Дэн Симмонс - Дети Ночи

От автора

Автор желал бы поблагодарить за неоценимую помощь в работе над этим романом следующих людей:

Искренне признателен поэту Эмилю Ману, его супруге и семье за их восхитительное гостеприимство. Выражаю особую благодарность Лучану и Иоанне Ману за их дружбу, проницательность и за экскурсии по Бухаресту, которого не видят большинство туристов. Кроме того, искреннее multumesc foarte mult (большое спасибо) Мариусу из НБТ, а также Ане Маноле и ее сестре из деревни Чофринджени за их доброе отношение к незнакомцам.

Хотелось бы поблагодарить Гэхана Уилсона за приятный разговор во время ужина и за копию его статьи, напечатанную в «Плейбое» в 1977 году под названием «Страна Дракулы». Это был единственный источник, благодаря которому удалось отыскать следы Замка Дракулы. Благодарю и Кейта Найтенхелзера из университета в Дипоу за его участие в исследовании Роберта Кохрэна и Ласло Курти о «политике анекдотов» в Румынии и Восточной Европе. Хотелось бы поблагодарить еще и Дану Гэлл за уроки румынского языка, а также Родику Варну за то, что она удержала меня от поселения в отель, стены которого рухнули.

Особую благодарность выражаю Байрону Прайсу и Ричарду Куртису за то, что именно они в первую очередь заставили меня писать о Дракуле. И спасибо Крис Пеле из «Путнэм» за ее терпение и энергию.

Явно недостаточную, но искреннюю благодарность выражаю Клаудии Логерквист за ее лингвистические знания, долготерпение, смелость и дух авантюризма.

И, наконец, признаю себя должником Раду Р. Флореску и Реймонда Т. Мак-Налли, - авторов книг «Дракула: князь со множеством лиц», «В поисках Дракулы» и других работ. Их работы сами по себе способны возбудить интерес к историческому Владу Дракуле, и я рекомендую их книги любознательному читателю (Одно замечание вдумчивому читателю: подпись под фотографией единственного достоверного бюста Влада Цепеша на стр. 170 книги «Дракула князь со множеством лиц» говорит о том, что скульптура якобы обнаружена в деревне Копитинени. В действительности бюст был обнаружен в окрестностях Замка Дракулы в Капацинени, что примерно в ста километрах от дворца в Тырговиште).

Благодаря исследованиям этих авторов и других ученых, могу сказать, что все воспоминания, приписываемые мной Владу Дракуле, кроме, пожалуй, тех, что касаются Причастия, являются правдивыми.

Глава 1

Мы вылетели в Бухарест почти сразу же, как закончилась стрельба, и приземлились в аэропорту Отопени вскоре после полуночи 29 декабря 1989 года. Нашу группу из шести человек, составлявших полуофициальный Международный наблюдательный контингент, встретили возле моего самолета «Лир». Для меня к трапу подкатили инвалидное кресло, но я отмахнулся и дошел до микроавтобуса сам, что было непросто. Нас провели через толчею, которая с начала румынской революции считалась таможней, а затем посадили в микроавтобус Национального бюро по туризму для особо важных лиц. Нам предстояла девятимильная поездка до города.

Встречавшая нас Донна Уэкслер из американского посольства показала на два пулевых отверстия в стене, возле которой стоял наш микроавтобус, но все и думать об этом забыли, когда проезжали по кольцевой развязке, соединяющей аэропорт с шоссе, и доктор Эймсли просто показал в окно.

Вдоль основного проезда, где в обычных условиях стояли бы такси, расположились танки советского образца, длинные стволы которых были направлены в сторону въезда на территорию аэропорта. Шоссе и крышу здания аэропорта обрамляли мешки с песком, натриевые лампы желтоватым светом освещали каски и оружие солдат-охранников, оставляя в тени их лица. Другие люди – кто в форме регулярной армии, кто в пестрой одежде революционной милиции – спали возле танков. На какое-то мгновение создалась полная иллюзия того, что все дорожки усеяны трупами румын, и я затаил дыхание, медленно выдохнув лишь после того, как один из «трупов» потянулся, а другой закурил сигарету.

– На прошлой неделе они отбили несколько контратак войск режима и сил Секуритатя, – шепнула Донна Уэкслер По ее тону было ясно, что для нее это волнующая тема.

Раду Фортуна, маленький человечек, торопливо представленный нам возле аэропорта в качестве гида и уполномоченного переходного правительства, повернулся на своем сиденье и широко улыбнулся, словно его нимало не трогало происходящее.

– Они убивать много Секуритатя, – громко сказал он, улыбнувшись еще шире. – В три раза больше людей Чаушеску пытались взять аэропорт…, в три раза больше их убили.

