Адам Холл - Девятая директива Страница 6

— Подскажите, где находится номер шесть.

Она смотрела на меня долго. Я не возражал. До посольских доходит всегда самое быстрое через несколько дней. Это даже располагает.

— В данный момент там никого нет. Может быть, я смогу что-то сделать?

— Вы — атташе по культурным связям?

— Его секретарь.

— Видите ли, этот школьный отличник, должно быть, позабыл арифметику. Мне нужен номер шесть, если для вас это пустой звук, то мне бы хотелось видеть человека по имени Ломан.

— Мистера Ломана здесь нет.

— О Боже! За что такое наказание! Хорошо, если вы его все же увидите, передайте: я весь день с обеда пытался с ним связаться, и, поскольку ситуация складывается таким образом, сегодняшним же вечерним самолетом я вылетаю в Лондон. Договорились?

Что-то я разболтался. Недисциплинированное поведение. Лоури не одобрил бы.

— Пожалуйста, обождите минутку.

У нее была чудная походка. И чистый приятный голос. Это смягчало и успокаивало, и я подумал: может быть, за этим ее и посадили?

Не дать человеку взорваться, когда все организовано из рук вон плохо.

Следующий вошедший в кабинет был мужчина. Девушка где-то осталась. Он прикрыл за собой дверь и протянул руку.

— Стул не желаете?

— Ладно, — сказал я. — Давайте ближе к делу, — и бросил на стол свои документы. Намечающаяся на двадцать девятое заваруха им всем, похоже, сдвинула мозги; не удивлюсь, если за послом и в туалет ходит охранник.

Теперь я понял, почему никто не интересовался, кто я такой. Имена ничего не значат.

Он быстро пролистал мои бумаги.

— Значит, вы базируетесь в… где точно? — На второй странице ему, очевидно, что-то не понравилось. Он смотрел на нее и как будто ничего не видел, поэтому я пояснил:

— Уайтхолл, 9. Группа взаимодействия. В распоряжении Ловетта.

— Ах да, Ловетт. Как он, кстати? Здоров? — Он подтолкнул ко мне портсигар. — Курить будете?

— Спасибо, он в порядке. — Чтобы сэкономить время, дальше я продолжал сам, не дожидаясь его вопросов: — На прошлой неделе он был в Риме, по делу Карозио; в Лондоне его сменил Билл Спенсер. Из ваших участвовали Симмз и Уэстлейк. Они…

— Да-да, все правильно, но я полагал, и вы тоже…

— В паспорте у меня стоит «Париж», разве нет?

Придвинув портсигар к себе, он закурил.

— Надолго в Бангкоке?

— Нет.

— Нет?

— Если Ломан не объявится, улетаю сегодня же ночью.

— Он будет только завтра.

— В таком случае передайте ему от меня привет и заверения в горячей любви. — Я встал и протянул руку за документами. Он посмотрел на меня, прищурившись, и улыбнулся.

— Признаться, я удивлен, что вы не останетесь.

— Зачем я нужен? Прекрасно обойдетесь без меня.

— Если не возражаете, я попрошу мисс Мэйн проводить вас.

— Я знаю дорогу.

На улице было сущее пекло, и до «Пакчонга» я взял велорикшу. О Ломане старался не думать. Тот, кто исполняет обязанности направляющего директора, ни в коем случае не имеет права втихаря смотаться, а уж тем более допустить, чтобы оператора начала проверять Безопасность.

В отеле — не прошло и двадцати минут, как я приехал — мне позвонили снизу и сказали, что ко мне пришли, но свое имя гость назвать отказывается. Пришлось спуститься. Не люблю принимать в номере личностей без имени.

В вестибюле отеля «Пакчонг», от входа и до фонтана во внутреннем дворике, сооружен красивый сводчатый проход из шпалерной решетки, какие в Бангкоке можно увидеть почти везде. Вот там-то она и стояла — вполоборота, на шею от головы падала тень — и смотрела прямо на меня. Глаза следили за мной холодно и внимательно, как раньше. Легкая одежда из «шантунга»,[4] желто-коричневые простые туфли и никаких драгоценностей.

Пока я пересекал мозаичный узор на полу, она чуть заметно поворачивала голову. В холле стояла тишина, поэтому она заговорила приглушенно.

— Могу я использовать твое имя?

— Его никто не знает.

— А псевдоним?

— Кому какое дело?

— Я пришла извиниться, Квиллер. Должна была узнать тебя в посольстве.

— Меня не часто узнают секретари атташе по культурным связям. Их тип скорее — Йехуди Менухин.

— Два года назад я была совсем близко от Рама IV.

Вблизи я заметил — у нее было что-то не так с лицом, точнее с его левой половиной. Словно бы не хватало симметрии. Кожа выглядела безупречно, но так… так, словно над ней кто-то очень хорошо поработал.

