Чингиз Абдуллаев - Забава королей Страница 5

– Наверно, – она кивнула. – А вы действительно сами вычислили мое состояние или вам все-таки подсказали?

– Конечно, вычислил. Мне только сейчас Энцо сообщил, что его старшая дочь давно с вами знакома и вы раньше работали в какой-то инвестиционной компании. Как видите, я максимально откровенен с вами. Только сейчас…

– Да, я действительно там работала. А мой бывший друг работал в банке. В достаточно известном итальянском банке. И иногда узнавал от меня некоторые подробности моей работы. А позже выяснилось, что он использовал мою конфиденциальную информацию в интересах собственной конторы. Разумеется, все это довольно быстро выяснилось. Он получил восемь лет тюрьмы, а меня оправдали, но судья вынес решение о запрете работать в инвестиционных компаниях в течение трех лет. Вот такое наказание…

– Поэтому вы ушли с работы, – понял Дронго.

– Конечно. Я и сама ушла бы после случившегося скандала. Рим – достаточно небольшой город, здесь все друг друга знают. Это не Лондон и не Нью-Йорк, где таких компаний сотни. Поэтому мы с дочерью синьора Бинколетто решили, что будет правильным, если я пока поработаю его помощницей. Поэтому я была так удивлена, когда вы все столь подробно описали. Никогда бы не поверила, что подобное вообще возможно. Вы слишком наблюдательны, господин эксперт. Это, наверное, вам сильно мешает в отношениях с людьми, особенно с женщинами.

– Почему?

– Когда знаешь ответы на многие вопросы, становится скучно общаться с человеком. Если вы читаете людей как открытую книгу, можете правильно распознавать их характеры, знать точные причины их поступков, то находящийся рядом человек не сможет вам солгать, не сумеет даже попытаться что-то от вас скрыть. Это может утомить и вас, и эту женщину. Интересно было бы поговорить с вашей женой. Я слышала, что она итальянка? Во всяком случае, так написано в Интернете. Но там оговорено, что эти сведения неточные. Вы хорошо говорите по-итальянски?

– Если там написано про жену, то, значит, я немного понимаю ваш язык, – улыбнулся Дронго.

– Давайте перейдем на итальянский, – предложила она. – Значит, в Интернете написали правду? И несчастная женщина рядом с вами должна чувствовать себя подопытным кроликом…

– Она итальянка, – подтвердил Дронго, – но в моем случае вы ошибаетесь. Просто я нашел такую женщину, которая никогда меня не обманывает.

– Разве такое бывает?

– Иногда бывает.

– Сейчас другие времена. Ни за кого нельзя поручиться.

– Это не мой случай.

– В таком случае у меня другой вопрос. Извините, если он вам покажется бестактным. А вы сами тоже никогда ничего от нее не скрываете?

– Не уверен, – пробормотал Дронго. – У меня такая профессия…

– Это я понимаю. Но я спрашивала не о профессии. О ваших отношениях с другими женщинами?

– Я стараюсь ее не огорчать, – попытался он найти приемлемую форму ответа.

– Что это значит? Вы однолюб или сознательно лжете, когда возвращаетесь к ней? – Она брала реванш за его разоблачения с рисунком и, кажется, получала от этого некоторое удовольствие.

– Я однолюб, – весело признался Дронго.

– В отличие от вас я не мастер психологических фокусов, – сказала Джина, – но почти уверена, что сейчас вы сказали неправду.

– Тогда считайте, что я не совсем идеальный мужчина, – сознался он, – иногда позволяю себе увлечься.

– И скрываете эти увлечения от своей супруги, – удовлетворенно констатировала Джина.

– Стараюсь не слишком увлекаться, – снова попытался найти разумную форму ответа Дронго.

– Мне иногда кажется, что все мужчины одинаковы, особенно ваши единоверцы, – несколько разочарованно сказала она. – А так хочется поверить в мужской идеал…

– Мы биологически разные типы, – возразил Дронго. – Считается, что женщина может по-настоящему влюбиться один или два раза в своей жизни. Мужчина может влюбиться три или четыре раза. Вот поэтому и случаются подобные диспропорции. Кроме того, я мусульманин, а значит, имею право на четырех женщин. И еще столько наложниц, сколько смогу содержать, – теперь он откровенно улыбался.

– Мы летим уже третий час и еще примерно час сидели перед вылетом в салоне первого класса, – сказала Джина. – Что-то я не заметила, чтобы вы молились… Или правоверные не должны молиться пять раз в день?

– Вы знаете об этом? Откуда? – Теперь настало время удивляться Дронго.

– Можете догадаться сами, – предложила она.

