Жерар Вилье - Похищение в Сингапуре Страница 8

Фил Скотт, довольный, усмехнулся.

– Здесь только идиоты дают себя обворовать. Достаточно договориться об охране с какой-нибудь хорошей бандой... Это стоит десять долларов в месяц. И можно все оставлять открытым. В противном случае они потеряют лицо, и им перестанут платить.

Обстановка в доме была довольно простой: плетеная мебель, неизменный вентилятор под потолком, подушки из батика и циновки. Все это отнюдь не свидетельствовало о достатке.

Едва войдя, Фил Скотт снял рубашку и обнажил торс, сказав Сани:

– Сходи за сари.

Молодая тамилка послушно исчезла за занавеской.

– Как только я прихожу домой, то облачаюсь в сари, – объяснил Скотт. – Так чувствуешь себя удобнее. Однажды я отправлюсь на Таити жить в бунгало на пляже. А Сани будет мне готовить...

Он внезапно повернулся к Малко.

– Она симпатяшка, не правда ли? Восемнадцать лет...

– Она кажется очень послушной, – заметил Малко.

Австралиец молча улыбнулся.

– Она надеется, что я женюсь на ней. Но надо опасаться тамилок. Когда-нибудь она воткнет мне нож в живот, не переставая обожать. Понимаете, она тамилка из низших классов, и у нее есть комплексы. В двенадцать лет родители продали ее одному китайцу. За тысячу долларов. Такое здесь частенько случается.

– И таким образом она познакомилась с Тонгом Лимом?

– Точно так...

Малко вынужден был подождать с вопросами: Сани вернулась с несколькими сари из батика в руках. Фил Скотт бросил одно из них Малко.

– Располагайтесь как дома.

Сам он переоделся. Сани, в свою очередь, облачилась в сари. Также натянув на плечи сари, Малко спрашивал себя, что же будет дальше. Из сада доносился стрекот цикад. Вентилятор медленно вращался, перемещая теплый воздух.

Фил Скотт расположился на циновке, опираясь на подушки, и спросил ровным голосом:

– Вы не любите покурить из бамбука?

– Умеренно, – ответил Малко. – Я не знаю, нравится ли мне это.

Значит, то, что принес молодой китаец, было опиумом. Вот почему Фил Скотт был таким нервным в начале вечера. Ему недоставало затяжки. Малко не хотел курить. Наркотики никогда его не привлекали.

Чувствуя его сдержанность. Фил Скотт сказал:

– Если вы хотите иметь со мной дела, то прежде всего надо, чтобы мы подружились...

Сани ждала. Австралиец погладил ее по спине.

– Принеси, что нужно...

Она исчезла. Бледно-голубые глаза австралийца тотчас же остановились на Малко.

– Так что же именно вы хотите узнать в этой истории с Лимом?

Малко решил рассказать правду.

– Прежде всего мне надо найти его. Он, кажется, неуловим.

Фил Скотт поцокал языком.

– Послушайте, – проговорил он. – Вы тут можете найти людей, которые скажут: я знаю все чертовы загадки, я все могу, но на деле все они – дерьмо. Они ничего не знают кроме своего пупка. Что касается меня, то я знаю всех в Сингапуре. И все знают меня. Я действительно могу вам помочь.

Малко сказал себе, что Фил Скотт – один из тех мифоманов, которых полно в Азии. Они живут за счет торговых махинаций и переезжают из страны в страну, оставаясь каждой до тех пор, пока не иссякнет их кредит во всех барах, пополняя отбросы общества.

– Только это может дорого стоить, – добавил австралиец не слишком подчеркивая свои слова. – Нужно будет платить посредникам.

– Об этом можно будет договориться, – сказал Малко. Он задавался вопросом, знает ли собеседник о его причастности к ЦРУ, Во всяком случае, должно быть, догадывается. Сани прошмыгнула в комнату босиком, держа в одной руке поднос, а в другой какой-то предмет, напоминающий серебряную тросточку с изогнутой рукояткой.

– Смотрите-ка, – заметил Малко, – это трубка племени мео.

Она была значительно длиннее, чем классические трубки, и опиум помещался на конце изогнутой части, а не занимал две трети чубука, как в классическом варианте. На ней были великолепные инкрустации из слоновой кости.

Белые зубы Фила Скотта приоткрылись в широкой беззвучной усмешке.

– Оказывается, вы не такой уж хрен, как показалось вначале.

Он откинул голову на подушку и вздохнул.

– Что есть хорошего в жизни, так это добрая трубка опиума, а потом девушка, как Сани.

Юная тамилка сидела на корточках, зажигая масляную лампу, чтобы разогреть маленький горшочек с опиумом. Малко спрашивал себя, куда он попал. Но интуиция подсказывала ему, что Фил Скотт – как раз тот человек, который ему нужен. Он не умрет от трубки опиума, Малко посмотрел на Сани. Ткань сари плотно облегала ее загорелое тело, высокую грудь, полуобнаженные бедра. Лицо ее под этой странной золотистой каской волос было сосредоточено. Как подобная девушка могла жить с таким подонком, как Фил Скотт?

