Жерар Вилье - Героин из Вьентьяна Страница 9

Деликатная «то-кей» прекратила свою серенаду. Но в саду «Лан-Ксанга» начали свой концерт гигантские жабы.

Малко открыл глаза и увидел, что на него устремлен наивный и нежный взгляд черных очей. Лаоска стояла возле кровати, уже одетая, причесанная и успевшая накраситься.

Увидев, что он проснулся, она улыбнулась.

– Прошу извинить меня, – сказала она на превосходном английском языке. – Я очень плохо вела себя вчера вечером.

Его гостья выглядела такой скромной, что он спросил себя, помнит ли она об их ночной интермедии.

– Вы были больны, – сказал Малко. – И я подумал, что будет лучше, если я привезу вас сюда.

Черные глаза смотрели на него с виноватым видом. Она непринужденно села к нему на кровать.

– Вы действительно поэтому привезли меня сюда? – спросила она.

Малко почувствовал, что краснеет. Она, судя по всему, угадала его мысли, так как ее треугольное личико озарилось шаловливой улыбкой.

– По-настоящему я не спала и сразу увидела, что вы – не Уильям.

На какой-то момент они замолчали. Малко чувствовал себя озадаченным.

– Вы вчера вечером много выпили?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, я курила «кхай». Уильям это увидел и страшно разозлился.

– Что? «Кхай»?!

Он сразу вспомнил о тех несчастных из курильни. Ему трудно было себе представить, что это грациозное юное создание может заживо сгнить под воздействием ужасного наркотика.

Лаоска виновато улыбнулась.

– Я знаю, что это очень плохо. Но мне было так грустно, что я захотела забыться.

– Почему?

Она вздохнула и опустила голову.

– Меня зовут Юболь. Полгода назад я приехала из своей деревни в Таиланде, чтобы жить здесь со своей сестрой, у которой тут маленький домик. Я хотела найти работу. В конце концов, я устроилась как платная партнерша для танцев в «Сеттах-Паласе». Там я встретила Уильяма. Сначала он был очень милым. И я стала с ним жить. У него хороший дом на Тхат-Луангском шоссе. Никогда до этого я не жила в таком доме.

Он мне купил платье, мотоцикл «Ямаха» и, главное, обещал взять с собой, когда будет уезжать из Вьентьяна.

Но на прошлой неделе он избил меня, когда я сказала ему, что во Вьентьян приезжают мои родители, чтобы во время сезона дождей пожить несколько недель в его доме. Здесь так принято. Своей семье нужно помогать. Уильям сказал, что выгонит их. Если он так поступит, то я буду совершенно опозорена. Они поймут, что он не любит меня по-настоящему. И тогда я стала курить «кхай», чтобы ни о чем не думать.

Она замолчала, и глаза ее наполнились слезами. Малко старался скрыть свое волнение. Такого рода родственные чувства можно встретить только в Азии.

– Сколько вам лет, Юболь?

– Шестнадцать.

– И дорого будет стоить, если снять дом? – спросил он.

Она скрестила свои маленькие ручки.

– Да, очень дорого. Не меньше двадцати тысяч кипов в месяц.

Малко с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Двадцать тысяч кипов – это ровно двадцать пять долларов. То есть столько, сколько нужно заплатить за одни сутки в гостинице в Бангкоке. Он вынул из кармана брюк пачку кипов и протянул ее Юболь.

– Снимите для ваших родных дом. Объясните им, что там им будет лучше, чем у Уильяма. Но что за дом платит он.

Юная тайка смотрела на купюры как на статую Будды, не осмеливаясь их взять.

– Вы не шутите? – спросила она почти с болью в голосе. Малко всунул деньги ей в руку.

– Нет, не надо!

Она вдруг бросилась ему на шею и изо всех сил прижалась к нему.

– О, как вы добры! Я иду искать дом. Вы придете его посмотреть?

Она с неописуемой нежностью взглянула в золотистые глаза Малко.

Он поднял правую руку.

– Клянусь!

Малко начинал понимать, почему люди Патет-Лао время от времени режут кого-либо из американцев на мелкие кусочки. У них были для этого определенные основания.

Глава 4

Дождь все продолжал лить. Это был не мелкий моросящий дождь Нормандии. Он был похож на падающие воды Замбези... Потоки воды скрывали желтоватую ленту Меконга, они исторгались из больших, похожих на атомные грибы, туч, которые лениво плыли над Вьентьяном. Сезон дождей наступил раньше времени.

Стоя в дверях «Лан-Ксанга», Малко чуть не трясся от злости. Он в десятый раз обернулся к толстому лаосцу из регистратуры:

– Где такси?

Тот беспомощно развел руками.

