Чингиз Абдуллаев - Затянувшееся послесловие Страница 6

– Стараюсь. Хотя мне будет сложно. Ладно, что-нибудь придумаю. Значит, вы летите сегодня?

– Не вижу смысла откладывать. И не забудьте, что я вам сказал. Не доверяйте своей новой охране, тем более если вы взяли ее совсем недавно. Среди них может оказаться предатель. Как говорят французы, «предают только свои». Поэтому возьмите автомобиль, накупите продуктов и воды на несколько дней и постарайтесь исчезнуть. Так мне будет легче вести расследование. Тем более что у вас нет семьи.

– Хорошо, я все сделаю, – согласился Горчилин, – но вы тоже будьте осторожны. Если это Саламбек, то он легко мог оказаться в Грузии. Там сейчас сотни бывших чеченских граждан, которые сбежали в соседнюю страну.

– Я об этом знаю. Не забудьте мне позвонить, – еще раз напомнил Дронго перед тем, как положить трубку. Затем перезвонил Вейдеманису.

– Эдгар, мы сегодня должны быть в Тбилиси, – сообщил он своему напарнику. – Срочно возьми билеты на ближайший рейс до Баку, чтобы уже сегодня попасть оттуда в Тбилиси. И закажи нам через Интернет два номера в отеле.

– Все сделаю. Когда ты будешь готов выехать?

– Уже готов. Осталось только побриться и принять душ. И учти, что тебе нужно лететь туда со своим латышским паспортом. Иначе в российский паспорт ты так быстро грузинскую визу не получишь.

Дронго, резко поднявшись с кровати, поспешил в ванную комнату. Через двадцать минут перезвонил Вейдеманис. Он сообщил, что на утренние рейсы они уже все равно не успевают, и им придется вылететь восемьсот пятьдесят первым рейсом в четырнадцать сорок, а затем пересесть на самолет, вылетающий вечером в Тбилиси.

До аэропорта Домодедово они добирались долго, почти полтора часа. К часу дня они уже были в аэропорту. Довольно быстро прошли границу. В зале бизнес-класса Вейдеманис взял себе кофе, Дронго традиционно предпочел чай. Они ждали приглашения на вылет.

– Что ты думаешь об этом деле? – поинтересовался Эдгар. – Наверное, пытался копаться в Интернете?

– Немного, – кивнул Дронго, – но ничего особенного все равно не обнаружил. Хотя отчасти я согласен с Горчилиным. Два убийства подряд – в Белорусии и Кабардино-Балкарии – не могут быть простой случайностью или совпадением.

– Ты думаешь, что это Саламбек Музаев?

– Пока не знаю. Мне не совсем понятны мотивы. Спустя двадцать лет вспомнил, что ему недодали бриллианты, и решил мстить? Или посчитал, что их кто-то у него украл? Не верю я в такие затянувшиеся послесловия. Что-то не получается. Они ему тогда жизнь спасли, а он ездит по странам, чтобы их убивать? Зачем? Почему?

– Они все состоявшиеся люди, – напомнил Вейдеманис. – Горчилин стал олигархом, хоть и не очень крупным, но влиятельным. Погибший Гордицкий был заместителем председателя исполкома крупного белорусского города, Ахмет Эльгаров стал полковником милиции, Субботин уже сейчас занимает высокий дипломатический пост, а Шалва Чиладзе, судя по словам Юлия Дмитриевича, тоже не бедствует, если до сих пор не продал свои бриллианты. Тогда получается, что единственный неустроенный человек среди этой команды – Саламбек Музаев.

Дронго дослушал Эдгара до конца и, вытащив мобильный телефон, набрал номер Леонида Кружкова. Это был еще один его помощник, или третий партнер, который помогал им с Эдгаром во многих расследованиях. Если у Вейдеманиса были традиционные связи с представителями бывшего КГБ и нынешней ФСБ, то Кружков имел такие же тесные связи с сотрудниками милиции.

– Леонид, добрый день. Мне нужны все данные на Саламбека Музаева. Он пропал во время Второй чеченской войны. Если можно, постарайся узнать о его жизни до исчезновения. И запиши номер телефона. Юлий Дмитриевич Горчилин. Позвони ему, он даст тебе все прежние телефоны и адреса Музаева. Сейчас я позвоню, чтобы его предупредить.

– Сделаю, – ответил исполнительный Кружков.

Дронго перезвонил Горчилину.

– Вы предупредили своего друга о нашем визите?

– Конечно. Он просил уточнить номер вашего рейса, чтобы встретить вас в аэропорту.

– Это необязательно, – возразил Дронго, – мы сами доберемся. Вам будет звонить мой помощник, Леонид Кружков. Дайте ему всю информацию, которая у вас есть по исчезнувшему Саламбеку.

