Елена Чернышева - Ремиссия

Елена Чернышева

Ремиссия

«Ценность женщины значительно понижается с возрастом и растущей интеллигентностью».

Глава 1

Больница.

Снежное, яркое зимнее утро. По дорожке между корпусами быстро идет хорошо одетый, красивый молодой мужчина, лет тридцати. Останавливается возле указателей. Поворачивает в ту сторону, куда указывает стрелка с надписью «Онкологическое отделение». Идет к корпусу. Выражение лица у него угрюмое, губы сжаты в ниточку.

На покрытом снегом газоне, у дорожки, по которой идет мужчина, стоит крохотный снеговичок…

Длинный коридор, ряды палат. Санитарка моет пол, развозя на линолеуме огромную лужу воды. Молодой мужчина проходит мимо нее, быстро идет по коридору.

Больничный холл. Работает телевизор. Перед телевизором на стульях сидят больные в тапочках, халатах, спортивных костюмах… Все — худые, с растрепанными, жидкими волосами, некоторые — лысые, у женщин головы повязаны косыночками. Прислонившись к стене, стоит санитарка в белом халате и шапочке.

Мужчина проходит через холл.

Коридор, ведущий от холла, кабинеты врачей. Дверь, на ней — дощечка: «Заведующий отделением». Ниже — в стеклянном окошечке — надпись: «Дворецкий Михаил Львович».

Мужчина коротко стучится и заглядывает в дверь.

Голос врача:

— Подождите, пожалуйста.

Мужчина садится в глубокое кресло напротив кабинета.

Из холла доносятся звуки телепередачи.

Мужчина ждет совсем недолго, буквально тут же открывается дверь и выглядывает молодой кудрявый врач в белом халате:

— Говоров Олег Сергеевич?

— Да.

— Проходите пожалуйста.

Олег Говоров проходит в кабинет врача.

— Садитесь, пожалуйста, — говорит врач, указывая на кресло, а сам подходит к столу, раскрывает какую-то папку, начинает перебирать бумаги и рентгеновские снимки. — Мне звонили насчет вас, но историю болезни я получил только вчера…

Олег садится в кресло, нога на ногу, выжидающе смотрит на врача. Врач молча перебирает снимки, смотрит их на свет, потом, коротко вздохнув, садится.

— Итак, Олег Сергеевич, что мы с вами имеем? Мы имеем необходимость госпитализации.

— Срочно? — отрывисто спрашивает Олег.

— Нет, через недельку. Ну, может быть, дней через пять. Как только освободится место, мы сразу же, вне очереди, положим вас.

— Мои дела так плохи? — с усмешкой спрашивает Олег.

— Я же говорю: мне относительно вас звонили! Хорошие и разнообразные связи до сих пор имеют значение: мой одноклассник Дима Савченко очень просил вами заняться. Сказал, что вы — его близкий друг.

— Мы вместе учились в институте и вместе работаем.

— Я знаю.

— У меня рак?

— Олег Сергеевич, вы же знаете, у нас не принято обсуждать с больными их диагноз! И потом, мне бы хотелось посмотреть на результаты биопсии. У вас опухоль желудка. Опухоль может быть доброкачественной. А может быть злокачественной, тогда — это рак. Если опухоль доброкачественная, мы ее просто удалим. Если же злокачественная, будем вас лечить.

— Облучение, химеотерапия, да? — болезненно сморщившись, спрашивает Олег.

— Все, что понадобится. Дима сказал, что у вас есть возможность заказать для себя лекарства за границей, это хорошо, это значительно упрощает задачу.

— Так у меня все-таки рак?

— Я только что объяснил, что я не могу пока сказать вам этого наверняка! Но темпы роста опухоли настораживают… Анализ желудочного сока не очень хороший. У вас сильные боли?

— Да.

— Упадок аппетита, стремительное снижение веса?

— У вас в руках моя медицинская карта! — огрызается Олег.

— Я просто хочу уточнить…

— Да. Да. Упадок аппетита, худею, быстро устаю, сильные боли, бывает ощущение какого-то комка в желудке…

— Рвота?

— Да.

— Часто?

— Не очень. Но случается.

— Отвращение ко всем видам пищи или к чему-то в особенности?