Под дождем, на набережной Фангум, которая превратилась в сплошную грязь, грум с огромным зонтом стоически ждал такси. С таким же успехом он мог ждать появления белого слона. Малко посмотрел на часы. Без пяти минут шесть. Он ждал уже двадцать минут. Ливень усиливался. Все, что могло ехать или идти по Вьентьяну, попряталось. Он кипел от бешенства. Ральф Амалфи может его не дождаться. Все было ужасно глупо.

Ему ничего не оставалось, как броситься под проливной дождь. Грум с зонтом оторопел, увидев, как Малко решился на это. Малко показалось, что он опустился в ванну с водой. Его тенниска и брюки сразу же прилипли к телу, обрисовав контуры суперплоского пистолета, спрятанного под поясом. Слава Богу, что вокруг никого не было и никто ничего не видел. Он почти бежал, миновал Ват Чанч, который, казалось, растворился в потоках дождя. Сидевший на корточках под шиферной крышей бонза со страхом смотрел на него.

Нигде не было видно ни одного рикши! Ноги его по щиколотку уходили в воду, а дождь, казалось, и не думал прекращаться.

Температура, однако, не понизилась ни на один градус. Малко овладели сомнения: придет ли Ральф Амалфи в такую погоду на встречу? Из-за проливного дождя нельзя было рассмотреть, что делается вокруг. Казалось, что он – единственная живая душа во всем Вьентьяне.

Он пытался бежать быстрее, но грязь была такой скользкой, что он чуть было не растянулся.

Казалось, что набережной Фангум не будет конца. Мокрая тенниска сковывала движения, и Малко стянул ее с себя и взял в руку. Теперь дождь струился по обнаженному торсу, и неприятное ощущение прошло. До места встречи оставалось еще более километра.

Три пустых больших джонки качались на воде под проливным дождем. С отчаянием Малко посмотрел на причал. Ральфа Амалфи нигде не было. Но ведь именно отсюда, прямо напротив заправочной станции «Три слона», начиналась дорога к Меконгу.

Под навесом, скрываясь от дождя, сидели на корточках лаосцы. Это было место, куда таиландские крестьяне с противоположного берега привозили свои товары.

Лаосцы смотрели на промокшего до нитки белого человека с любопытством, в котором сквозили и насмешка, и доброжелательность.

– Я ищу друга, – сказал Малко. – Он тоже иностранец, мы должны были вместе уехать на джонке.

Он сказал это по-английски. Потом повторил по-французски. Благодаря своей фантастической памяти, он знал дюжину языков, но лаосский пока не был в их числе. Один из мужчин, сидевших на корточках, оскалил золотые зубы в широкой улыбке.

– Уехал, – сказал он и жестом показал в сторону Меконга. – Давно уехал.

Было без десяти минут семь. Малко опоздал на сорок минут. Ему стало стыдно за себя: как можно быть таким непредусмотрительным! Американец не побоялся ливня. Малко показал рукой на одну из привязанных джонок.

– Я тоже хочу уехать.

Лаосец покачал головой.

– Невозможно.

Лаосцы – люди очень симпатичные. Но никто еще не сумел их убедить в том, что активная деятельность намного полезнее отдыха. В сезон дождей убедить их в этом тем более невозможно. Как ни старался Малко, лаосец только тупо уставился на Меконг. Шум двигателя заставил Малко обернуться: по грязи, сотрясаясь всем корпусом, ехало такси.

Из него высыпала и устремилась к пристани целая тайская семья: спасаясь от дождя, они держали над головой большие пустые корзины вместо зонтов. Малко ринулся к машине прежде, чем шофер успел снова завести мотор.

– В «Лан-Ксанг».

Шофер брезгливо посмотрел на промокшую одежду Малко. Тот был похож на хиппи, а лаосцы не понимают хиппи. Почему эти иностранцы, будучи сказочно богатыми, забавляются тем, что живут как они?

Трясясь в этой колымаге, Малко предался мрачным мыслям. И как по волшебству, едва он подошел к дверям «Лан-Ксанга», дождь прекратился.

Беря ключ от номера, он услышал за спиной робкий голос. Он оглянулся. На него смотрела все такая же очаровательная Юболь, одетая в черный костюм. В руках она держала огромных размеров зонтик.

– Я вас не побеспокою?

Малко с трудом улыбнулся.

– Нет. Но я хотел бы переодеться. Я немного промок.

Это было мягко сказано. Вокруг него натекла целая лужа.

– Я пойду с вами.

Она пошла за ним. Администратор-китаянка посмотрела им вслед безразличным взглядом. Войдя в его номер, Юболь сразу же направилась в ванную комнату и возвратилась с большим полотенцем.

– Разрешите мне.

Она так старалась угодить ему, что он подчинился. С поразительной ловкостью она сняла с него остатки одежды и начала его сильно, но нежно растирать. Малко почувствовал себя конем, которого растирают соломенным жгутом.