Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя Страница 5

— Сох бехейр аз ланех джасуси.

Этой фразой на фарси он встречал своих сотрудников по утрам. «Доброе утро гнезду шпионов».

— Что у нас произошло за ночь?

— Очень много и ничего, — отрывисто ответила Марсия Хилл.

Она едва заметно улыбалась, но Гарри не мог понять почему.

Марсия Хилл, заместитель Паппаса, женщина под шестьдесят с усталым лицом и приятным хриплым голосом, огрубевшим от виски и сигарет, была чем-то похожа на бывшую киноактрису. Марсия стала хранительницей традиций отдела по операциям в Иране. Она единственная, кто служил в тегеранской резидентуре до семьдесят девятого года, когда посольство США в Иране было взято штурмом, и на последующие тридцать лет американо-иранские отношения полностью прекратились. Она работала офицером по сбору донесений. В те времена женщинам доверяли только такую неблагодарную работу. Но Хилл самостоятельно выучила фарси и доказала сотрудникам ближневосточного отдела, работающим по иранскому вопросу, что будет им полезна.

За все эти годы застоя она стала настоящим кладезем информации о действиях в Иране. Помнила имена, родственные связи, проваленные операции. По сути, Марсия была единственным человеком, который действительно знал, насколько плохо шли у Управления дела с вербовкой шпионов в Иране. В довершение всех несчастий ее отправили работать в управление снабжения, где Гарри и нашел ее на полпути к отставке. Она жалела его, и это стало единственной причиной ее согласия работать с ним.

Марсия принимала оперативную информацию, поступающую со станций слежения в Дубае, Стамбуле, Баку и Багдаде, а также от десятков других резидентур, работающих с отделом по операциям в Иране. Впрочем, ее счет пополнялся все новыми пустышками. Оперативник из Стамбула попытался завербовать иранца, приехавшего в Турцию в отпуск, предполагая, что тот служит в Корпусе стражей исламской революции. Иранец сбежал. Работающий под видом коммерсанта агент в Дубае встретился с иранским банкиром под предлогом обсуждения капиталовложений в Пакистане. Иранец сказал, что подумает, что означало отказ. Сотрудник в Германии занялся слежкой за иранским ученым, прибывшим на научную конференцию. Но стоило тому покинуть номер в отеле, как его начинали пасти два агента иранского Министерства разведки, и оперативник никак не мог подобраться к нему. «В общем, очень много и ничего», — резюмировала Марсия.

— Что со списком объектов вербовки? — спросил Гарри. — Есть новые имена?

В отделе по операциям в Иране был перечень иранских ученых, который постоянно обновлялся и дополнялся. Его составляли годами, внося туда каждого студента, проходящего аспирантуру в Европе, каждого ученого, чье имя появлялось в списках авторов статей в научных журналах, любого иранца, который закупал научное оборудование или компьютеры за границей. Когда кто-то из этого списка пересекал границу Ирана, это становилось сигналом для Управления. Такой человек был потенциальным объектом вербовки. Но наиболее интересные для разведчиков люди вообще мало путешествовали, по крайней мере в одиночку. Иранцы неглупы. Они знают, что нам надо. И если они позволяют кому-то отправиться за границу одному, то это, скорее всего, приманка.

Взял слово Тони Рэдду, молодой сотрудник, прикомандированный от «Винпака», организации, работающей с Управлением по вопросам отслеживания ядерных технологий. Такой молодой, что Гарри сомневался, что он уже бреется. Рэдду получил ученую степень по ядерной физике в двадцать четыре, сейчас ему едва минуло двадцать пять. Остальные парни из отдела постоянно пытались дразнить его, считая его умником.

— Мы обнаружили три новых документа: по нейтронным технологиям, гидроакустике и волновой динамике. Имена отслеживаем. Новых научных делегаций нет. Выехавших за рубеж — тоже, — сказал Рэдду.

— Ничего, чтобы поработать за границей? Хоть где-то?

— Не совсем, — ответил Рэдду, глянув на Марсию Хилл.

Та подмигнула ему, так, чтобы Паппас не заметил.

— Боже! — сказал Гарри, со вздохом посмотрев на Марсию. — Утро вечера мудренее, Скарлетт?

— Дай только время, Гарри, — ответила она, продолжая еле заметно улыбаться, несмотря на неутешительные новости.

Она что-то скрывала про запас.

Гарри хотелось общаться с этими мальчиками жизнерадостно, впрочем, это получалось у него с трудом. Всегда можно говорить, что утро вечера мудренее, до тех пор, пока есть время, но оно рано или поздно заканчивается. Вот так и бывает: люди составляют списки, ждут удобного момента, который никогда не наступит. Как в Москве много лет назад. Нельзя сделать так, чтобы что-то случилось. Все приходит само собой. Ты ждешь, пока какой-нибудь придурок что-то перекинет через стену, а потом лихорадочно соображаешь, как сохранить ему жизнь.

