Эндрю Йорк - Ликвидатор Страница 5

Хартман управлялся со своей лодкой довольно неуклюже. Она называлась «Хильда», впрочем, вполне предсказуемо, и на ней стоял мотор в пятнадцать лошадиных сил. Она была узкой, восемнадцати футов в длину. Уайлд подумал, что в море с ней намучаешься.

— Вы когда-нибудь управляли моторной лодкой, мистер Вэйн?

— На Бродсе.

— На Бродсе? А, в Англии. Восточное побережье. Никогда там не бывал. Вы обнаружите, что здесь все несколько по-другому. Когда мы выйдем из гавани, вам нужно будет попробовать встать за руль. А пока можете познакомиться со снастями.

Уайлд присел на корточки и осмотрел лески и крючки. Он снял крышку с ведерка, в котором были кровь и кишки, и снова торопливо закрыл.

Хартман расхохотался:

— Воняет, а, мистер Вэйн? Но это именно то, что нужно. Мы запачкаем воду кровью. Мы привлечем внимание каждого морского стервятника. Сегодня ночью мы рыбачим из спортивного интереса. Я поймаю вам барракуду, которая стоит того, чтобы из нее сделали чучело, мистер Вэйн. Вам это понравится.

— Никогда нельзя знать наперед, — ответил Уайлд.

Стук винта под ним на мгновение усилился, потом снова стал ровным. Он улыбнулся, осознав, что, несмотря на всю свою тщательность и предусмотрительность, не учел того, что движок может заглохнуть.

— Это не должно пугать вас, мистер Вэйн. Встреча с барракудой доставит вам массу удовольствия, я убежден в этом. Это хищное чудовище.

Уайлд наблюдал за громадными плечами, сгорбившимися над рулем. Хартман в молодости, должно быть, был исключительно неприятным типом. То, что теперь рядом не было Хильды с ее страстным желанием, сильно меняло дело. Он совершенно определенно постарел. Когда-то достаточно было сказать: «Этот человек должен умереть, поскольку оскорбил правительство моей страны». Теперь стало необходимо вдаваться в детали, рассматривать отдельные человеческие особи. Сегодня вечером он жалел, что не получил это задание лет семь-восемь назад. Но семь или восемь лет назад Хартмана не было на Барбадосе. Семь или восемь лет назад Хартман был всего лишь досье в кабинете у правительственного чиновника.

— Понимаете, к чему я клоню, мистер Вэйн?

— Боюсь, что нет, мистер Хартман. Сегодня ночью у Кобблера будет много рыбачьих лодок?

— Не сегодня, мистер Вэйн. Мы будем пребывать там в одиночестве. Большинство рыбачит, чтобы заработать на жизнь, а сейчас далеко не лучший сезон. Но мы отправляемся туда ради спортивного интереса. Разве это не правильно?

— Надеюсь, что да.

— О, и мы сможем удовлетворить наш спортивный интерес, мистер Вэйн. Я вам это обещаю. А сейчас, поскольку у нас впереди еще несколько часов ходу, почему бы нам не выпить? Впрочем, забыл, вы предпочитаете коктейли. Женский напиток, мистер Вэйн. Если спуститесь вниз, то найдете там холодильник, а в нем пиво в бутылках.

Уайлд спустился по двойной лестнице, включил свет. У Хартмана была грязная лодка. Обе койки доверху завалены всевозможными канатами, спасательными жакетами, сигнальными ракетами и прочим хламом. Спертый воздух пропитан запахами дизельного топлива и рыбы. Уайлд решил, что переборки мыли последний раз за день до того, как Хартман приобрел лодку. Он покопался на койке у правого борта и, отыскав манильский канат в три четверти дюйма, отмерил двенадцать футов и отрезал нужный кусок перочинным ножом.

— Не стоит тратить на это всю ночь, мистер Вэйн.