Уэкслер кивнула и натянуто улыбнулась, явно почувствовав себя не в своей тарелке. Доктор Эймсли перегнулся через проход, отблеск последней натриевой лампы осветил на несколько секунд его лысину, а потом мы въехали в темноту пустого шоссе.

– Так что, режиму Чаушеску действительно конец? – спросил он у Фортуны.

Я увидел только слабый отсвет улыбки румына во внезапно наступившей темноте.

– Чаушеску конец, да-да, – сказал он. – Вы знаете, они взяли его и эту его суку жену в Тырговиште…, сделать, как вы это называть…, суд.

Раду Фортуна опять засмеялся, и смех его звучал одновременно и по-детски, и жестоко. Меня слегка зазнобило в темноте. Автобус не отапливался.

– Они делать суд, – продолжал Фортуна, – и прокурор говорить.

«Вы оба сумасшедшие?» Понимаете, если Чаушеску и миссис Чаушеску сумасшедшие, тогда, может быть, армия просто отправить их в психушку на сто лет, как делают наши русские друзья. Понимаете? Но Чаушеску говорить: «Что? Что? Сумасшедшие… Как вы сметь! Это грязная провокация!» А его жена, она говорить: «Как вы можете такое говорить Матери вашего народа?» Тогда прокурор говорить: «О'кей, никто из вас не сумасшедший. Вы сами сказать». И тогда солдаты, они тянуть соломинки – так много хотеть это сделать. Потом счастливцы выводить обоих Чаушеску во двор и стреляют им в головы много раз. – Фортуна довольно хохотнул, будто вспомнил любимый анекдот. – Да, режиму конец, – сказал он доктору Эймсли. – Может быть, несколько тысяч Секуритатя, они этого еще не знать и продолжать стрелять в людей, но это скоро закончится. Проблема побольше: что делать с каждым третьим человеком, который шпионить для старого правительства, а? Фортуна снова хохотнул, и в свете фар неожиданно появившегося встречного армейского грузовика я увидел, как он пожал плечами. Стекла с внутренней стороны начали покрываться изморозью. Руки у меня закоченели, и я почти перестал ощущать пальцы ног в нелепых туфлях, которые надел утром. Когда мы въехали в город, я процарапал дырочку в инее на стекле.

– Я знать, что все вы очень важные люди с Запада, – сказал Раду Фортуна; изо рта у него вырвалось и поднялось к потолку салона туманное облачко, напоминавшее покидающую тело душу. – Я знать, вы знаменитый западный миллиардер, мистер Вернор Дикон Трент, который платить за этот визит, – он кивком показал на меня, – но я бояться забыть некоторые имена.

Донна Уэкслер всех представила.

– Доктор Эймсли от Всемирной Организации Здравоохранения… Отец Майкл О'Рурк представляет здесь одновременно Чикагскую епархию и Фонд спасения детей.

– Ага, хорошо иметь здесь священник, – заметил Фортуна, и в его голосе мне послышалось что-то вроде иронии.

– Доктор Леонард Пэксли, заслуженный профессор Принстонского университета, – продолжала Уэкслер. – Лауреат Нобелевской премии за 1978 год в области экономики. Фортуна поклонился престарелому лауреату. Пэксли не проронил ни слова во время полета из Франкфурта, а сейчас казался потерянным в необъятном пальто и складках шарфа: у него был вид старика, ищущего скамейку в парке.

– Мы приветствовать вас, – сказал Фортуна, – хоть у нас в стране и нет экономики в настоящее время.

– Черт возьми, неужели здесь всегда такой холод? – послышался голос из недр шерстяных складок. Нобелевский лауреат и заслуженный профессор топнул маленькой ножкой. – Холодина такая, что и у бронзового бульдога кое-что отмерзло бы.

– …И мистер Карл Берри, представляющий Американскую телеграфную и телефонную компанию, – торопливо продолжала Уэкслер.

Сидевший рядом со мной коротышка бизнесмен вынул трубку изо рта, выпустил вверх струю дыма, и кивнув в сторону Фортуны опять принялся курить, будто трубка была необходимым источником тепла. Передо мной на мгновение мелькнуло нелепое видение: все семеро сидящих в этом автобусе сбились в кучу вокруг тлеющих в трубке Берри угольков.

– И вы сказали, что помните нашего спонсора, мистера Трента, – закончила Уэкслер.

– Да-а-а, – протянул Раду Фортуна.

Глаза его блеснули, когда он посмотрел на меня сквозь дым трубки Берри и облачко пара от собственного дыхания. Я почти разглядел свое отражение в его сверкнувших зрачках: некий очень старый человек с глубоко посаженными глазами, еще более ввалившимися после утомительной поездки, с каким-то скособоченным телом, облаченным в дорогие костюм и пальто. Уверен, что на вид я был старше Пэксли, старше Мафусаила…, старше самого Господа Бога.