Лев Овалов - Секретное оружие (сборник) Страница 60

– Но позвольте, – возразила она. – Чем моя мама может интересовать иностранную разведку?

– А это уж надо спросить иностранную разведку, – сказал Королев. – Надо полагать, кое-какие основания для такого интереса все-таки есть.

– Но моя мама никогда никому и ничего не расскажет о том, о чем нельзя рассказывать.

– А иностранная разведка в этом, очевидно, не уверена, – заметил Королев.

– Хорошо, мне все ясно, – решительно сказала Леночка, беспокойно поглядывая на кусты, ставшие совсем черными в свете вспыхнувших на площади фонарей. – А где же я должна с вами встречаться?

– Я буду звонить вам по телефону и каждый раз назначать место, куда вам следует прийти. – Он протянул ей руку. – Договорились?

Леночка неуверенно прикоснулась к его руке.

– Как же так? – упрекнул ее Королев. – Вы, кажется, колеблетесь? Да вы не волнуйтесь, это дело всего двух-трех недель. Те, кто сует нос не в свое дело, будут задержаны, и ваша жизнь снова войдет в обычную колею.

На мгновение он задумался.

– Кстати… – вспомнил он. – Ваша мама берет на дом работу из института?

– Что вы! – воскликнула Леночка. – У них там на этот счет очень строго. Даже меня не пускают в ее лабораторию.

На этот раз улыбнулась Леночка. Ей было понятно: Королев задал свой наивный вопрос нарочно, чтобы проверить, насколько бережно относится ее мама к хранению служебных документов.

– В таком случае все, – сказал Королев. – Будем считать, что знакомство состоялось, поручение я вам передал. И запомните, что наши отношения – тайна. Это проверка вашей комсомольской зрелости.

Королев взял Леночку под локоть и помог ей подняться.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я не пойду вас провожать? – спросил он. – Меня ждет начальство, я обязан доложить о нашем свидании.

Он поклонился и как будто нехотя отпустил руку Леночки. Она повернулась и быстро побежала к метро.

Смуглые женщины метались перед входом в метро с пучками желтых и красных тюльпанов.

– А вот дешево! А вот цветы! – кричали они.

Не торгуясь, Леночка купила несколько тюльпанов и кинулась вниз по эскалатору.

Леночка возвращалась домой в большом волнении. Пожалуй, ее больше расстроило не то, что она услышала от Королева, сколько необходимость скрывать все это от своих близких. Что она им скажет? Во всяком случае, врать не будет. Не умеет и не будет. Просто она ничего не скажет. Она взрослый человек, и это ее право – говорить или не говорить. Она не может говорить. И не хочет. Должен же быть у них какой-то такт? Они не должны ее спрашивать, пока она сама не захочет сказать…

Вот в таком возбужденном состоянии она и вернулась домой.

Павлик ждал ее в комнате у Марии Сергеевны. В темноте светился лишь зеленый глаз радиоприемника. Мать и Павлик сидели на тахте и слушали концерт.

– Господи, опять этот хор! – с досадой крикнула Леночка. – Неужели не надоело?

Мария Сергеевна молча выключила приемник и зажгла люстру. Комнату залило ярким светом.

Леночка протянула матери тюльпаны и села рядом с Павликом.

– Откуда это? – спросила Мария Сергеевна, кивая на цветы.

– От поклонника! – воскликнула Леночка. – Откуда же быть цветам?

– Ох уж мне эти шутки, – буркнул Павлик. – Неужели ты не можешь быть посерьезнее?

– А я не шучу! Я на самом деле была на свиданье!

– И, конечно, на деловом? – язвительно заметил Павлик.

– Конечно, – решительно подтвердила Леночка. – На деловом, с интересным молодым человеком, и больше ты ничего, ничего от меня не услышишь!

Глава 2

Государственная служба информации

Роберт Джергер никогда не предполагал, что станет шпионом…

Родился он в Лос-Анджелесе, в респектабельной и обеспеченной семье. «Сулливэн и Джергер» – солидная адвокатская фирма. В течение четырех поколений все Джергеры были адвокатами. Самые удачливые пробирались в правления крупных банков или торговых корпораций, а дядя Джошуа попал даже в палату представителей.

Но когда в семье возник вопрос о будущем Роберта, родственники сошлись на том, что для него предпочтительнее избрать военную карьеру.