Коричневый комок, насаженный на длинную спицу, стал слегка потрескивать. Первая трубка была готова. Сани почтительно протянула ее Филу Скотту.

– Закрой дверь, – сухо сказал тот, беря трубку. – Ты хочешь навлечь на нас неприятности?

И он пояснил Малко:

– Здесь с этим не шутят. У одного типа нашли трубку, которой тот не пользовался уже лет двадцать. Вес равно: его оштрафовали на 500 долларов.

Когда дверь была закрыта, он взял в рот мундштук и, закрыв глаза, жадно затянулся. Сани, как зачарованная, смотрела на него. Ее ноги слегка раздвинулись, и охваченный волнением Малко заметил темный бугорок в низу ее живота. Его-то она не покрыла золотистым лаком.

Малко охватил приступ кашля, раздиравший ему горло. Запах опиума, одновременно приторный и пряный, раздражал бронхи. Уже прошло почти три часа с тех пор, как они начали курить. Маленький горшочек был пуст, но танцующий свет опиумной лампы придавал трем фигурам, растянувшимся на циновках и подушках, фантастические формы. Малко довольствовался тремя трубками. Сани едва притронулась к опиуму, но Фил Скотт заканчивал уже пятнадцатую. Лежа на спине и закрыв глаза, он мерно дышал. Его левая рука играла прядями волос Сани, стоящей на коленях рядом с ним. Молодая тамилка с бесстрастным лицом, устремив взгляд в пустоту, мягко ласкала рукой его грудь круговыми движениями.

Внезапно рука австралийца оставила голову Сани, скользнула по сари, задержалась на узле, завязанном за спиной. Он потянул за один конец завязки. Ткань соскользнула по смуглой коже, открыв грудь, затем спала с бедер Сани. Ее грудь с удлиненными черными сосками, словно две груши, казалась вырезанной из черного дерева. Фил Скотт рассеянно провел по ней ладонью. Сани закрыла глаза, и ее лицо выражало полное блаженство. Рука Фила Скотта задержалась, словно ощупывая контур, а затем снова вернулась на затылок молодой женщины. Другой рукой он расстегнул сари, завязанное вокруг талии, и раздвинул его, обнажая плоский живот с длинным бледным шрамом поперек и дряблой плотью.

Сани открыла глаза. Ее взгляд застыл в каком-то смиренном очаровании на обнаженном животе, словно это была самая прекрасная вещь в мире. Фил Скотт не успел сделать ни одного жеста. Длинные смуглые руки покинули его грудь, скользнули вдоль живота и сомкнулись в форме раковины вокруг плоти.

Потрескивание лампы казалось Малко невыносимым. Он не мог отвести глаз от происходящего. Это было такое же захватывающее зрелище, как дуэль кобры и мангуста. Серией скользящих движений, свойственных рептилиям. Сани распрямилась и вытянулась на циновке так, что ее голова соединилась с руками, повернув к Малко свои округлые бедра и прелестно изогнутый зад. Все это без малейшего намека на целомудрие, в полном противоречии с ее предшествующим поведением. Сари покоилось теперь у ее ног. Обхватив пальцами плоть любовника, она медленно склонила позолоченную каску над его животом.

Фил Скотт оставался совершенно неподвижным, с застывшим лицом и открытыми глазами, с руками, вытянутыми вдоль тела.

Его отсутствующий вид еще более подчеркивал охватившее Сани оживление. Ее тело едва заметно извивалось от плеч до бедер, как будто бы все его мышцы участвовали в ласке. Широкая морщина пересекала ее лоб, свидетельствуя о сосредоточенности. Ее голова поднималась и опускалась какими-то неуловимыми движениями, словно бы она боялась навредить Филу. Эта каска золотистых волос придавала всей сцене некий сюрреалистический оттенок.

Малко шевельнулся, и сустав у него на руке слегка хрустнул. Этот звук громко отдался в тишине. Сцена не выглядела провокацией со стороны Сани, но чем-то вроде раздвоения ее личности. В метре от себя он видел, как крутые бедра девушки поднимались и опускались в ритме движения ее головы, словно некое молчаливое приглашение в его адрес.

Кровь стучала у него в висках. Сани пробудила бы желание даже у архиепископа. Доза опиума, которую он выкурил, погрузила его в эйфорию, но была недостаточна, чтобы притупить его чувственность. Малко едва сдерживал себя.

Желая снять напряжение, он перевел взгляд на Фила Скотта. Мышцы его челюсти были напряжены до предела. Пальцы автоматически поигрывали с батиком циновки, кадык непрерывно поднимался и опускался. Малко вдруг сообразил, почему движения Сани были столь медленными и размеренными. Ее ласки не давали никакого результата. Фил Скотт вдруг схватил ее за затылок и оторвал от своего живота.