Англия Полак - Мнимая реальность

Англия Полак

Мнимая реальность

© А. Полак, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

«– Говорят, ты обо всем забываешь, – сказал ему Хаггон за несколько недель до своей собственной смерти. – Когда умирает человеческое тело, душа остается жить внутри зверя, но с каждым днем воспоминания тускнеют, и зверь становится чуть менее варгом и чуть более волком, пока от человека не остается ничего – только зверь».

Глава 1

– ДА! – раздалось в зловещей тишине.

Голос был подобен ветру. Он менялся с баритона на бас. И фигура в бледном, размытом свете менялась вместе с ним. Силуэт стоял, подняв лицо кверху и раскинув руки в стороны.

– Я чувствую ее! Она повсюду. Она во мне. Каждая клеточка моего тела ощущает ее, – теперь фигура приобрела ясные очертания. – Каждая капля, что струится по венам, ощущает ее присутствие. Она намного ближе, чем я думал. Я красота, я ужас. Я власть.

От его голоса дрожали деревья, крошилась, словно сухое печенье, земля, сотрясались камни.

– Скоро мы встретимся, – мужчина опустил руки и прикрыл глаза, его губы изогнулись в лукавой улыбке. Так он и стоял, ожидая, когда раздастся сигнал. Вскоре дверь открылась, заставив его обернуться. В комнату вошли двое мужчин в белой форме. Один из них двинулся к нему навстречу, второй достал резиновую дубинку.

– О, господа санитары пожаловали, – с иронией протянул мужчина.

– Заткнись, придурок! – гаркнул тот, что с дубинкой, отстукивая ею ритм по своей ладони. – Повернись лицом к стене, руки за спину.

– Слушаюсь и повинуюсь, мистер Билл Скайз.

Когда запястья мужчины сцепили наручниками, санитар подошел к нему вплотную и, развернув его лицом к себе, посмотрел в глаза:

– Думаешь, ты здесь самый умный? Думаешь, ты здесь Господь Бог?

Мужчина ухмыльнулся, и санитар разозлился ещё больше:

– Я тебе скажу, кто здесь Бог. Бог здесь я. Ты понял меня, придурок? А ты никто. Ничтожество. И сидеть тебе здесь, пока не сдохнешь. И будь уверен, я прослежу, чтобы это было как можно болезненней.

– О, мистер Билл Скайз, ваша самоуверенность меня все больше и больше восхищает. Только вот одно меня смущает, хватит ли вам жизни, чтобы увидеть мою смерть? Скорее, ее увидят ваши правнуки. Если повезет, конечно.

– Ты что мелешь, ублюдок? – Билл толкнул мужчину к стене и придавил ему дубинкой горло. Мужчина тихо захрипел. – Угрожать мне вздумал? Ты удивишься, насколько близка твоя смерть. А когда ты сдохнешь, я станцую джигу на твоей поганой могиле!

Прошипев это, Билл плюнул мужчине в лицо, отошёл назад и смахнул пот со лба. После натужно улыбнулся напарнику:

– Том, веди этого мудака в комнату свиданий.

Том подтолкнул мужчину к выходу.

Длинный коридор освещали яркие лампы. Пол здесь был выложен крупной белой плиткой, а стены выкрашены в непонятный цвет, характерный для больницы. Вдоль коридора тянулись толстые стеклянные двери, за которыми виднелись застывшие в странных позах пациенты, на их бледных лицах маячили вымученные улыбки.

Пройдя коридор, санитары остановились у решетчатой двери. Том вставил ключ, и та со скрипом отъехала в сторону. Билл подтолкнул мужчину вперед, к лифту. Том закрыл за собой дверь и нажал на кнопку. Двери лифта открылись, пропуская их внутрь.

– Это непозволительно говорить со мной так грубо, – произнес мужчина, со скукой глядя в потолок. Том и Билл переглянулись.

– Ты еще не знаешь, что такое грубость, – ухмыльнулся Билл. Двери открылись, и санитар выпихнул мужчину из лифта, затем проводил его в комнату для свиданий.

– Не шути со мной, – пригрозил ему Билл дубинкой.

– Садись, – скомандовал Том. Мужчина молча опустился на стул. Том снял наручники и вышел из комнаты. Билл последовал за ним.

Мужчина же поднялся с места и подошел к решетке, закрывавшей окно. За окном мягко опустился вечер. Кирпичные стены психиатрической больницы Лукаса Виткеса защищала металлическая проволока, по которой был пущен электрический ток. На проходной стояла будка с охранником. Деревья с пушистыми кронами и яркие цветники немного скрашивали впечатление от мрачного здания с решетками на окнах.