За последнее время адвокаты упали в цене. С каждым годом все больше преуспевали военные. Не те, что проливали кровь на полях сражений, а те образованные и дальновидные офицеры, которые сидели в штабах. Именно они, планируя войны, обеспечивали дивиденды могучих промышленных концернов. Они быстро продвигались в чинах и, достигнув звания генерала или полковника, тут же устремлялись в политику. Появился даже термин «политический генерал». Такие генералы оттирали на задний план самых преуспевающих адвокатов.

Роберт был серьезным мальчиком и вполне мог занять достойное место в жизни. На семейном совете было решено, что по окончании средней школы мальчик поступит в военную академию.

В академии Джергер отличался и способностями, и прилежанием. Он успешно переходил с курса на курс, рассчитывая после окончания академии два-три года отбыть на строевой службе, а затем с помощью знакомств и связей устроиться на штабную работу, под крылышко какого-нибудь преуспевающего политического генерала.

Но человек предполагает, как говорится, а Бог располагает.

Тысячи юношей и девушек обращаются по окончании своих колледжей в разведывательное ведомство с просьбой принять их туда на работу. Но редко кто из них в это ведомство попадает. Из тех, кто рвется в разведку, разведчиков обычно не получается. В разведку обычно рвутся романтики, искатели приключений, любители легкой жизни или легких заработков, а то и просто авантюристы.

Разведывательное ведомство само подбирает своих сотрудников, ответственные руководители ведомства тщательно присматриваются к выпускникам учебных заведений, производя самый скрупулезный отбор. Разведка – это не калейдоскоп романтических приключений, а кропотливый, утомительный труд, поглощающий все способности, мысли и чувства своих работников.

Некий скромный и мало чем примечательный офицер, один из ассистентов при кафедре военной истории, давно уже наблюдал за Робертом Джергером. Стройный и крепкий юноша отличался большой физической выносливостью. Учился он хорошо, хотя брал скорее педантизмом, чем талантливостью. Слыл человеком думающим, но в споры вступал неохотно, не отличался чрезмерным тщеславием и любил действовать наверняка. Редко принимал участие в студенческих вечеринках, воздерживался от употребления алкогольных напитков и почти не ухаживал за девушками. Возможно, его нравственные нормы определялись его религиозностью, все Джергеры слыли ревностными пресвитерианцами. В Лос-Анджелесе у Роберта была невеста, девушка из хорошей семьи, на которой он предполагал жениться по окончании академии и которой регулярно каждое воскресенье отправлял короткое вежливое письмо. Он был малообщителен, но умел понравиться тем, от кого зависели его успехи, и, что особенно важно, юный Роберт отлично понимал силу денег и питал к ним, можно сказать, врожденное почтение. Достоинства и недостатки Джергера были тщательно взвешены, и ему предложили работать в SSI (State Service of Information – Государственная служба информации).

Окончив академию, он еще на год отложил свадьбу и поступил в особое учебное заведение, связанное с избранной специальностью.

Жениться он позволил себе лишь после того, как стал штатным референтом русского отдела SSI, получив одобрение родителей и на поступление на государственную службу, и на женитьбу. Работал он не покладая рук. Русский язык и русскую литературу изучал ревностнее, чем многие филологи. В течение года служил переводчиком в туристской фирме, чтобы иметь возможность разговаривать с русскими туристами.

Еще до посещения Москвы получил хорошее представление о ее театрах, выставках, исторических достопримечательностях, а во время гастролей русских танцевальных ансамблей находился в числе самых восторженных зрителей…

Больше года он сидел в отделе и штудировал русскую прессу. Ему было поручено составить дислокацию советских металлургических предприятий. Он читал в провинциальной газете заметку: «В концерте художественной самодеятельности с успехом выступила формовщица Черепкова…», – смотрел адрес: «Пос. Лосево Пермской области» – и отмечал: «Лосево, формовочный цех». Через несколько месяцев он в той же газете находил сообщение о том, что «лосевские железнодорожники медлят с отгрузкой чугунных изделий», и уточнял: «Лосево, чугунолитейный завод…»

Это была скучная кропотливая работа, но когда через год Джергер положил перед начальником отдела карту Европейской части СССР со своими пометками, его удостоили официальной благодарности.

Первое оперативное задание ему поручили выполнить в Венгрии.