Андрей Гуляшки - Приключения Аввакума Захова Страница 7

В просторном кабинете было светло и как-то торжественно тихо и спокойно. Стрелки электрических часов на стене показывали семь.

Закончив чтение, полковник выпрямился, стряхнул воображаемые пылинки с лацкана своего белого пиджака и широко и добродушно улыбнулся.

— Неприятный утренний сюрприз в первый день отпуска, не правда ли, товарищ капитан? — При этих словах, хотя глаза его глядели добродушно, полковник метнул быстрый, словно вспышка молнии, взгляд на Аввакума. Рассматривая в простенке между окнами карту Болгарии, Аввакум почувствовал на себе этот взгляд.

— Я не против сюрпризов, товарищ полковник, — спокойно ответил Аввакум.

— Даже когда они неприятны?

Он сел против Аввакума и скрестит на коленях руки.

— Есть сведения, что начиная с десятого августа и по сегодняшний день чья-то ультракоротковолновая радиостанция трижды обменивалась шифрограммами с районом, находящимся в радиусе двадцати километров к северу и к югу от горного массива Карабаир. Первая передача, которую засекли наши пеленгаторы, происходила в ночь с десятого на одиннадцатое августа. Полученные координаты указывают точку юго-восточнее Карабаира — в дикой, труднодоступной, особенно ночью, местности. Станция заработала точно в десять часов вечера. Шифрограмма короткая, но станция работала пятнадцать минут, так как и передающий и принимающий дважды меняли волну. Разумеется, тотчас же были приняты меры блокированы дороги вблизи Карабаира, прочесан весь этот район. Однако меры эти не дали положительных результатов.

Девятнадцатого августа та же станция снова дала о себе знать в десять часов вечера. В горах находились наши люди; они были начеку. Станция заработала у них за спиной — примерно в двух километрах восточнее села Момчилово. Там есть урочище Змеица, где, если захочешь скрыться, сам черт тебя не сыщет. Запеленгованная передача была совершенно необычной. Она состояла из одной-двух зашифрованных фраз, а потом последовали какие-то таинственные звуки и шумы, которые, казалось, исходили из-под земли.

К сожалению, эти радиограммы еще не расшифрованы. Из-за того, что менялись волны, наши «охотники» пропустили несколько слов, а это усложняет расшифровку.

Чтобы представить себе, насколько это сложно, ты должен знагь, что каждая радиограмма имеет по два ключа и составлена на иностранном языке.

В этом же районе, в селе Момчилово, сегодня ночью имело место следующее происшествие. Кто-то забрался через окно в помещение военно-геологического пункта, похитил секретную схему и две тысячи левов. Несший охрану милицейский старшина подвергся нападению. Он ранен в голову и усыплен с помощью хлороформа. Арестован местный учитель.

Полковник снова стряхнул воображаемые пылинки с лацкана пиджака и вопросительно посмотрел на капитана.

«Таинственные сигналы, исходящие из-под земли, похищенная схема, хлороформ…» — Аввакум не смог сдержать усмешку.

— Простите, но это напоминает детективный роман! Полковник нахмурился.

— Капитан, я вас поднял с постели не затем, чтоб спросить, что вам эго напоминает. Да и ничего похожего на роман я не вижу во всем этом!

— Жду ваших распоряжений, товарищ полковник, — сухо сказал Аввакум.

— А вы напрасно обижаетесь! — заметил с усмешкой полковник. — Я не хотел вас обидеть. — Он немного помолчал, потом спросил: — Вы в отпуску, не так ли?

— С вашего разрешения, товарищ полковник.

— Так, так. Ну что ж, отдыхайте себе… Поезжайте к морю, купайтесь!

— Непременно, товарищ полковник Аввакум в душе усмехнулся, но лицо его оставалось все таким же строгим и непроницаемым.

— Непременно буду купаться, — повторил он.

— А таинственные сигналы, похищенная схема, хлороформ? — в глазах полковника вспыхнули лукавые огоньки. Он наклонился к Аввакуму: — Разве это тебя не интересует? Враг тянет через границу руку!… — И, резко сменив тон, он вдруг закончил сухо. — Я распорядился, чтоб Пловдивское окружное управление послало на место происшествия капитана Слави Ковачева. К этому человеку я отношусь с большим доверием.

— Да, он довольно энергичен, — не особенно охотно согласился Аввакум.

Полковник повернулся и бросил взгляд на электрические часы.

— Сейчас семь двадцать. Обстановка в данный момент такова. Район Момчилова и само село находятся под наблюдением соответствующих пограничных отрядов. По дорогам расставлены секреты. Даны инструкции пограничным заставам. Капитан Ковачев выедет из Пловдива в девять тридцать. — Он помолчал немного, потом сердито спросил: — А вы, товарищ Захов, когда соблаговолите отбыть на ваше Черноморье?