– У меня ее не так уж и много. Мы не виделись больше десяти лет.

– Я помню. Но вы дайте его прежние адреса и номера телефонов. Кем он работал до второй войны?

– Кажется, был заместителем министра у Масхадова, или нечто в этом роде. Заместителем руководителя республиканского ведомства. Кажется, они строили мосты или дороги. Но потом все связи с ним прервались. Я считал, что его убили. Очень переживал. И не только я один. А теперь выяснилось, что он решил мстить таким глупым образом. Тоже мне, мститель нашелся…

– Об этом мы с вами уже говорили. Вы сказали, что Шалва до сих пор хранит у себя ваши камни. Получается, что он их не продал?

– Нет, конечно. Я сам видел их у него, когда приезжал в Тбилиси пять лет назад. Еще до этой дурацкой войны в Осетии, после которой границы закрылись.

– У него был процветающий бизнес?

– Нельзя сказать, что он крутой олигарх, но у него есть свой завод по переработке фруктов. И еще три крупных виноградника. Его отец был известным человеком, работал в системе Грузинторга. Они были состоятельными людьми. Вы бы видели, какая у него прекрасная семья! Супруга Кетеван, трое сыновей… А какие у него братья! Их, кажется, четверо или пятеро, и все похожи друг на друга как близнецы. Или это мне так казалось.

– А если это Шалва решил мстить таким образом?

– Зачем? Кому мстить, по какой причине? Ну, предположим, что полковник российской милиции Ахмет Эльгаров может не вызывать у него слишком положительных эмоций. Но при чем тут я? И совсем непонятно, зачем ему убивать живущего в Витебске Феликса Гордицкого. Чем больше я об этом думаю, тем тверже считаю, что убийцей мог быть только Саламбек. К моему огромному сожалению.

– Вы уже переехали в загородный дом? – спросил напоследок Дронго.

– Сейчас еду. У меня было много дел в городе. Нельзя все так бросить и уехать. Просто не получается.

– Речь идет о вашей безопасности, господин Горчилин, – строго напомнил Дронго. – И оставьте в городе телефон, по которому мы сейчас разговариваем. У вас уже появился другой номер?

– Да, конечно. У меня есть два других номера телефона, о которых никто не знает. Можете их записать…

– Назовите номера, – попросил Дронго.

Горчилин продиктовал оба номера и напоследок быстро сказал:

– Насчет гонорара вы можете не беспокоиться. Я уже перевел деньги на ваш счет…

– Господин Горчилин, я не принимаю денег от покойников, – окончательно разозлился Дронго. – Если вы не будете выполнять моих рекомендаций, то я не смогу вам помочь и, соответственно, не смогу принять от вас эти деньги. Подумайте лучше о собственной безопасности. И найдите наконец время, чтобы уехать из города.

– Да, да, конечно. Извините меня, я не хотел вас обидеть, – сконфуженно произнес Горчилин.

Дронго, не прощаясь, отключил телефон. Их попросили на посадку. «Боинг-757» взял курс на юг. Летели они нормально, но, когда над Волгоградом затрясло, Дронго нахмурился. Он знал, что на трассе Москва – Баку почти всегда традиционно трясет в районе Волгограда, словно там была какая-то аномалия, хотя как раз здесь не было никаких горных склонов, продуваемых ветрами.

В Баку они приземлились в половине седьмого. До следующего рейса было чуть больше двух часов. Дронго позвонил Кружкову.

– Что-нибудь выяснил?

– Он был по образованию строителем, учился в московском институте, когда началась Первая чеченская война, – сообщил Кружков. – Он ушел из института не окончив пятый курс. Добровольцем воевал на стороне Джохара Дудаева. Сражался, очевидно, неплохо. Стал командиром батальона, был ранен. После Хасавюртовских соглашений назначен заместителем руководителя республиканского ведомства по ремонту и строительству дорог. Заочно окончил институт. Несколько раз приезжал в Москву. Когда началась вторая война, сначала он выступил против нее, но опять получил назначение командиром батальона. Считался достаточно умеренным по своим взглядам сепаратистом, но воевал храбро. Опять был ранен. На все предложения об амнистии отвечал отказом. Пропал в конце девяносто девятого. По некоторым слухам, был снова ранен, уже в который раз, и умер в горах. С тех пор о нем никто ничего не слышал. В родном селе у него остались две сестры и их семьи, но о нем там никто не слышал.

– У него были жена и дети?

– Нет. Ему было чуть больше тридцати, когда он погиб или исчез. Могилы его не нашли. По некоторым сведениям, его, возможно, смогли вывезти через Грузию в Иорданию, где пытались спасти. Но это только слухи. Его самого никто не видел вот уже больше десяти лет.

– Понятно. Если будут новости, сразу сообщай, – попросил Дронго.

Вейдеманис испытующе взглянул на него.