— Иду. — Уайлд бросил отрезанный канат за койку, открыл холодильник и достал оттуда две бутылки «Лагера».

— Холодное бутылочное пиво. — Хартман прислонился к рулю и шумно отхлебнул. — Выпейте, мистер Вэйн. Вон та неподвижная точка света за городом — это Нидхэм-Пойнт. — Он показал бутылкой. — Мы должны не пропустить его, потому что вскоре течение повернет к Кобблеру.

Уайлд допил пиво.

— Возьмите еще, мистер Вэйн.

— Одной вполне достаточно, спасибо.

Хартман рассмеялся:

— Вас мутит. Так бывает, пока не привыкнешь к морю. Я не предложу вам встать за руль, пока мы не обойдем Саут-Пойнт. Почему бы вам не прилечь на некоторое время.

— Со мной все в порядке.

— Хорошо, хорошо. Ну, в таком случае не хотите ли встать за руль сейчас? Мы довольно далеко отошли от глубоководной гавани. Держитесь в свете луча, и через некоторое время перед вами откроется Саут-Пойнт. Там мигающий маяк, он светится красным один раз в минуту.

Уайлд ухватился за руль. «Хильда» была удивительно податлива в управлении. Но пока море было спокойным. Около Саут-Пойнта все будет по-другому. На линии поблескивал Бриджтаун, а на горизонте поднималось сияние, там, где вставала луна.

— Мы говорили о барракудах, мистер Вэйн. — Хартман появился из каюты со следующей бутылкой пива. Он уселся, широко расставив ступни ног. — Это гадкие рыбы. Стервятники. Есть люди, которые напоминают мне барракуду, мистер Вэйн. Вы, например.

Бриджтаун остался в стороне, и Уайлд увидел маяк Саут-Пойнта. Высоко, в глубине, виднелись взлетно-посадочные огни аэропорта Сиуэлл. Было восемнадцать минут первого, и они находились прямо напротив гостиничного пляжа. В трех милях отсюда свободное бикини сбрасывает свой свободный сарафан и проскальзывает в свободную ночную рубашку. Или, может быть, поскольку она сильно обгорела, она предпочитает спать голой. Лежит на кровати на животе, а сестра смазывает ей ноги и спину успокаивающей мазью. Они обе с нетерпением ждут завтрашней экспедиции с мистером Вэйном. Завтра будет увлекательный день. Он подумал, что когда-нибудь он должен вернуться на Барбадос как Джонас Уайлд, чтобы съездить в пещеру звериных цветов с Джоселин. И натирать спину Джоселин маслом для загара. Он позволил себе расслабиться. Потому что уже почти решил, что это задание последнее. Но думать об этом до наступления завтрашнего дня наверняка означало, что оно действительно окажется последним.

— Вы приезжаете в Бриджтаун и плаваете вокруг, наблюдая, выжидая, а когда видите что-то, что вам нравится с виду, неподвижно лежите, пока оно не приблизится к вам, и тогда делаете бросок и хватаете. Разве я не прав, мистер Вэйн?

Уайлд вздохнул.

— Но моя Хильда не для вас, мистер Вэйн. Она глупая молодая женщина. Слишком впечатлительная. Ее прельстили ваши белые костюмы и ваши коктейли. Ха. Но если вы барракуда, мистер Вэйн, то я большой морской окунь. Окунь весом в четыреста фунтов, который следит за каждым вашим движением и, если надо будет, судьбу вашу решит. Вам лучше выпустить облюбованный лакомый кусочек, чем ссориться со мной, мистер Вэйн. Я хочу, чтобы вы покинули Барбадос. Вы провели здесь весьма приятные три недели, как я понимаю. Теперь вы должны уехать. Понимаете, я все о вас знаю. Похоже, у вас достаточно денег. Похоже, вы знаете такие места, как Нассау, Майами-Бич и Акапулько. Но когда вы заявляете, что работаете чиновником в компании «Бритиш петролеум ойл», мне тут же приходит в голову выяснить, правду вы говорите или нет. В «Бритиш петролеум» о вас слыхом не слыхивали, мистер Вэйн. Более того, они хотели бы узнать о вас побольше. Но я не жестокий человек. Пусть они ведут свое собственное расследование. Я хочу только, чтобы вы убрались подальше от моей Хильды. Чтобы вы исчезли, как вор в ночи. Завтра вы отправитесь в ту самую дыру, из которой появились.

