Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли Страница 71

Я был потрясен этим разговором и в течение какого-то времени не знал, что делать: то ли счесть это за розыгрыш, то ли поверить. В итоге любопытство перевесило все доводы против – я собрался и отправился по указанному адресу. Там я действительно нашел ветку-тайник и привез ее домой. Быстро разобрался, как она открывается – с помощью специальной кнопки, – и обнаружил внутри нее деньги и странную записку, которая повергла меня в смятение. Я понял, что вместо разгадки смерти Юлии вляпался в какую-то темную историю. Поверьте мне, я в первые же минуты хотел бежать к вам, чтобы доказать свою полную невиновность. Но затем меня начал точить червь сомнений. Я же работаю в секретном учреждении, которое занимается в том числе и военными поставками в Сирию. А в тайниковой записке речь как раз и шла о секретной информации, касающейся «сирийского узла». И я испугался, что мне не поверят. Что начнут проверять-перепроверять, отстранят от работы, которую я люблю. Пострадает моя репутация. Короче, я всю ночь промучился бессонницей, размышляя на тему – идти или не идти сюда, на Лубянку. Но не зря говорят, что утро вечера мудренее. Утром все сомнения у меня улетучились, я взял эту злополучную «ветку» и отправился к вам.

– И правильно сделали, – подытожил рассказ гостя Кондратьев. – Вот Глеб Сергеич не даст мне соврать, но я еще вчера, когда мы по видеозаписи наблюдали за тем, как вы ведете себя на месте закладки тайника, высказал сомнение в том, что вы можете иметь непосредственное отношение к этой находке.

– Так, значит, вы за мной следили?

– У нас работа такая, Сергей Геннадиевич, – коротко ответил Кондратьев, после чего продолжил свою мысль: – Так, как вели себя вчера вы, профессионалы обычно не ведут. Вы типичный дилетант, которого матерые разведчики решили подставить нам в качестве подсадной утки. Расчет был на то, чтобы с вашей помощью направить нас по ложному следу. Как видим, нашим врагам это сделать не удалось, в чем и ваша немалая заслуга. Своей явкой вы помогли нам прояснить ситуацию. Она бы, конечно, и без этого прояснилась, но с вашей помощью это случилось чуть раньше, за что вам большое спасибо. Поэтому можете отправляться домой и не волноваться о своей репутации. Давайте ваш пропуск, я подпишу его на выход.

Поставив свою подпись на документе, Кондратьев вернул его гостю. Но прежде чем тот покинул кабинет, генерал его предупредил:

– Сергей Геннадиевич, мы надеемся, что эта наша встреча останется между нами. Это во-первых. Во-вторых, те люди, которые вас нам подставили, наверняка будут интересоваться вашей судьбой либо непосредственно через вас, используя телефонные звонки, либо через кого-то из вашего окружения. Поэтому ведите себя так же естественно, как это было до вашей вчерашней поездки на Югорский проезд. Договорились?

Листопад кивнул головой, после чего задал вопрос, который Кондратьев ожидал услышать:

– Скажите, Юля ведь умерла не естественным образом – ее убили?

– Да, она погибла от рук тех же людей, что хотели подставить и вас. Кстати, она вам ничего не говорила про своего кавалера, с которым встречается?

– Она только однажды упомянула о нем. Когда я проявил свою настойчивость в ухаживаниях, она сообщила, что любит другого человека, а со мной хочет сохранить исключительно дружеские отношения.

– А кто-то из ее друзей мог бы помочь пролить свет на личность этого человека?

– Вряд ли, Юля была человеком достаточно закрытым. Впрочем, была у нее подруга, с которой она общалась ближе всего, – Ксения Стоцкая. Она служит в нашем отделе и была соседкой Юли: их столы стоят рядом. Но она сейчас в отпуске и на работу выйдет только в среду.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил гостя Кондратьев. – И еще раз напомню вам о том, что наш разговор должен остаться между нами. И еще: если вспомните что-то ценное или почувствуете нечто странное в отношении себя, немедленно поставьте нас в известность. Глеб Сергеич, дайте, пожалуйста, Сергею Геннадиевичу свою визитку.

После того как дверь кабинета закрылась за гостем, Жмых задал генералу вопрос, который давно вертелся у него на языке:

– Не поторопились ли мы с выводами в отношении Листопада?

– Не поторопились, – голосом, полным твердости ответил Кондратьев. – Постараюсь объяснить вам ход своих мыслей. Когда я ехал на работу, слушал в автомобиле одну радиостанцию. Так вот там сообщили, что к нам в Москву на премьеру фильма со своим участием приезжает знаменитый голливудский актер Уэсли Снайпс. Слышали о таком?