— Откуда ты? — спросил я. — Эм-Ай-6?[5]

Она не ответила. Пропустила мимо ушей.

— Но не Безопасность, — сказал я.

— Нет. — Сумочка, из такой же кожи, что и туфли, перешла из одной руки в другую. — Я хочу всего лишь принести наши извинения. Тебе наверняка непривычны подобные унизительные проверки.

Я рассмеялся почти натурально.

— Ты изумишься, если узнаешь, к каким унижениям я приучен. — Наряду с Дьюхерстом и Комингсом мое кодовое личное дело помечено особым значком — «девяткой»: пытки переносит стойко.

— Выпьешь со мной?

— Нет. Задерживаться не могу. Говорят, ты сегодня вечером нас покидаешь?

— Да.

— Счастливого пути.

Я смотрел, как она шла по мозаике. Немногие женщины способны идти такой походкой, зная, что за ними наблюдает мужчина. Впрочем, на такую походку вообще способны немногие.

Поднявшись к себе, я сложил вещи. Принести извинения? Эта идея вряд ли родилась бы в ее головке. Зачем-то они хотели убедиться в моем действительном физическом присутствии в отеле «Пакчонг». Но это можно было осуществить иными, куда лучшими способами. Интересно.

Да наплевать на них. Номер моего рейса — 204.

В тот день еще было только одно событие — позвонил Пангсапа и попросил к нему заехать.

Час был поздний, стемнело, но большинство магазинов и не думали закрывать на ночь. Витрины уже начали украшать разноцветными флажками и оправленными в золотистые рамки портретами Важной Персоны.

Остановив велорикшу в нескольких сотнях метров от дома на Клонг-Чула-роуд, я прошелся пешком вдоль реки по спадающей вечерней жаре. Пангсапа вышел ко мне сразу же.

— Имеющаяся для вас информация, — сказал он, — стоит примерно пятьдесят тысяч батов.

Я подумал, что слишком поздно, но промолчал. Забавно было бы сейчас выдоить эту сумму с расходного счета Ломана. И пусть бы потом в Лондоне они его поджаривали.

— Пятьдесят тысяч, — повторил я. — О'кей.

— Можете гарантировать оплату?

— Устно — да.

— Вашего слова мне достаточно.

И тут я понял — приходить не стоило. Сумма оговаривалась немалая, значит, и информация будет соответствующая, а я не хотел ее, не хотел ввязываться.

Тихо и спокойно Пангсапа сказал:

— Три дня тому назад один из профессионалов пересек Меконг и проник в Таиланд со стороны Лаоса. Сегодня вечером он прибыл в Бангкок.

— Кто из них?

— Куо. Монгол.

Все. Больше я с этим ничего не мог поделать.

Глава 4

СПЕЦИАЛИСТЫ

«Профессионалы» — это специалисты, и каждый из них использует свой собственный метод. Сорби душит, но никогда — руками; почти всегда это нейлоновый чулок, реже — шнур. Он развратен и, как правило, находит себе работу в ночных клубах европейских столиц. Называет себя «частным оператором»: половина его жертв — женщины, заказы он получает от людей состоятельных или занимающих высокое положение. Как те, так и другие одинаково не желают разоблачения. Именно Сорби стоял за нашумевшим и попавшим в июне 64-го на страницы всех парижских газет «Делом голубой комнаты» (мадам Латрелль-Вуазэн) и за «Делом автострады ангелов» в 65-м в Милане, повлекшим за собой отставку трех членов итальянского правительства (разумеется, клиент Сорби вышел из воды сухим). Таким образом, Сорби вступил в контакт с политиками и сейчас, по разговорам, берется и за политические дела, ибо гонорары в этой сфере изрядно повысились.

Живчик, грек, использует нож. Он совершил до сих пор только два убийства. Оба имели политический характер и были настолько важны и так чисто выполнены, что в одном случае (лидер «промежуточного» боливийского кабинета) официальной версией так и осталось самоубийство. Грек не падок на деньги, его привлекают дела, громкие, подолгу не сходящие с передовиц. Говорят, что где-то в Аргентине и в Венесуэле он владеет пятнадцатью тысячами акров земли в ключевых для развития этих стран районах, но доживет ли он до той поры, когда сможет насладиться своими земельными угодьями, — большой вопрос, потому что, как сказал мне Пангсапа, Живчик капитально сидит на игле.

Винцент в работе необуздан и непредсказуем, ему никто не доверяет. Зато он отличается исключительным упорством и настойчивостью. Если ему названо имя, можете не сомневаясь считать этого человека покойником. Он использует все, что попадется, окажись то пистолет, нож, яд, бомба или, в крайнем случае, голые руки. И недорого берет, а по некоторым слухам — не требует оплаты вовсе (стоял за государственным переворотом в Египте, когда подполковник Ибрагим был найден в своем «кадиллаке» на дне Нила — на машину наткнулся ковш землечерпалки).