— Как скажете, мистер Хартман.

Хартман расхохотался:

— Так просто? Вы меня разочаровываете, мистер Вэйн. Я ожидал некоторого сопротивления. Какого-нибудь проявления мужественности.

Вэйн сказал:

— Меня тошнит.

— Тогда присядьте. Устраивайтесь поудобнее. Мы больше не будем это обсуждать. Поскольку вы готовы к сотрудничеству, мы сосредоточимся на том, чтобы получить удовольствие. А завтра вы купите себе билет.

Хартман булькал от довольного изумления. Уайлд уступил ему руль. Он смотрел, как Нидхэм-Пойнт проплывал мимо, пока его свет не слился с сиянием Бриджтауна. «Хильда» уже начала подпрыгивать на усилившейся волне. Было без семи минут час. Чуть больше чем через одиннадцать часов в Сиуэлле объявят рейс на Лондон.

— Когда вы уедете, — сказал Хартман, — я расскажу Хильде о том, кто вы есть на самом деле. Были. Она расстроится. Но вскоре забудет вас.

Ступни Уайлда выскользнули из ботинок и ощупали палубу. Он был осторожным человеком, а «Хильда» теперь двигалась рывками. Пальцы ноги ухватили сосновую смолу.

— Так что мы тоже забудем об этом, — продолжал Хартман. — И как только обогнем Саут-Пойнт, станем разматывать лески. Если, конечно, вы чувствуете себя лучше, мистер Вэйн.

— Я сделаю это прямо сейчас, — ответил Уайлд.

Хартман оперся о руль и стал всматриваться в ветровое

стекло.

— Мне очень жаль, что вы не оказались настоящим мужчиной. У вас такое великолепное тело, мистер Вэйн. Я наблюдал, как вы плавали с моей Хильдой. Смотреть на вас — настоящее удовольствие, у вас крепкие мышцы. Разумеется, мне следовало догадаться еще тогда. Когда-то, очень-очень давно, больше двадцати пяти лет назад, мистер Вэйн, я учил молодых людей сражаться. Я учил их быть крепкими, уметь противостоять трудностям. Мы начинали каждый день с холодного обливания на улице. Вам следует знать, что это было не на Барбадосе. Была зима. Я заставлял их ложиться на землю голыми и шел по их спинам, ожидая, когда кто-нибудь начнет жаловаться. Тогда он снова должен был облиться. Удивительно, но самым лучшим материалом у меня всегда были хрупкие ребята. Им было чего добиваться. Такие, как вы, которые занимались поднятием тяжестей и делали упражнения, больше любили восхищаться собой, чем пользоваться тем, чем наградил их Господь. Но я сентиментальный старый дурак. Вы были такой великолепной парой, вы и моя Хильда. Я даже думал про себя, как было бы славно, если бы в «Бритиш петролеум» этого человека признали своим. У него есть недостатки. Это слабый человек. Но он может дать моей Хильде красивых детей. И даже когда они ответили и я узнал, кто вы есть на самом деле, я все еще был настолько глуп, что надеялся, что вы пошлете меня к черту. Вот почему мы здесь, мистер Вэйн. Вы и я, один на один. Вы — чтобы послать меня к черту, я — чтобы вышибить из вас дух. Не только из-за Хильды. Много времени прошло с тех пор, когда я мог отделать кого-то на вполне законном основании. Когда-то у меня было более чем достаточно таких оснований, и у меня это здорово получалось.