Чингиз Абдуллаев - Власть маски Страница 5
Чингиз Абдуллаев - Власть маски читать онлайн бесплатно
— Прекрасно. У меня все нормально.
— В таком случае мы пришлем за вами машину. Ровно через сорок минут она будет у вашего отеля. Черный лимузин. Водитель предупрежден. Миссис Линдегрен примет вас ровно в одиннадцать тридцать. У вас есть какие-нибудь пожелания или просьбы?
— Нет. Спасибо.
— До свидания.
Дронго положил трубку и впервые подумал, что поступил правильно, взяв с собой чемодан с одеждой. Среди неизменных вещей, которые он обычно брал с собой, были запасные комплекты нижнего белья, свежие рубашки, галстуки, носовые платки, два или три костюма, обязательно электрический чайник и большая кружка. Кофе он почти никогда не пил, а без хорошего чая не мог работать по ночам. Неизменный ноутбук он носил с собой. При этом ноутбук, в котором была записана вся нужная ему информация, он оставлял дома и никогда не подключал к Интернету во избежание попадания в него какого-либо вируса. А другой ноутбук, подключенный к Интернету, всегда был с ним.
Он выбрал серый костюм и тщательно подобрал галстук с платком для светло-голубой рубашки. Раньше он любил носить костюмы от Валентино и Сен-Лорана. Но в последние годы качество костюмов великого французского модельера несколько ухудшилось. После того как он продал свою марку, в продаже начали появляться непонятные рубашки со скошенными рукавами и не очень качественные костюмы. Именно поэтому Дронго перешел на модельную линию «Бриони» и даже заказал себе несколько неплохих костюмов от немецкой фирмы «Босс».
Застегивая запонки, он подумал, что вот уже много лет он не меняет обувь и ремни. Качество «Балли» оставалось неизменным на протяжении полутора десятков лет. Это не было пиаром или скрытой рекламой, он действительно любил и носил обувь этой фирмы, предпочитая ее всем остальным. Так же как и парфюм «Фаренгейт», выбранный им много лет назад. С тех пор появилось много очень неплохих парфюмов, среди которых отличались ароматы от «Гермеса» и «Армани». Но «Фаренгейт» оставался с ним как первая любовь.
Он был готов к встрече с актрисой уже через тридцать минут. Спустившись, он вышел на улицу. Несмотря на поздний октябрь, было не меньше двадцати восьми градусов. «Идеальная погода», — подумал Дронго. Он легко переносил жару даже в сорок градусов, столь привычную для Баку, и не любил холода, когда температура опускалась ниже нуля хотя бы на несколько градусов. Во время зимних холодов в Москве он обычно уезжал в Баку или в Рим. Сильные морозы действовали на него угнетающе. Отсутствие солнца было почти невыносимо. Он с трудом представлял себе жизнь где-то на севере, где в течение полугода царила арктическая ночь.
Лимузин подъехал на несколько минут раньше назначенного. Из салона вышел пожилой афроамериканец, он снял фуражку и открыл дверь. Дронго кивнул ему в знак приветствия и уселся на заднее сиденье. Машина мягко тронулась. Внутри салона был бар с шампанским, прохладительными напитками, коньяком. В углу салона был небольшой телевизор. И самое главное — можно было вытянуть ноги, что он с удовольствием и сделал.
Почему негров нужно называть афроамериканцами? — в который раз подумал он. Это в английском языке слово «ниггер» означало уничижительное отношение к темнокожим рабам, а в русском это было всего лишь обозначение принадлежности к негроидной расе. Но политкорректность сделала свое дело. Почему слово «афроамериканец» не обижает коренных американцев, предки которых жили в этой стране не одно поколение? Похоже, что сами американцы с трудом разбирались в подобных лингвистических изысках.
Они ехали довольно долго, минут пятнадцать. Наконец машина замерла у ворот, которые начали автоматически открываться. Лимузин въехал на дорожку и через минуту затормозил у красивого двухэтажного дома в стиле ампир. Дронго дождался, пока водитель выйдет из машины и откроет ему дверь. Он понимал, что с этой минуты за ним будут следить, и поэтому не суетился. Выйдя из салона автомобиля, он сразу увидел две камеры, установленные на фасаде здания и фиксирующие всех прибывающих гостей.
У входа в дом его ждал мужчина лет шестидесяти пяти. Среднего роста, седой, с глубокими морщинам, прорезавшими его лицо, внимательными серыми глазами и волевым подбородком, не характерным для личных секретарей. Он был одет в темно-синий костюм с белой сорочкой и строгим серо-синим галстуком. Очки в модной оправе дополняли его образ. Увидев гостя, он протянул ему руку и улыбнулся обычной дежурной улыбкой американских продюсеров.
