Йоханнес Зиммель - Пятый угол Страница 70

— Ни за что! — закричала Ивонна.

Томас повернулся к ней.

— Попридержите язык!

Старик сказал:

— Есть страшные пытки, — неожиданно он посмотрел на Томаса мудро и печально, как ветхозаветный пророк. — Вам это известно, господин Ливен, правда ведь? Думаю, что теперь я понимаю многое. И чувствую по-прежнему, что не ошибся. Вспоминаете? Я сказал однажды, что считаю вас порядочным…

Томас молчал. Ивонна хрипло дышала.

— Что вы еще сказали своему полковнику, господин Ливен? — спросил профессор.

— Я сделал ему предложение. Это предложение было позднее одобрено адмиралом Канарисом.

— И в чем заключается это ваше предложение?

— Вы духовный лидер маки. Люди сделают то, что вы скажете. Вы созовете группу на мельницу возле Гаржилесса и объясните людям безнадежность положения. Затем горные стрелки смогут взять мужчин в плен без единого выстрела.

— А дальше?

— В этом случае адмирал Канарис поручился честным словом, что вы все не попадете в руки СД, а как настоящие военнопленные будете направлены в лагерь вермахта.

— Это тоже не сахар.

— В сложившихся обстоятельствах из всех имеющихся возможностей это самая лучшая. Не будет же война длиться вечно.

Профессор Дебуше ничего не ответил. Он стоял перед своими книгами с поникшей головой.

Томас размышлял: «Боже, сделай так, чтобы эта война действительно поскорее закончилась. Страшно тяжело оставаться порядочным человеком среди нацистов. Пусть сдохнет, наконец, это отродье. И позволь же мне жить мирно». Это были мечты, которым еще очень долго не суждено будет исполниться…

— Как я попаду в Гаржилесс? — спросил профессор.

— Со мной на машине. Время поджимает, профессор. Если вы не примете предложения, то операция горных стрелков начнется без нас в восемь часов.

— А… а Ивонна? Она единственная женщина в группе… Женщина, господин Ливен…

Томас грустно улыбнулся:

— Мадемуазель Ивонну как мою личную пленницу — пожалуйста, дайте мне договорить — я помещу в камеру городской префектуры. Там она будет оставаться до завершения операции. С тем чтобы она в своем патриотическом порыве не натворила бед. Потом я заберу ее, чтобы доставить в Париж. А по пути туда она сбежит от меня.

— Что? — Ивонна уставилась на него.

— Вам удастся сбежать, — тихо сказал Томас. — Это вторая уступка, полученная мною от полковника Верте. Это, так сказать, побег с разрешения германского абвера!

Ивонна вплотную приблизилась к Томасу. Она кипела от возбуждения:

— Если Бог есть, Он вас покарает… Медленной и жалкой должна стать ваша погибель… Я никуда не сбегу! И профессор Дебуше никогда не примет ваше предложение — слышите, никогда! Мы будем сражаться и умрем — все до единого.

— Разумеется, — устало произнес Томас. — А теперь сядьте снова на место и помолчите, наконец, героиня.

«секретно — 14.35 — 9 августа — парижский абвер абверу в берлине — батальон горных стрелков в районе клермон-ферран под командованием зондерфюрера ливена около 22 часов 7 августа захватил в плен маки крозан на мельнице под гаржилесс — члены маки под руководством профессора дебуше сопротивления не оказали — было арестовано 67 (шестьдесят семь) мужчин — все захваченные согласно приказу были доставлены в лагерь для военнопленных вермахта 343 — конец».

27 сентября 1945 года профессор Дебуше перед Союзным комитетом по расследованию в Париже заявил дословно следующее:

«Со всеми членами "Маки Крозан" в лагере вермахта 343 обращались гуманно. Все они пережили войну и вернулись к себе на родину. Я должен подчеркнуть, что своей жизнью все мы обязаны исключительно мужеству и гуманизму одного немца, который сперва выдавал себя за британского капитана и который приехал ко мне 6 августа 1943 года. Он объявил тогда, что его зовут зондерфюрер Томас Ливен…»

Служащие Союзного комитета по расследованию начали поиски этого «зондерфюрера Ливена», но не нашли. Ибо осенью 1945 года по его следам шли совершенно другие организации, нежели какой-то Союзный комитет по расследованию, и потому он… Однако стоп, будем рассказывать, как и положено, по порядку. А на календаре пока еще август 1943 года…

17 августа 1943 года Верховное командование вермахта объявило об отводе войск из Сицилии, разумеется, планомерном. Кроме того, сообщалось далее, в среднем течении Донца Советы после ожесточенной артиллерийской подготовки перешли в наступление, разумеется, давно ожидаемое.

