Евгений Иванов - Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ Страница 51

Я сделал глоток-другой и, не скрывая своей обеспокоенности, заметил:

— Ты бы лучше припрятал этот чертов альбом подальше от чужих глаз. С ним и до неприятностей недалеко.

— Не волнуйся, Юджин, все будет о’кей.

Поясню, что альбом этот достался Стиву в 1956 году после смерти Бэрона и по его завещанию. Королевский фотограф Бэрон Нэйхум стал персоной нон грата для Дома Виндзоров в середине пятидесятых, когда «желтая пресса» подняла шумиху по поводу его скандальных похождений в кампании принца Филиппа и его кузена Дэвида. Бэрон был отлучен от двора ее величества.

О бурной молодости принца Филиппа, его многочисленных любовницах и даже внебрачных детях «желтой прессой» написано уже немало статей. Слов на этот счет было потрачено с избытком, а вот документальных свидетельств найти никому из журналистов так и не удавалось. Каждый раз супруг королевы умудрялся, что называется, выходить сухим из воды.

Как это ни парадоксально, многочисленные статьи «желтой прессы» о любовных похождениях принца Филиппа послужили для него неплохим щитом от нападок тех же газетчиков по существу дела. От газетных историй о «супружеской неверности» герцога Эдинбургского настолько сильно отдавало откровенным душком бульварных сплетен, что поверить в них мог лишь наивный глупец.

Одна из таких историй связана с «романом» принца Филиппа и голливудской кинозвезды Пэт Кирквуд. Эта красавица актриса блистала на экранах мира в 40-е и 50-е годы. Стройная, темноволосая, всегда блестяще и со вкусом одетая, она была звездой не только популярных мюзиклов и телешоу той поры, но и многочисленных светских раутов и приемов для представителей высшего общества, на которых ей не было равных по красоте и элегантности.

Ее воспоминания о знакомстве с принцем Филиппом наглядно демонстрируют, как из встреч, происходивших на глазах десятков свидетелей, репортеры «желтой прессы» фабриковали историю романтической любви и супружеской измены.

Эта история произошла в 1948 году. Пэт Кирквуд и ее партнер по сцене Вэл Парнелл находились тогда на гастролях в Великобритании и выступали с концертами в лондонском Палладиуме. После шоу Пэт договорилась поужинать с Бэроном Нэйхумом, своим женихом. В тот год они неофициально обручились. Но помолвка не выдержала испытания временем. Вскоре обрученные расстались. Свидание было назначено на десять тридцать вечера. Бэрон опаздывал. А когда появился в театре, его сопровождал сам герцог Эдинбургский. Трио отправилось в шикарный лондонский ресторан «Лез Амбассадор» на Пиккадили.

Когда посетители ресторана увидели входящими в зал красавца Филлипа и блистательную Пэт в роскошном вечернем платье, звуки игравшего оркестра заглушили голоса удивления и восторга всех присутствовавших. После ужина герцог пригласил актрису на танец.

«Мы танцевали, танцевали, танцевали и смеялись. Он был очарователен, — будет позднее вспоминать Пэт Кирквуд. — Больше часа мы не уходили с паркета, не пропуская ни одного танца. Число танцующих пар нарастало с каждой минутой.

Всем хотелось оказаться поближе к нам. Нас разглядывали в упор».

— Может быть нам лучше вернуться за столик, — предложила смущенная столь откровенным вниманием к себе мисс Кирквуд.

— Давайте лучше потанцуем, — не соглашался герцог Эдинбургский и с увлечением истинного фаната танцев переходил от закончившейся самбы к начавшемуся вслед фокстроту.

Бэрон был потрясен и подавлен. У всех на глазах его же друг уводил у него невесту. Глубокой ночью фотограф попытался увезти Пэт к себе домой. Но их королевское высочество навязалось в гости. И бедному Бэрону пришлось готовить яичницу для Филлипа и своей ненаглядной Пэт в четыре утра в собственной квартире на Мейфере.

Трио друзей-товарищей не подозревали тогда, что вскоре газетчики объявят мисс Кирквуд новой любовницей герцога Эдинбургского. Через несколько дней подружка Пэт Бесси отправилась на премьеру в лондонский Одеон. Перед сеансом показывали кинохронику. Вдруг на экране появились счастливые Пэт и Филипп. Женщина, сидевшая неподалеку от Бесси в кинозале, заметила во всеуслышанье:

— Ну ты же слышала, конечно, у него теперь новая любовница — Пэт Кирквуд.

Другая подружка Пэт рассказала ей еще более занятную историю. Ее супруг, член респектабельного «Уайтс-клуба» после одной из клубных встреч, поведал жене нижеследующее:

— Представляешь, дорогая, сижу я в «Уайте» и вдруг слышу от соседа справа: «По-моему, даже для герцога это уже чересчур. Это просто слишком. Он подарил Пэт Кирквуд белый Роллс-Ройс!»

Слухи в Лондоне распространялись со скоростью звука. Дополнительное ускорение им придали публикации в «желтой прессе» с измышлениями о романе актрисы и герцога.

Подобных ситуаций в жизни герцога Эдинбургского было не счесть. Филиппу приписывали роман с греческой принцессой Александрой. Затем с некой Элен Фуфунис, дети которой Макс и Луиза, по абсурдному утверждению газетчиков, были незаконнорожденными детьми принца Филиппа. Герцог Эдинбургский стал крестным отцом детей своей давней подруги. Из этого тривиального факта пресса раздула историю об адюльтере. Затем пришла очередь принцессы Марины, герцогини Кентской. Они ходили вместе с Филиппом в бассейн в Виндзорском замке. Этого оказалось достаточно для репортеров с избыточной фантазией, чтобы нарисовать для читателей картину «очередной» измены супруга королевы. Немало журналистских перьев было исписано о романе герцога Эдинбургского и обворожительной Сюзи Фергюсон, будущей матери герцогини Йоркской, супруги второго сына Филиппа и Елизаветы II Эндрю. Затем была история о «королевском любовном треугольнике» — романе герцога с принцессой Маргаритой, сестрой королевы.

Все эти выдумки по большому счету всерьез не воспринимались ни общественностью страны, ни в самом Доме Виндзоров, хотя нередкие оскорбительные выпады прессы в адрес королевской четы, естественно, не поднимали настроение королевы. В то же время в английском обществе утвердился устойчивый стереотип восприятия работы «желтой прессы». В итоге значительная часть читателей уяснила для себя раз и навсегда, что в основе газетных сообщений «желтой прессы» лежит, как правило, безудержная ложь или ловко состряпанная дезинформация.

До конкретных доказательств адюльтера дело у газетчиков с Флит стрит ни разу не доходило. Порноколлекция Бэрона Нэйхума такими доказательствами располагала.

Чтобы понять важность альбома, который был у Стивена Уарда, а затем попал мне на глаза, необходимо сделать небольшой экскурс в историю.

После Второй мировой войны доктор Уард познакомился с фотографом Бэроном Нэйхумом, или просто Бэроном, как его именовали друзья. Бэрона знали как давнего и близкого друга принца Филиппа. Их свел еще дядя Дики. Бэрон был сыном еврейского эмигранта из Триполи. Урожденный Стерлинг Генри Нэйхум вырос в Манчестере, где и начал свою карьеру фотографа. Однажды, работая на Мальте, случай свел его с лордом Маунтбаттеном. И эта встреча перевернула всю жизнь Бэрона. Лорд предложил ему сделать фотографии герцога и герцогини Кентских, а также их детей. Снимки удались на славу. И вскоре Бэрон стал очень популярен при дворе. Он был королевским фотографом на бракосочетании Филиппа и Елизаветы в 1947 году, на коронации в 1953 году.

Многие полагали, что если бы не его национальность, то он смог бы жениться на принцессе Маргарите, которая была им весьма увлечена. Впрочем, Бэрон был любимцем многих знатных особ. В течение ряда лет он делал замечательные снимки королевской семьи. Поговаривали, что он рассчитывал получить рыцарство. Но сэром Бэрон так и не стал. Королева была категорически против. Она считала, что фотограф знакомит Филиппа с девушками легкого поведения, а из-за этого ее муж может попасть в неприятное положение.

Елизавета II была права. Филипп и Бэрон питали слабость к прекрасному полу. Они совместно организовали так называемый «Четверг клуб», где любили обсуждать в чисто мужской кампании свои амурные приключения. Только одна женщина и один единственный раз присутствовала на заседаниях клуба. Ею оказалась Нэнси Спейн. Переодевшись в мужской костюм, эта предприимчивая журналистка прислуживала однажды членам «Четверг-клуба» за обедом, чтобы написать затем материал для своей газеты.

Сначала еженедельные заседания клуба проходили в отдельных номерах китайских ресторанчиков лондонского района Сохо за обедом из устриц и лобстеров, сдабриваемых французским шампанским. Затем их стали проводить на квартирах у членов клуба. Каждый член клуба имел право привести с собой на встречу одного своего друга. Так среди весьма знатных особ членов клуба оказался и Стивен Уард, приглашенный в «Четверг-клуб» своим другом Бэроном Нэйхумом.

Членами клуба, помимо принца Филиппа, Дэвида, маркиза Милфорд-Хэвен и Бэрона, было немало других известных людей. Лондонскую богему, в частности, представляли художники Васко Лаццоло и Феликс Топольский, киноактер Питер Устинов и джазовый музыкант Ларри Адлер. В «политическое» крыло клуба входили один из лидеров консервативной партии, спикер палаты общин Иан Маклеод и редактор газеты «Дейли экспресс» Артур Кристиансен.