Петр Прудковский - Оборотень Страница 8

Он указал на человека, сидевшего поодаль в кресле:

— Знакомьтесь, Юра, и вы, Петр Савельич… Это Михаил Евграфович Кузьмин… настоящий Кузьмин! Как видите, мы сразу же напали на правильный след.

И Верховский кратко рассказал о бегстве Кузьмина из американского лагеря.

— Товарищ Кузьмин, — прибавил он, — давно уже сообразил, что его документами воспользовались для засылки шпиона в нашу страну… и что искать этого шпиона следует скорей всего в Энске. Вот почему мы и встретились с ним. Теперь остается еще установить, кто этот оборотень. Петр Савельич! Нет ли у вас его фотографии?

— Его личное дело со мной. Сейчас посмотрим.

Он достал из ящика стола несколько папок и быстро разыскал личный листок с приклеенной в правом углу фотографией. Кузьмин поднес ее к лампе.

— Так и есть! — глухо проговорил он. — Майор! Русский майор, который расспрашивал меня… О, подлецы!…

Он закрыл лицо руками.

— Две недели… только две недели… Вернись я на две недели раньше — и Верочка была бы жива, а этот негодяй…

— Ну, вот что, — Верховский резко поднялся со стула. — Хватит ему разгуливать на свободе. Юра! Возвращайтесь в свой номер и не спускайте глаз с молодчика. А я сообщу сейчас в комендатуру. Оружие с вами?

— Да…

— Я тоже пойду, — сказал Кузьмин. Губы его дрожали, но глаза были сухи и жестки, и морщина между бровями обозначалась еще резче.

Верховский не стал удерживать его.

Одной минуты было достаточно Юрию и Кузьмину, чтобы спуститься на второй этаж, где помещались номера, занятые русскими машиностроителями. Держа пистолет наготове, Юрий толкнул дверь.

Койка соседа была пуста.

Двое других рабочих крепко спали. Разбуженные Юрием, они не могли ничего сказать, впрочем, с того времени, как Юрий вышел из номера, прошло не более четверти часа и беглец не мог уйти далеко.

Бросились к привратнику, но тот заверил, что никому не открывал входной двери. Наконец, напали на след: в уборной нижнего этажа было выдавлено стекло в окне, выходившем во двор.

— Скорее в парк! — крикнул Стрельцов, выбегая вместе с Кузьминым на улицу. — Наверняка, он попытается перебраться на ту сторону озера, к своим… Я знаю дорогу… скорее!

…Темная, осенняя ночь изредка прорезывалась далекими, беззвучными зарницами. Накрапывал дождь. Ветер налетал порывами, то стихая совсем, то поднимая тревожный шум в вершинах вековых лип, срывал пожелтевшие листья и швырял их на мокрый булыжник мостовой.

Юрий и Кузьмин бежали вдоль стен, высоких, слепых и, казалось, вымерших зданий. Вдруг Кузьмин радостно вскрикнул: впереди, при свете уличного фонаря, мелькнула торопливо шагавшая фигура. Значит, Юрий был прав, и беглец действительно направлялся в сторону парка.

Они побежали быстрее, думая только об одном — не упустить его из виду, не дать юркнуть незамеченным в какую-нибудь подворотню…

И вдруг фигура исчезла. Юрий бросился вперед, первым добежал до угла и понял, в чем дело. Прямо перед ним, через улицу, виднелась невысокая ограда какого-то сада. Он успел даже расслышать шорох удаляющихся шагов.

Перебежать улицу и перелезть ограду было для Юрия и Кузьмина делом одной минуты. Но тут они очутились в непроглядной тьме, шаги впереди затихли, приходилось идти наугад… Несколько раз колючие живые изгороди преграждали им дорогу и приходилось продираться через них. Но вот деревья расступились, раздались по обе стороны, и они очутились на просторной лужайке с каменным бассейном фонтана посередине. Стало светлее. Между стволами мелькали желтые, дрожащие огоньки… Еще несколько шагов — и перед ними открылась черная гладь озера, едва освещенная редкими огнями на противоположном берегу.

И почти тотчас же донесся откуда-то легкий всплеск…

— Стой! — закричал Юрий и тотчас же понял свою ошибку: услышав окрик, человек поплыл еще быстрее…

— Не уйдет, — злобно прошептал Кузьмин. — Зовите на помощь, — крикнул он Юрию, и в то время, как Стрельцов бросился через заросли влево, к пристани, где должны были находиться немцы-сторожа, — он в несколько прыжков достиг края обрыва, скинул ботинки, пиджак и с разбега прыгнул в воду.

В темноте трудно было разглядеть что-либо, но впереди явственно слышались всплески, и Кузьмин поплыл в этом направлении. Все мускулы его были напряжены страшным усилием воли, как в ту ночь, когда он, спрыгнув со сходней в черную щель между причалом и бортом судна, плыл в такой же вот непроглядной темноте, думая только об одном — как бы добраться до стоящего на рейде советского парохода…

Еще несколько взмахов, и он поравнялся с беглецом и схватил его за рукав рубашки. Завязалась борьба. Удары сыпались с обеих сторон, но, попадая в воду, теряли свою силу… Вскидываясь порой на поверхность воды, Кузьмин слышал раздававшиеся на берегу голоса. Значит, подмога близка!… Вдруг он почувствовал, что грузное, отчаянно барахтавшееся тело врага как-то сразу ослабло, обмякло, выскользнуло из его рук и камнем пошло вниз, на дно. Очевидно, один из ударов оглушил беглеца…

«Так нет же! Не будет тебе, гаду, легкой смерти!» — не то вскрикнул, не то подумал Кузьмин и, набрав побольше воздуха, нырнул, схватил утопающего за волосы и потянул на себя, но острая боль заставила его разжать пальцы. Не понимая еще, что случилось, он инстинктивными ударами ног вытолкнул себя из воды, вздохнул и хотел было снова нырнуть, как вдруг яркий луч прожектора ударил ему в глаза, потом скользнул вправо и протянулся широкой светлой полосой через все озеро. Кузьмин увидел далеко впереди вынырнувшего из воды человека.

Он понял хитрость врага, намеревался опять пуститься в погоню, но почувствовал, что слабеет… Из правой руки, перерезанной повыше кисти, текла кровь; начался звон в ушах, перед глазами поплыли радужные круги…

Все же у него хватило сил перевернуться на спину, в таком положении легче было удержаться на поверхности…

С болью пронеслось в голове:

«Уйдет… неужели уйдет?…»

Частый, нарастающий звук мотора заставил его открыть глаза.

Мимо, приподнявшись на редане, пронеслась моторная лодка с людьми. Лучи ее фар осветили далеко вперед поверхность озера.

Кузьмин услышал голос Юрия, кричавшего что-то по-немецки. Выполняя его приказание, моторист круто повернул, и лодка, описав полукруг, пошла наперерез плывшему впереди человеку…

— Нет! Шалишь! Не уйдешь!… Теперь не уйдешь! — радостно вскрикнул Кузьмин, изо всех сил выгребая здоровой рукой.

Пенистая, сверкающая тысячами искр волна подхватила его, подняла, закачала и бережно понесла к берегу.

Примечания

1

Да здравствует Россия! (итал.).