В тот же день в Париже на многолюдном митинге организации НСДАП во Франции выступил гауляйтер Заукель. Он сказал, в частности, что в настоящее время немецкий народ переживает величайшую и славнейшую эпоху. Конечная победа, объявил Заукель, несомненна. Положение Германии на четвертом году войны совершенно иное, чем было в свое время в ходе Первой мировой. Скорее мир рухнет, чем Германия проиграет эту войну.

В то время как гауляйтер Заукель троекратным «зиг хайль» благодарил фюрера за то, что тот привел немецкий народ к величию и вознес на небывалую высоту, полковник Верте пригласил в свой кабинет в отеле «Лютеция» капитана Бреннера и зондерфюрера Ливена.

— Господа, — начал полковник, — в связи с недавними событиями я только что получил указания из Берлина. Капитан Бреннер, за заслуги в ликвидации «Маки Крозан» вы произведены в майоры задним числом с 1 августа. От имени фюрера и верховного главнокомандующего вручаю вам также военный крест за заслуги первой степени с мечами.

Это был великий час для капитана Бреннера. Его глаза за стеклами очков сияли, как у ребенка в рождественский вечер. Он стоял, держа руки по швам, живот втянут, грудь колесом.

— Браво! — сказал Ливен, одетый в голубой гражданский костюм великолепного покроя, белую рубашку с галстуком в блекло-розовую с серым полоску. — Поздравляю, господин майор!

— Конечно, все это благодаря вам, — смущенно сказал новоиспеченный майор.

— Чепуха!

— Нет, не чепуха, исключительно благодаря вам. Признаюсь, я не был вашим сторонником при проведении этой операции, считал ее сумасшествием, не доверял вам…

— Если вы отныне доверяете мне, тогда все хорошо, — сказал Томас примирительно. И впрямь: с этой минуты в лице майора Бреннера Томас приобрел верного почитателя, поддерживавшего его самые смелые и авантюрные замыслы… Орденскую колодку к железному кресту первой степени получил и полковник Верте.

— Крест у меня еще с Первой мировой войны, — объяснил он.

— Поглядите, — обратился Томас к свежеиспеченному майору Бреннеру, — две мировые войны мы начали одну за другой с таким небольшим перерывом, что сильному и здоровому человеку вполне может посчастливиться пережить обе в их героическом величии.

— Помолчите, — приказал полковник. — И вообще, что с вами делать, странный вы зондерфюрер? Вы ведь лицо гражданское.

— И желаю им оставаться.

— Но у меня есть запрос из Берлина. Скажите, какую награду хотели бы получить вы?

— Орденами меня не осчастливишь, господин полковник, — ответил наш друг. — Но если позволите высказать одну просьбу…

— Говорите!

— …то я желал бы заняться чем-нибудь другим. Не хочу больше бороться с партизанами, господа. Я человек, который любит смеяться и радоваться жизни. А в последние недели мне было не до смеха. Если уж мне приходится на вас работать, хотелось бы иметь другое занятие, что-нибудь повеселее…

— Думаю, у меня найдется то, что вам нужно, зондерфюрер Ливен.

— Что именно, господин полковник?

— Французский черный рынок, — сказал Верте.

И впрямь: с этого момента все темные тучи исчезли с жизненного горизонта Томаса Ливена — пусть на какое-то время, но наш друг сломя голову ринулся в водоворот новых необычайных приключений…

— Никогда еще в истории человечества не было такого громадного, безумного и опасного черного рынка, как сегодня в Париже, — сказал полковник Верте.

Томас с удивлением узнал, что творится за радужными фасадами сверкающего огнями города на Сене:

— Здесь можно купить все. Участвуют организация Тодта, флот, ВВС, сухопутная армия, автомобильные роты, а сейчас еще подключилась и СД.

Рейхсмаршал Геринг, продолжал Верте, рекомендовал объявить войну черному рынку. Из-за взаимной конкуренции немецких скупщиков цены в последнее время взлетели до астрономических высот. Обычный токарный станок, красная цена которому 40 тысяч франков, сегодня предлагается за миллион. СД создала бюро по борьбе с черным рынком, возглавил его какой-то унтерштурмбанфюрер СС. В Париж для повышения квалификации были направлены сотрудники СД со всех концов Франции. Но все напрасно. Ее агенты, прошедшие подготовку, быстро смекнули, что на этом черном рынке можно недурственно заработать. Вместе с французами они проворачивали самые грязные спекуляции. К примеру, в один день были четыре раза перепроданы 50 тысяч пуловеров. После этого застрелили трех немецких перекупщиков. Четвертый оказался в доле с мошенниками, и на другой день пуловеры снова выбросили в продажу. Деньги за многократно проданное осели в кубышках…