрез, ствол которого оттопыривал трусы, придавая Миколе образ секс-гиганта. В руках Микола держал здоровенный таз с мокрой одеждой.

— Извини, брателло, что я перед тобой эдак, в натуре, — Микола посчитал своим долгом извиниться за свой внешний вид. — А что это у тебя, Абакумыч — прослушка? — поинтересовался он, кивнув на наушник.

— Нет, это «эм-эр-зе», ответил Абакумыч, называвший так свой МР-3-плеер.

— А что слушаешь? — Микола подвинул стулья к камину и стал развешивать на них свои промокшие шмотки от «Версаче».

— Та, мюзикл какой-то по мотивам повестей Гоголя, Львовский театр оперетты имени Степана Бандеры поставил.

— А о чем думаешь, когда слушаешь?

— Да о волах из твоего стрип-клуба львовского. Всякий раз, как какую-нибудь грудастую попробую, сразу видеозапись делаю в архив, чтобы потом было что вспомнить. А если какой-нибудь гость, то пометку делаю, участвовал такой-то. Жаль, архив во Львове остался, — мечтательно улыбнулся Абакумыч.

— Так ты и меня записывал? — оживился Микола.

— Записывал.

— Дай переписать!

— Для тебя, братское сердце, любой каприз, — осклабился Абакумыч.

Затем вытащил из внутреннего кармана золотой портигар, извлек из него чек с кокаином, оттопырил вперед громадную верхнюю губу, мастерски сделал прямо на ней «дорожку» и втянул ее левой ноздрей.

— Здорово у тебя получается! — восхитился Микола.

— Смею ли просить об одолжении? — под действием «кокса» Абакумыч всегда начинал говорить как старосветский помещик. Он протянул портсигар подельнику, приглашая его угоститься.

— Ничего, одолжайтесь, — в той же манере ответил Микола, — а я своего понюхаю…

С этими словами он извлек из патронташа бумажный патрон, раздавил его пальцами и аккуратно высыпал на журнальный столик белый порошок. Затем достал из подсумка купюру в сто гривен с изображением Тараса Шевченко, судя по всему, специально припасенную для таких целей. Сделал дорожку и, свернув сотню в трубочку, всосал наркотик в обе ноздри.

В этот момент в углу на металлических ящиках зашевелился пленник. Руки и ноги его были связаны, а рот заклеен скотчем. Пленнику можно было бы дать на вид лет сорок, не будь он столь изможден. Под одним из узко посаженных глаз красовалась здоровенная гематома от «воспитательного» удара ногой, грязные волосы всклокочены, некогда безукоризненный однобортный костюм от «Hugo Boss» в серую вертикальную полоску, отороченный жаккардовым швом, был измят и испачкан и более напоминал найденную на помойке одежду бомжа.