Ян Флеминг - Доктор Но Страница 7

— Да это же мистер Куоррел! — воскликнул он. — Сейчас организуем отличный столик на двоих.

— Привет, Ники-Спрут, — с улыбкой поздоровался Куоррел. — Выбери нам местечко поближе к кухне и подальше от музыки.

Толстяк хохотнул.

— Что желаете? — спросил он.

Бонд попросил джин-тоник с лимоном, Куоррел выбрал пиво. Потом они заказали холодного омара и бифштекс с овощами.

Трио снова заиграло. Вечерний бриз шумел в пальмовых листьях. В нескольких метрах глухо плескались морские волны.

— Здесь хорошо, — заметил Бонд.

— Он просто молодчага, этот Ники-Спрут, — довольно сказал Куоррел. — Тоже кайманец, как я. Ему известно все, что происходит в Кингстоне. Но вы не беспокойтесь. В свое время у нас с ним было небольшое суденышко. И ему взбрело в голову отправиться на Крэб Ки. Хотел насобирать бакланьих яиц, а наткнулся на спрута. Настоящее чудовище! Они сцепились, и гадина продырявила Ники легкое. Тут он малость струхнул и, вернувшись в Кингстон, продал мне свою половину судна. Это было еще до войны. Теперь он богатей. А я все еще ловлю черепах.

Куоррел грустно развел руками.

— А что это за Крэб Ки? — безразлично поинтересовался Бонд.

Куоррел бросил на него быстрый взгляд.

— Паршивое местечко, кэп, — ответил он просто.

— Почему?

— Его купил во время войны один китаец. Из-за гуано. Навез туда кучу людей. И с тех пор о них ни слуху, ни духу. Сгинули. Этот остров, как могила, — закончил он мрачно.

— Даже так? — насмешливо спросил Бонд.

— Там охрана с автоматами. И радар. И самолет. Кое-кто из моих друзей пытался туда пробраться. Больше я их не встречал. Честно, кэп, от этого острова надо держаться подальше.

Официант принес омаров. За едой Бонд рассказал Куореллу о деле Стренжвейза. Тот внимательно его слушал, время от времени уточняя детали. Когда Бонд дошел до птиц на Крэб Ки, Куоррел нахмурился, что являлось у него признаком глубочайшего внимания. Потом он узнал о последних словах охранника их общества Одюбон, и его серые глаза превратились в узкие щелочки. Бонд описал взрыв самолета при посадке.

Куоррел отодвинул тарелку и ладонью вытер губы.

— Слушайте, кэп, — сказал он, наклонившись к Бонду, — я не знаю, кто водится на этом чертовом острове — птицы, бабочки или пчелы. Но готов поспорить на последний доллар, что любой, кому захочется сунуть туда нос, живым от китайца не уйдет.

— Почему ты так думаешь?

Куоррел развел руками.

— Все очень просто. Китаец никого к себе не пускает. Он убил моих друзей и всех остальных, кто приближался к острову. Он — важная шишка. И прикончит каждого, кто встанет у него на пути.

— В самом деле?

— Точно, конечно, не известно. Всякие ходят слухи. Но, не сомневайтесь, с ним шутки плохи.

Вспышка. Бонд резко обернулся. В тени пальмы стояла маленькая китаянка с аэродрома. Она была одета в черное сатиновое сари, разрезанное сбоку до самого бедра. На шее по-прежнему болтался фотоаппарат. На губах — лукавая улыбка.

— Приведи мне эту девчонку, — сказал Бонд Куоррелу.

Куоррел неторопливо поднялся.

— Привет, красотка, — произнес он негромко и вытянул руку.

Девушка провела язычком по губам и взялась за руку.

Куоррела. Тогда он крутанул ее, как в танце, и, не разжимая пальцев, сильно прижал к себе.

— Осторожней, мне больно! — воскликнула девушка.

— Ну что вы, — отозвался Куоррел с добродушной улыбкой.

Ее кошачьи глаза на побледневшем лице засверкали от ярости.

— Немедленно отпустите меня, — прошипела она.

— А куда торопиться? — заметил Куоррел. — Пойдем к нам, выпьем по стаканчику. И не стоит волноваться.

В обнимку они подошли к сидящему за столиком Бонду. Куоррел по-прежнему сжимал руку китаянки. Они уселись, как влюбленная парочка.

— Добрый вечер, — галантно поздоровался Бонд. — Похоже, если вас не остановить, мое изображение заполнит все страницы «Глинера».

— Сегодня вечером я обхожу бары, — объяснила девушка самым искренним тоном. — Первый снимок вышел плохо. Надо переделать. Вот и все. Не могли бы вы попросить этого господина меня отпустить?

— Вы работаете на «Глинер», — сказал Бонд, пропустив ее слова мимо ушей. — Как вас зовут?

— Не ваше дело.

Бонд подал Куоррелу знак, и тот принялся неторопливо выкручивать ей руку. Девушка кусала губы и молчала. Куоррел поднажал.

Она сдавленно вскрикнула, потом сказала:

— Ладно. Меня зовут Анабелла Чанг.

Ее глаза метали молнии.

— Прелестное имя, — заметил Бонд.

И обратился к Куоррелу:

— Позови хозяина.

Свободной рукой Куоррел взял вилку и постучал ею по рюмке. Тотчас подбежал толстяк.

— Вы когда-нибудь видели эту девушку?

— Да, — ответил тот. — А что, пристает? Хотите, я выброшу ее вон?

— Ну зачем же, — отказался Бонд. — Она очаровательна. Я только попрошу Вас позвонить в «Глинер» и узнать, работает ли она сегодня вечером для газеты. Если, конечно, у них вообще числится фоторепортер Анабелла Чанг.

— Сию минуту, — сказал Ники-Спрут и исчез.

— Почему Вы не позвали хозяина на помощь? — любезно осведомился Бонд.

Девушка бросила на него злобный взгляд и не ответила.

— Я в отчаянии, что нам пришлось применить силу, — сказал Бонд, — но хотелось бы узнать, зачем Вам так нужна моя карточка. Отвечайте.

— Я уже отвечала, — раздраженно бросила она. — Я выполняю свою работу.

Вернулся запыхавшийся Ники.

— Точно, — сказал он. — У них есть Анабелла Чанг. Но она работает самостоятельно, и газета покупает лишь то, что представляет для нее интерес. Сказали, что девчонка отлично фотографирует.

— Спасибо, — сказал Бонд. — Но и это не объясняет, зачем ей нужно мое фото. Хватит, шутки кончились. Отвечайте.

Их взгляды встретились. В ее глазах Бон прочел презрение.

— Никогда, — произнесла она медленно.

— Ну что ж. Действуй, Куоррел.

Правое плечо Куоррела незаметно опустилось. Девушка изогнулась на стуле. Она попыталась придвинуться к Куоррелу поближе, чтобы уменьшить боль. Но тот резко оттолкнул ее свободной рукой.

Она посмотрела прямо ему в глаза и плюнула. Куоррел улыбнулся, словно оценив удачную шутку, и продолжал выкручивать ей руку.

В дикой ярости девушка принялась бить ногой по ножке стола. Но внезапно замерла. По ее лицу пробежала струйка пота.

— Говорите же, — мягко сказал Бонд. — Отвечайте на вопрос, и Вас отпустят.

Он подумал о руке девушки, которая вот-вот сломается. Девушка забормотала какие-то китайские слова. И вдруг собрав оставшиеся силы, левой рукой бросила Куоррелу что-то в лицо. Бонд не успел ее остановить. Раздался взрыв и звон разбитого стекла. Девушка кинула в него фотовспышкой, едва не угодив в глаз.

Куоррел провел рукой по щеке, и ладонь его тут же наполнилась кровью.

— Черт! — сказал он коротко.

В этом ругательстве не было ни тени злости. Только восхищение, даже какое-то чувственное удовольствие. Он повернулся к Бонду.

— От нее ничего не добьешься, кэп. Кремень, а не девка. Может, ей руку сломать?

— Не стоит, — поспешил ответить Бонд. Пусть идет.

И все-таки он кое-что узнал. Человек, который стоит за Анабеллой Чанг — крепкий орешек. Он хорошо знает, кого использовать. Девчонка ничего бы не сказала, это ясно.

Куоррел все еще держал ее за руку. Он приподнял ее повыше.

— Вы меня задели, — сказал он. — Теперь моя очередь.

Его серые глаза неотрывно смотрели на китаянку. Он нащупан на ее ладони нежный выпуклый треугольник возле большого пальца, называемый холмом Венеры, и принялся его выдирать и выкручивать. Бонд заметил, как стальные пальцы Куоррела побелели от напряжения.

Девушка истошно завопила. Куоррел удвоил усилия, потом выпустил ее руку.

Анабелла Чанг вскочила, словно пронзенная электрическим разрядом. Прижимая к груди помертвевшую руку, она взглянула на них сверкающими от ненависти глазами.

— Подонки, — прошипела она. — Вы у меня еще попляшете!

Фотоаппарат качнулся у нее на шее, и она убежала.

Куоррел добродушно расхохотался. Потом взял со стола салфетку и осторожно промокнул щеку.

— Моя щека зарубцуется скорей, чем ее ладошка! — сказал он лукаво.

Он перевел мечтательный взгляд на Бонда:

— Такой огромный холм Венеры, как у этой девчонки, увидишь нечасто. В постели она, наверное, сущий черт. Нет вернее знака. Вы в курсе, кэп?

— Нет, — ответил Бонд.

— Ее рука долго еще будет болеть. Но ничего серьезного.

Он вздохнул.

— Надо будет познакомиться с малышкой поближе, чтобы проверить мою теорию.

Оркестр заиграл «Налей рома своему мужчине».

Бонд посоветовал Куоррелу:

— Поверь мне, старина, — женись-ка ты поскорей и оставь ее в покое. Иначе рано или поздно заработаешь нож в спину. А сейчас пора возвращаться. Спать ляжем и так поздно, а силы нам еще, судя по всему, пригодятся. К тому же, тебе надо побыстрей перевязать щеку. Позови хозяина.