— Что-нибудь еще? — спросил Гарри.

— Да, один момент, — ответила Марсия, застенчиво кивнув. — Возможно, ты этого просто не заметил. Пришло вчера, с веб-сайта. Они считают, что это BП. Я показала это Тони, и мы тоже подумали, что это интересно. Можешь посмотреть.

— Срочно? — спросил Гарри.

Ему хотелось сконцентрироваться на реальной работе, а не на всей этой шелухе с веб-сайта.

— Конечно, подождать может все. Но думаю, ты захочешь прочитать это. А Тони все объяснит.

Рэдду показал ему стопку только что отпечатанных страниц. Как ребенок, ей-богу. Положил листы бумаги на стол, словно щенок, гордящийся найденной косточкой.

— Это еще что? — спросил Гарри, махнув рукой в сторону бумаг.

— Экспериментальные данные, — ответил Тони.

— То есть?

— Данные экспериментов по ядерной физике. Хотите — верьте, хотите — нет, но я думаю, что это таблицы опытов по обогащению урана.

— Из Ирана? Ты шутишь?

— Нет, сэр. Вот состав проб. Но здесь не все ясно. Судя по цифрам, это данные об уровне обогащения после каждого рабочего цикла. Такие же данные, что предоставляются в МАГАТЭ. Это и заставило меня задуматься. Я неоднократно видел такие таблицы, все совпадает. Посмотрите сюда. Тут оценка степени обогащения после рабочего цикла и состав отвала, так называемых хвостов. Одни цифры растут с каждым циклом, другие падают. И обратите внимание на показатели внизу. Вот эта величина, здесь тридцать пять процентов, и другая, где стоит семь процентов. Рядом со второй небольшая пометка, D2О, и знак вопроса. Видите?

— Ага, вижу. И что это означает?

— Сейчас скажу, — ответил Рэдду, почесав подбородок, видимо ища способ в простых словах объяснить весьма сложные вещи. — Это означает, что иранцы обогащают уран. Собственно, они сообщали об этом. Но эти два примера — штука достаточно странная. В одном — семь процентов, как в топливе для ядерного реактора. Хорошо. Но в другом — тридцать пять процентов. Ого-го! Для реактора такое вовсе не нужно. Приходится предположить, что это делается в военных целях. Его будут обогащать все сильнее и сильнее, пока не получат цифру свыше девяноста процентов, оружейный уран. Плохие новости, но не слишком неожиданные. Мы давно считаем, что иранцы работают в этом направлении. Значит, они где-то на полпути. Но самое странное — эта пометка насчет D2О и знак вопроса.

Гарри закатил глаза. В институте по химии у него была тройка, а физику он вообще не учил.

— Объясни для профанов. Что за D2О?

— Тяжелая вода. Обычная вода, «легкая», обозначается Н2О, два атома водорода и один — кислорода. В тяжелой воде вместо двух атомов водорода два атома дейтерия. Тяжелая вода применяется в реакторах, используемых для получения плутония. Вот в чем загвоздка. Возможно, пометка D2О означает, что иранцы намерены использовать семипроцентный уран в реакторе на тяжелой воде, чтобы добыть оружейный плутоний. В этом случае надобность в развернутой программе обогащения отпадает.

— Иранцы хотели построить реактор на тяжелой воде в Араке? — спросил Паппас. — Но он еще не готов. Если мы, конечно, чего-нибудь не упустили.

— Именно, — тихо ответил Рэдду. — Видимо, в этом и суть.

— Вот дерьмо, — сказал Гарри, покачав головой. — Думаешь, это правда? В смысле, этот документ?

— Ага. Возможно. Вероятно.

— И это, в свою очередь, означает, что его прислал тот, кто работает в их программе?

— Должно быть. Или кто-то, кто имеет доступ к информации.

— Чтоб мне, — выругался Гарри, снова покачав головой. — Откуда же, черт его дери, это к нам свалилось?

Рэдду показал пальцем на строчку с адресом электронной почты внизу страницы: [email protected]

— И что это может означать?

— Э, думаю, это обратный адрес. Единственный способ связаться с парнем, вышедшим с нами на контакт.

— Боже правый, — прошептал Гарри, закрыв глаза. — Мы влезли к ним.

По окончании планерки Гарри попросил Марсию остаться. Он хотел осмыслить произошедшее прежде, чем сообщение из Ирана начнет свою самостоятельную жизнь. На лице Марсии играла улыбка карточного игрока. Она любила такие моменты. Марсии слишком долго не везло, поэтому редкие удачи доставляли ей особое удовольствие. Но Гарри не разделял ее настроения. По долгу службы ему было положено сомневаться и перепроверять все, прежде чем позволить себе обрадоваться.