— Добрый день, мистер Дронго. Я секретарь миссис Кристин Линдегрен — Даниэль Барнард. Мы вас ждали. Как вы доехали?
— Здравствуйте. Прекрасно добрался. Кажется, в этом лимузине можно даже немного пожить, — пошутил Дронго, входя в дом.
На первом этаже находился роскошный холл, в котором стояли диваны и кресла светлых тонов, на окнах — декорированные им в тон занавески, и повсюду были расставлены живые цветы. Барнард пригласил гостя садиться, осведомившись, что будет пить Дронго.
— Минеральную воду без газа, — попросил гость. Для алкоголя было слишком рано, к тому же он не любил злоупотреблять подобными напитками.
Барнард взглянул на девушку, стоявшую в дверях, и через несколько секунд им уже принесли французскую минеральную воду «Виттель» в стеклянных бутылках. Девушка разлила воду в высокие стаканы и быстро ушла. Барнард взял один из стаканов, пригубил его.
— Миссис Линдегрен будет через четыре минуты, — любезно сообщил он, — она всегда появляется в точно назначенное время. И никогда не опаздывает.
— Похвальное качество, — пробормотал Дронго. — Вы давно работаете с ней?
— Почти двадцать лет, — гордо ответил Барнард. — Мы начинали вместе еще в восемьдесят шестом.
— Солидный срок, — кивнул Дронго. — Очевидно, вы знаете все слабые и сильные стороны миссис Линдегрен.
— Я не думаю, что она позволяет посторонним видеть ее слабые стороны, — строго заметил Барнард. — Что касается наших отношений, то они строятся на абсолютном доверии и уважении друг к другу.
— Не сомневаюсь, — снова кивнул Дронго. — Но все же для чего меня пригласили?
— Об этом вам сообщит сама миссис Линдегрен.
— Как мне ее называть? В мире кино ее знают как миссис Линдегрен, но фамилия ее мужа — синьор Моничелли, если я не ошибаюсь?
— Она не меняла свою фамилию, — сказал, чуть повысив голос, Барнард. Не сильно. Только на полтона. Но для такого выдержанного человека это равнялось почти крику.
— В таком случае…
— Просто Кристин. По возрасту вы почти ровестники. Ведь вы родились в апреле пятьдесят девятого?
— У вас верная информация. Не удивлюсь, если вы сообщите мне, какими болезнями я переболел в детстве.
Барнард улыбнулся. Реплика гостя ему понравилась.
— Возраст актрисы обычно скрывают, — сообщил он, — и никогда не говорят о нем, но Кристин ничего не скрывает. Она выглядит гораздо моложе своего возраста. Она родилась в ноябре пятьдесят восьмого. Это информация есть и на ее сайтах.
— Я ознакомился с ее биографией, — сообщил Дронго, — там указано, что она знает шесть языков. Английский и шведский — понятно. А какие еще?
— Французский, немецкий, голландский, итальянский. Она очень способная женщина. Во французском фильме она говорила по-французски. А немцы считают, что она говорит на их языке практически безупречно.
Очевидно, секретарю нравилось говорить о своей хозяйке в таком восторженном тоне. Послышались быстрые шаги. Мужчины встали. В холл вошла Кристин Линдегрен. В жизни она оказалась немного старше, чем на своих тонированных фотографиях. Более резкие черты лица, более внимательные глаза. Подвижная, энергичная, живая, элегантная женщина в светло-розовом брючном костюме. Дронго сразу определил по цвету и покрою, что это костюм от Шанель. Ее волосы были красиво уложены. Подойдя к гостю, она энергично пожала ему руку. Почувствовала аромат его парфюма, мгновенно оценила безупречный покрой костюма, подобранный в тон галстук, даже вычищенную обувь. Села на диван, приглашая садиться мужчин. И сделала отрицательный жест рукой появившейся горничной, давая понять, что ничего не хочет пить.
— Мистер Дронго прилетел в Лос-Анджелес по нашему приглашению, — официальным тоном провозгласил Барнард.
— Очень приятно.
«У нее действительно красивые глаза, — подумал Дронго. — Наверно, в молодости были вообще ярко-синими. Почему в молодости? Ей только сорок восемь. Какая глупость так думать о людях в этом возрасте».
— Извините, что позвала вас сюда столь необычным способом, — сразу начала Кристин Линдегрен, — я не всегда доверяю телефонам или Интернету. Очень трудно определить, кто именно перед вами. Нужно видеть человека и лично с ним разговаривать, чтобы составить о нем верное представление. Разве вам не сказали, что я готова оплатить номер в любом отеле города? Почему вы выбрали именно «Кал Мар»?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.