Дверь комнаты открылась, в нос ударил сладкий запах духов. Раздался легкий стук каблучков и скрежет запираемого замка. В окошко, что было в двери, заглянул санитар, он ухмыльнулся, оглядев стройную фигурку в приталенном костюме. Девушка остановилась в двух шагах от мужчины, молча разглядывая обритую налысо голову. Он тоже молчал и глядел в окно, ощущая спиной плотоядный взгляд санитара. Санитар по имени Билл терялся в догадках – что такая красивая девушка делает здесь? И что у нее может быть общего с этим больным сукиным сыном? Санитар никак не мог этого понять. Пауза слишком затянулась, Биллу стало скучно, и он отошел от двери. Но мужчина все еще чувствовал его присутствие где-то рядом.

Девушка сделала шаг к мужчине. Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тот предостерегающе поднял ладонь. Наконец, он повернулся к девушке, на его губах мелькнула едва заметная улыбка. Мужчина приложил палец к губам, показывая, что нужно сохранять молчание, и присел на стул, положив ногу на ногу. Затем утвердительно кивнул. Девушка молча сняла шляпку и очки, опустилась перед ним на колени и уткнулась лбом в холодный пол.

– Господин, – прошептала она.

– Я рад тебя видеть, дорогая моя, – снисходительно улыбнулся мужчина.

Девушка преданно обхватила его колени:

– Господин, вам нужно покинуть это ужасное место.

– Тут довольно мило, дорогая моя. Здешние люди – очаровательнейшие создания!

– Очаровательнейшие? – Переспросила она, удивленно приподняв тонкие брови. – А как же мы? Сколько нам еще ждать?

– Ждать осталось недолго. Не переживай, моя прелесть. Я чувствую ее присутствие, – он потрепал ее по щеке, и девушка ещё сильней прижалась к его ногам.

– Если так, то мы готовы ждать сколько угодно, господин, – в ее голосе мужчина услышал нотки недоверия.

– Считаешь меня лжецом? – Сухо спросил он. Девушка испуганно посмотрела на него снизу вверх.

– Нет-нет, – замотала она головой. Но мужчина не стал слушать и, оттолкнув девушку, вскочил со стула. Затем вытянул руку вперед и сжал пальцы в кулак. Девушка с хрипом схватилась за горло. Ее тело медленно поднялось над полом.

– Все еще считаешь меня лжецом? – Кровожадно улыбнулся мужчина.

Она хотела ответить, но невидимая сила сдавила ей горло. Мужчина разжал пальцы, и девушка упала вниз.

– Кто еще достаточно глуп, чтобы считать меня лжецом?

Девушка со свистом вдыхала воздух, откинув голову назад. На тонкой коже виднелись глубокие вмятины, которые постепенно разглаживались. Наконец, она поднялась, оправила волосы и покорно сказала:

– Никто. Простите меня, мой господин, за то, что я посмела усомниться в вас и в вашей воле. Такого более не повторится. Обещаю вам.

Мужчина убрал руки за спину:

– Увидимся.

В замке провернулся ключ, и в комнату вошел санитар.

– Время вышло. – Буркнул он хмуро, и девушка покинула комнату.

Уходя, она одарила санитара ослепительной улыбкой, от чего у Билла мгновенно взмокла шея, и произнесла:

– До свидания.

– До свидания. – Санитар проводил ее глазами, пока она не скрылась из виду, присвистнул и надел на мужчину наручники. – Да, попка у нее то, что надо. Кто она тебе?

– Моя дочь, – спокойно ответил он.

– Дочь? Ну-ну. – Билл проводил мужчину обратно в палату и снял наручники. – Как думаешь, папенька, кто больше придется ей по вкусу: сумасшедший старикашка или молодой самец?

Глаза мужчины сверкнули, но он только сдержанно улыбнулся:

– Хотите пригласить ее на свидание?

– Нет, – ухмыльнулся Билл, – просто хочу трахнуть.

Шутка показалась Биллу удачной, и его громкий хохот прокатился по коридору.

Мужчина сел на кровать:

– Я уверен, ты придешься ей по вкусу, – произнёс он, оскалившись.

Ночь опустилась на город. Чернильные разводы стелились по небу, полностью скрывая от людей свет. Луна, бледная и совсем не живая, висела, словно приколоченная гвоздями. Она казалась лишней на этом небе. Ветер угрюмо гнул ветки деревьев, срывая сухую желтую листву. Осень выдалась очень холодной и ветреной.

Больница Лукаса Виткеса спала. Кого-то сморил здоровый сон, а кого-то принудительно заставили спать. Здесь не боялись применять наркотики. Здесь не боялись ничего, даже убить ненароком, переборщив с «поцелуем Морфея». Так врачи называли свое лекарство для тех, кто не желал мириться с режимом.