«И к чему эта игра в прятки?» — подумал Аввакум и встал.

— Товарищ полковник, — сказал он, — я надеюсь догнать капитана Ковачева где-нибудь на полпути между Пазарджиком и Батаком. Мотоцикл, который по вашему приказанию будет дан в мое распоряжение, уже на старте. Когда я входил в министерство, то видел машину у восточного входа.

— Вы, капиган, слишком много видите, — нахмурился полковник. Потом тем же недовольным тоном спросил: — Неужто вы и в самом деле решили отложить отпуск, чтоб вместе с капитаном Ковачевым участвовать в предварительном следствии?

— Я просил бы вас дать мне приказ — он лежит у вас на столе, — спокойно сказал Аввакум.

Полковник, не говоря ни слова, развел руками, потом подошел к письменному столу, взял исписанный лист бумаги и подал капитану.

Теперь в его глазах, усталых и потускневших от бессонницы, не было ни молний, ни лукавых огоньков, — одна лишь радость, чистая и теплая, как раннее солнечное утро, светилась в них.

8

Месяц назад Аввакум строил совсем другие планы, в мыслях он был очень далек от того, чем ему пришлось заняться сейчас. У него было намерение вдвоем с Сией совершить путешествие по реке Ропотамо. Лилии не очень-то привлекали его, но зато какое широкое поле деятельности: ловить и жарить рыбу, собирать валежник и разжигать по вечерам большие костры, распознавать по крику ночных птиц, покуривать трубочку у входа в палатку, где спит Сия… Ну, а когда все это начнет ему надоедать, он повезет Сию в Мадар, покажет ей знаменитого Мадарского конника, этот чудесный памятник Первого болгарского царства, былой славы болгар. И образовавшийся сам собой в глубокой древности амфитеатр покажет ей, и покрытые плющом и красным мхом скалы, гигантским каменным козырьком врезающиеся в небо. Оттого, что здесь они отвесно громоздятся одна на другую, человеческий глаз подвержен странной иллюзии: если Аввакум отойдет хотя бы метров на двадцать от Сии, то покажется ей маленьким, совсем крохотным, как игрушечная кегля. Вот иллюзия, обманчивость которой он с превеликим удовольствием ей разъяснит… Потом они махнут в Преслав, к руинам Абобы и Плиски: в этих местах ему и самому пришлось поорудовать киркой и лопатой, когда там велись раскопки. И еще небольшой отрезок пути, вероятно через Тырново, чтобы хоть раз искупаться в водах родной Янтры и выкурить трубочку, сидя под старой виноградной лозой у отцовского дома, как когда-то, босиком, в рубахе нараспашку.

Таковы были его планы месяц назад. А потом появился веселый инженер-электрик и, словно внезапный порыв знойного ветра, унес ко всем чертям его планы и замыслы. Он даже не знал, о чем ему стоило больше жалеть — о девушке, которой лишился, или о несостоявшейся рыбалке на реке Ропотамо, о большом костре и трубке, которую мечтал выкурить у палатки?

На рассвете, перед тем как ему забыться в полусне, в его голове созрело новое решение: он попросит, чтоб его зачислили в экспедицию, которую в ближайшие дни намерена организовать секция археологии Академии наук. Три недели раскопок и поисков среди каменистых осыпей, настоящая охота за древностями, компенсировали бы в какой-то мере невыкуренную трубку.

Этот проект тоже пришлось послать к чертям — и не по каким-то сентиментальным причинам, а потому, что «тихий фронт» неожиданно предложил настоящую, большую и захватывающую охоту, поединок не на жизнь, а на смерть с неизвестным врагом.

Выехав на Момин-проход, Аввакум остановил на обочине шоссе мотоцикл, выбрал в зарослях укромное место и, пристроив на ветке карманное зеркальце, принялся составлять себе новый «паспорт». Через каких-нибудь пять минут из-за куста вышел совсем другой человек. Фигурой он напоминал Аввакума, но на спине у него выпирал небольшой горб, а левое плечо было немного выше правого, с верхней губы подковкой свисали коротко подстриженные усы, а на загорелой левой щеке, у самого глаза, краснел след свежей ссадины. В потертой кожаной куртке и надвинутой на лоб мятой кепке, человек этот вполне походил на механика авторемонтной мастерской, заядлого любителя мотоциклетного спорта.

Совершенно преображенный, Аввакум снова вскочил в седло и, оставив позади перевал с часто встречающимися на нем поворотами, помчался со скоростью сто километров в час к Пазарджику.