– Вы могли об этом прочесть, – вслух рассуждал он, – но тогда в вашем голосе не было бы столько горького сарказма, когда вы говорили о «правоверных, которые молятся пять раз в день». Вы узнали об этом от конкретного человека. А за минуту до этого вы сказали, что хотите поверить в мужской идеал, но разочарованы в моих единоверцах. Все понятно. Ваш бывший друг, который работал в банке, был мусульманином?

– Арабом, – горько усмехнулась она, – он был арабом по матери и итальянцем по отцу. Но принял религию матери. С отцом она давно развелась, и он вырос у брата матери. Вы опять оказались правы.

– Между прочим, у синьора Энцо Бинколетто бабушка была арабкой из Алжира. Хотя тогда Алжир еще был французской заморской территорией…

– Я знаю. Это не мешает ему быть порядочным человеком.

– Ваша последняя фраза только подчеркивает ваше прежнее разочарование в бывшем друге.

– А разве вы еще не поняли, насколько сильно он меня разочаровал?

– Понял, конечно. Но если вы все время будете о нем думать, то испортите себе жизнь. А это просто неразумно.

– Спасибо. Учту ваши пожелания. Кстати, последний вопрос. Только откровенно. Неужели, найдя столько насильников и убийц и настолько разбираясь в человеческой природе, вы все еще остались верующим человеком?

– Конечно, – убежденно ответил Дронго, – ведь я действую не один.

– Я вас не поняла.

Эксперт показал на потолок самолета.

– Чем больше я сталкиваюсь с человеческим бесстыдством, тем больше убеждаюсь в существовании Бога, – пояснил он, – хотя по своим взглядам я убежденный агностик[1]. Но уже много раз в своей жизни получал убедительные подтверждения, что в этом мире все еще существует справедливость и за добро следует драться. И в таких случаях я невольно становлюсь верующим человеком.

Глава 3

В аэропорту их встречал Стивен Фостер. Ему было под шестьдесят. Среднего роста, плотный, коренастый, загорелый, с копной рыжих волос, торчащих во все стороны, в серых брюках и рубашке цвета хаки, он увидел их еще на выходе из терминала, где приехавшие получали багаж, и радостно проревел на весь аэропорт:

– Приветствую тебя, Энцо, на африканской земле! Тебя и твоих друзей.

На них невольно обратили внимание многие пассажиры. Некоторые улыбались. Дронго недовольно подумал, что так громогласно его никогда не встречали.

Поклажи было много. Шесть чемоданов, которые прибыли вместе с ними, были размещены на трех тележках, и каждый из них, толкая одну тележку, направился к выходу из терминала.

– Почему Энцо не берет с собой помощников? – недовольно поинтересовался Дронго. – Почему он позволяет вам таскать такие большие чемоданы?

– Его помощник как раз прилетел сюда, чтобы подготовить нашу встречу, – улыбнулась Джина. – А если вы насчет багажа, то можете не беспокоиться. Нам не придется его нести. Я сама разговаривала с синьором Фостером, он отправил в аэропорт микроавтобус со своим водителем, который заберет весь наш багаж.

– Вы меня успокоили, – кивнул Дронго, – а то я уже подумал, что меня решили использовать в качестве своеобразного носильщика при вашем гараже.

– Идемте, – рассмеявшись, предложила Джина, – кажется, мистер Фостер нас уже встречает.

Фостер пожимал руки прибывшим, обнимая своего друга Бинколетто. Рядом стоял высокий молодой человек лет тридцати. У него была непропорционально небольшая голова на длинном туловище. Одет он был в джинсы и темную рубашку. На руках поблескивали довольно дорогие часы, на которые обратил внимание Дронго. Мужчина поздоровался со своим боссом, пожал руку Джине и представился эксперту:

– Альберто Пастроне. Я помощник синьора Бинколетто.

Вместе с темнокожим водителем они забрали чемоданы, переложив их уже на две тележки, чтобы было легче вывозить из аэропорта. При этом один из чемоданов соскользнул и упал на мраморный пол. Это из-за того, что Пастроне придерживал чемоданы рукой, а темнокожий водитель просто толкал перед собой тележку, причем с явно недовольным видом.

– Осторожнее! – крикнул Бинколетто.

– Ничего страшного, – сказал водитель, поднимая чемодан и положив его обратно, – ничего с вашим багажом не случится.

– Как это не случится? Там оптические приборы, – нервно заметил Энцо.

– Я все понял, – равнодушно сказал водитель, – не беспокойтесь. Мы все погрузим.

Дронго заметил, как пытавшийся что-то сказать Фостер прикусил губу, чтобы не вмешиваться в этот разговор.