– Я голливудщину стараюсь не смотреть.

– А зря, врага надо знать в лицо. Так вот, услышав эту фамилию, меня внезапно осенило. Я вспомнил другого Снайпса – Стивена. Надеюсь, этого человека вы знаете?

– Нынешний заместитель директора ЦРУ?

– Он самый. Этот человек долгое время работал в советском отделе – на среднеазиатском направлении. Был резидентом ЦРУ в солнечном Узбекистане, в Ташкенте. Там же в это же время трудился и мой однокашник по Высшей школе КГБ Стас Лаврушин, царствие ему небесное, погиб в автокатастрофе. Так вот, много лет назад он поделился со мной одной историей, приключившейся с ним в Ташкенте в середине 80-х на ниве его служебной деятельности. Всех подробностей уже не помню, но суть ее такова. Однажды один из сотрудников ташкентской резидентуры ЦРУ обронил в своем автомобиле миниатюрный фотоаппарат. Поздно ночью наша «наружка» вскрыла этот автомобиль, нашла в нем эту вещицу и в течение нескольких часов скопировала все запечатленные на его пленке кадры. После чего вернула фотоаппарат на место. В ходе изучения отснятого Стас и его люди обратили внимание на несколько фотографий, где этот цэрэушник был запечатлен на разных мероприятиях, на которых присутствовал и один из ведущих сотрудников оборонного предприятия. Стасу это совпадение показалось странным, и они предположили, что между этим сотрудником и цэрэушником есть какая-то тайная связь. А чуть позже этого сотрудника задержали при выемке тайника в одном из ташкентских парков. Короче, все улики указывали на то, что он агентурит на ЦРУ. В действительности же это была операция прикрытия: американцы таким образом переводили стрелки со своего агента на том же оборонном предприятии, подставляя под удар невиновного человека. Именно для этого цэрэушник как бы случайно и обронил свой фотоаппарат в автомобиле. Не правда ли, эта история весьма похожа на ту, что произошла вчера с Листопадом?

– Выходит, Снайпс повторяется?

– Получается так. Как говорится, новое – это хорошо забытое старое. Видимо, в ЦРУ созрела идея прикрыть агента с помощью невинной жертвы, и они поинтересовались у Фараона, нет ли у него кто-то на примете. И тот мог вспомнить, что Жолташ говорила ему о своем воздыхателе, который трудится на одном с ней предприятии. В ЦРУ это учли и подставили Листопада под удар. Расчет, видимо, был следующий: если мы задержим его на месте закладки тайника с «веткой» в руках, то отвертеться ему будет крайне сложно. А если не задержим, то к нам он сам не явится: во-первых, испугается, во-вторых, позарится на те двадцать тысяч долларов, которые были заложены в «ветку». Но Листопад оказался честным человеком.

– Но правда рано или поздно все равно бы вскрылась?

– Конечно. Просто расчет у Снайпса был на то, чтобы поводить нас за нос какое-то время, а потом они придумали бы новую каверзу. Но, как пел Владимир Семенович Высоцкий: «Только зря он шутит с нашим братом, у меня есть мера, даже две…».

– И что же это за меры?

– Например, встреча с упомянутой пять минут назад Ксенией Стоцкой, которая на данный момент единственная может хоть как-то приблизить нас к Фараону. У вас есть ее координаты?

Жмых полез в свою папку, лежавшую перед ним на столе. Быстро нашел нужные телефоны – домашний и мобильный.

– Давайте домашний, – попросил Кондратьев. – Думаю, в столь ранний будний час он единственный, который работает.

Как ни удивительно, но Стоцкая подняла трубку практически мгновенно, значит, уже не спала.

– Ксения Анатольевна? Доброе утро! Извините, что побеспокоил вас в столь ранний час, да еще в ваш отпускной понедельник… Ах, вы уже не спите? Ну все равно извините. С вами разговаривает генерал ФСБ Кондратьев Федор Иванович. А звоню я вам вот по какому поводу. Вы уже, наверное, знаете о трагедии, которая произошла с вашей подругой и сослуживицей Юлией Андреевной Жолташ? Так вот я хотел бы встретиться с вами и кое о чем расспросить. О чем именно? Давайте я расскажу вам об этом непосредственно во время нашей встречи. Во сколько? Ну, к примеру, в одиннадцать часов утра. Вы ведь свободны? Нет? А во сколько у вас посещение фитнес-центра? В двенадцать? Думаю, за час мы с вами управимся, и вы со спокойной душой сможете заняться своим здоровьем. Договорились? Куда мне подъехать?

Выслушав адрес, Кондратьев положил трубку служебного телефона на аппарат и взглянул на коллегу: