Эдвард Айронс - Задание: Нидерланды Страница 7

– Да, – ответил он.

– Пожалуйста, входите. Думаю, мы сможем договориться.

У него неожиданно возникло опасение, что девушка может в самом деле оказаться обитательницей амстердамского района красных фонарей, которую привело в дом Пита ван Хорна просто случайное совпадение. Но Дарелл старался не принимать совпадений в расчет и поднялся наверх.

Казалось, она одна. В коридоре были и другие двери, грязные и невзрачные, но все они были плотно закрыты и из-за них не доносилось ни звука. Дверь же за спиной блондинки была распахнута настежь и он видел запущенную комнату с большой латунной голландской кроватью, угловым туалетным столиком и окном с темной шторой, опущенной до самого подоконника. В воздухе плавали запахи кофе, готовой пищи, застарелых духов и давних любовных дел. Пока девушка его поджидала, сильная голая электрическая лампочка ярко освещала пространство позади нее и подчеркивала ее чувственную вызывающую позу и линию бедер. Так как она стояла спиной к свету, лицо по-прежнему оставалось в тени, и единственное, что он мог заметить, были насмешливая улыбка и влажный блеск миндалевидных глаз.

Неожиданно на него повеяло Востоком, возможно, причиной тому был большой бронзовый идол с острова Бали, который резко контрастировал с убогой обстановкой комнаты. Но в Голландии полно индонезийских девушек, бедных осколков нидерландской империи на Дальнем Востоке. Он мог и ошибиться по поводу легкого намека, который прочитал на ее лице. Когда она заговорила по-голландски, ему почудился в ее речи немецкий акцент; но уверен он не был. И после первых же его слов она быстро переключилась на английский.

– Ну, – сказала она, – мне кажется, вы достаточно на меня насмотрелись. Довольны? Почему вы шли за мной через весь город? Или вы их тех скромников, которые боятся заниматься делом в открытую?

– Все зависит от того, каким делом заниматься, – возразил Дарелл.

Девушка рассмеялась.

– А у вас есть какие-то сомнения на этот счет? – Она шагнула к нему в коридор, положив руки на бедра недвусмысленным призывным жестом. – Я уверена, вы останетесь мной довольны. Я ведь в самом деле вам нравлюсь, верно? Иначе вы бы наверняка не следили за мной. Знаете, я на вас очень рассердилась. Вы могли бы заговорить со мной гораздо раньше – по крайней мере угостили бы меня ужином. Скажите, вы – американец?

– А вы – немка? – спросил Дарелл.

Она удивленно посмотрела на него.

– Разве мой выговор похож на немецкий?

– Ваш акцент звучит немного странно.

– Но я научилась английскому языку от американцев. Знаете, это было много лет назад, когда я была моложе, но уже занималась этим делом. Да, я жила в Западном Берлине. Там было столько солдат! И прошло столько лет! Но вы заходите, пожалуйста. Не стесняйтесь. У меня есть неплохой "Дженивер", это настоящий голландский джин, и мы можем заказать какую-нибудь закуску в кафе на углу. Нам никто здесь не помешает. – Она мягко потянула его за руку, подталкивая к открытой двери.

– Понимаете, я следил за вами не для этого, – сказал он.

– Да?

– Мне хотелось бы знать, что вы делали сегодня после обеда в доме Пита ван Хорна и почему в такой панике убежали оттуда, когда я вышел из его комнаты. Почему вы там были? Почему вы нас подслушивали?

На лице ее проступило явное сомнение.

– Я была там? О, я думаю, вы очень ошибаетесь.

– Вы там были. Не лгите.

– Почему я должна лгать? У вас много денег?

– Я могу прилично заплатить за информацию.

– О чем? Я действительно не понимаю. Я – простой человек, занимаюсь простым бизнесом. Вы хотите заняться со мной любовью или нет? Если вы пришли сюда по другим причинам, можете убираться прочь. Меня не интересуют извращения, а уж тем более разговоры. И к тому же я не собираюсь вам рассказывать историю моей жизни. Если вы хотите устроить скандал, я позвоню в полицию. Чтобы вы знали, у меня есть лицензия. Все, что я делаю, совершенно законно.

У нее был смелый вызывающий взгляд. Дарелл заколебался. Ее тон и поведение казались убедительными, но...

Чтобы выиграть время, он спросил:

– Как вас зовут... я имею в виду на работе?

Он увидел, как глаза ее слегка расширились, затем в них промелькнуло что-то вроде удивления, гнева или лукавства. И она мягко рассмеялась. От улыбки ее губы приоткрылись, показались зубы, острые, белые и хищные.

– Ну что же, все знают, как меня зовут, – сказала она. – Меня зовут Кассандра.

5

Его лицо не дрогнуло, ничего не выдав.

Дарелл понимал, что если отреагирует неправильно, то девушка либо просто убежит, либо скроется за массой уверток и лжи, так что будет потеряно слишком много времени, чтобы выудить полезную информацию. И к тому же он был глубоко потрясен. Он боялся испугать ее, но сомневался, понимает ли она все значение этого имени. У него возникла мысль, скорее даже лишь многообещающее предчувствие, что девушка сама не уверена в том, какую реакцию вызовет ее имя. Он видел, что она наблюдает за ним с некоторым любопытством, может быть даже с ожиданием. Возможно, в ее удлиненных карих глазах промелькнула и тень страха.

Дарелл пожал плечами и небрежно заметил:

– Довольно необычное имя.

– Вам оно нравится?

– "Роза всегда роза".

Она снова рассмеялась.

– Ну, так мы займемся делом?

– Не сомневаюсь, – кивнул он.

Она придержала открытую дверь.

– Тогда входите.

Комната была обставлена скромно и практически без украшений, если не считать идола с острова Бали, изготовленного из дешевой бронзы. Все было готово к ночному бизнесу. Когда он закрыл за собой тяжелую входную дверь, до него донеслись неясные ритмичные звуки, издаваемые музыкантами в матросском баре по другую сторону улицы. Конечно, самым главным предметом обстановки была кровать – массивная, аккуратно застланная, с горкой подушек. В одном углу поместилось биде, в другом – шкаф. Дарелл обратил внимание, что во входной двери не было ни замка, ни задвижки. Он подошел к шкафу, открыл его, взглянул на пропахшие дешевыми духами платья и поношенное зимнее пальто на рыбьем меху. С первого взгляда стало совершенно ясно, что Кассандра, или как ее там звали, здесь не живет. Комната была снята на время. Ни один из нарядов ей не подходил, и в подметки не годясь тому ситцевому индонезийскому платью, в котором она была сейчас. Улыбаясь, он медленно повернулся.

– Ну, вы говорили, что найдется немножко джина? – спросил он. – Мне хотелось бы немного расслабиться перед... вы понимаете...

– Мне кажется... у нас не так много времени... – Она запнулась и прикусила губу, явно чувствуя себя неловко. Пальцы нащупывали верхние пуговицы платья. Но при этом она все еще стояла в центре комнаты. – Я не совсем уверена...

– Вы же сказали, что хотите заняться делом. Разве здесь ничего не найдется выпить?

– Да, пожалуй, я смогу что-нибудь найти. – Она заглянула в маленький шкафчик под газовой плитой. Но Дарелл открыл одежный шкаф и достал оттуда бутылку голландского джина, которую заприметил перед этим на полке.

– Вот она. Вы забыли, где держите выпивку?

– О... Нет, просто... я что-то немного нервничаю.

– Ничего, – сказал он. – Здесь довольно жарко. А на тебе слишком много надето, милочка.

– Хорошо...

Ее пальцы нервно сражались с пуговицами платья. Глаза были опущены. На щеках проступил легкий румянец и она закусила губы, явно расстроившись. Где-то в доме очень громко заиграло радио. Она подняла голову, на миг прислушалась и, казалось решившись, улыбнулась и стала снимать платье.

В тот момент, когда она замерла в классической позе раздевающейся женщины, с воздетыми руками и платьем, наполовину скрывавшим ее голову, Дарелл почувствовал, как в нем просыпается желание. У нее была статная, редкой красоты фигура, которая могла бы заставить любого мужчину ее домогаться.

Прикрывавшие красиво очерченные женственные бедра черные кружева нижнего белья только подчеркивали шелковистый блеск тела. Плоский живот, длинные, сильные и полные ноги довершали картину. Когда она наконец-то стянула через голову свое платье, золотистые волосы водопадом рассыпались по плечам, а полные груди настойчиво стремились высвободиться из оков черного лифчика.

Она остановилась, замерла и взглянула на него.

– Так в чем дело?

– Ты просто прекрасна, – мягко сказал он.

– О, ты так думаешь? Так стою я сотни гульденов?

– Ты стоишь гораздо больше. Такая красивая... и такая бездарная лгунья.

Она отшвырнула платье в сторону, пытаясь изобразить ярость.

– Мы опять возвращаемся к этой ерунде? Я же сказала, что ходила в дом Пита ван Хорна по делу.

– Ты же не шлюха, – резко бросил он.

– Но ты... но я...

– Дилетант всегда себя выдаст. Профессиональная проститутка давно бы уже зажала мои гульдены в своем маленьком потном кулачке. Настоящая профессионалка прекрасно знает, что нельзя до такой степени доверять мужчине.