— Не знаю даже…

— Какие отношения с мясом?

— Сложные, — слабо улыбается Олег.

— Так… Гастритом, язвенной болезнью желудка страдали?

— Гастрит был в детстве. От школьных завтраков. После окончания десятого класса сразу же прошел.

— Все эти симптомы — утомляемость, упадок аппетита, тошнота, боли — они появлялись постепенно?

— Н-не знаю… Я начал себя плохо чувствовать, наверное, в начале декабря. Уставал очень. Но на работе была запарка… Я думал — просто переутомился. Я тогда даже теннис забросил — совсем не мог еще и играть: приходил домой — и сваливался. А после нового года начались проблемы с желудком. То есть — чуть больше месяца, как я понял, что заболел. Но к врачу я пошел… Совсем скоро, после того, как почувствовал. Тринадцатого января.

— Понятно. Раздевайтесь и ложитесь на кушетку.

— Совсем раздеваться?

— До пояса. Брюки расстегнуть и приспустить.

Олег уходит за ширму.

Врач еще раз смотрит на свет рентгеновский снимок, что-то обводит на нем кончиком пальца, что-то шепчет одними губами. Кладет снимок и заходит за ширму.

Олег лежит на кушетке, голый до пояса, в спущенных брюках. Врач склоняется над ним, начинает аккуратно прощупывать… Потом кивает:

— Одевайтесь.

Одетый Олег выходит из-за ширмы.

Врач что-то пишет, потом протягивает ему листок:

— Вот, купите это и принимайте за пол часа до еды. До каждой еды! Даже если вы просто решили перекусить… Как только освободится место в отделении, я вас госпитализирую.

Олег берет листок:

— Спасибо. Так что мне сказать жене? Будет ведь допрашивать.

— Пусть готовится ухаживать за вами. Полостная операция на желудке — дело нелегкое. Понадобится особая диета… А так — пока не надо настраивать себя и ее на что-то плохое. Вы молоды. Может быть, все обойдется одной операцией. Я позвоню вам в начале следующей недели и скажу примерную дату госпитализации.

— А я пока приведу в порядок дела и напишу завещание, — усмехается Олег.

— Это уж на ваше усмотрение… Некоторые люди склонны к перестраховке. Передавайте привет Диме.

— Передам. Спасибо. До свиданья.

— До свиданья.

Олег выходит из кабинета.

Врач, подождав немного, берет телефон и набирает номер.

— Савченко Дмитрия Алексеевича, пожалуйста.

— Савченко слушает.

— Дима? Это Миша.

— Привет. Ты… По поводу Олега?

— Да. Он у меня был.

— Ну, и как?

— Пока — не знаю наверняка, но честно скажу: прогноз не очень благоприятный. Ты говорил, у него ребенок маленький?

— Шесть лет сегодня исполняется…

— Сегодня даже? Бедняга…

— Олег?

— Да оба они бедняги. И Олег твой, и сынок его…

— Так у него рак? И все плохо?

— Нет, Дима, на самом деле это врачебная тайна. Диагноз мы говорим только близким родственникам. Как зовут его жену?

— Надя.

— Вот и спрашивай у Нади!

— Миш, но хоть что-нибудь сделать можно?

— Да, конечно, и на следующей неделе я его положу. И буду готовить к операции.

— Мишань, ну скажи мне все-таки…

— Все, Дима, меня больные ждут.

— Ну, ладно… На том спасибо.

— Да не за что. Подожди еще благодарить. Пока…

— Бывай, — грустно выдохнул Дмитрий.

Положив трубку на рычажок, врач взял со стола два рентгеновских снимка и посмотрел их на свет. Поморщился. Ему решительно не нравилось то, что он видел. Тяжелый случай. Запущенный. У этих молодых работяг-карьеристов всегда так… Много — нервничают и питаются не вовремя. А к врачу не обращаются, пока не становится совсем плохо… То есть — совсем поздно.

Михаил Львович Дворецкий очень не любил лечить безнадежных больных. Потому, что не терпел никакой бессмысленной работы. И Олега Говорова он согласился положить к себе в отделение только потому, что об этом просил его Дима Савченко, лучший друг школьных лет. Правда, с тех пор прошло много времени и они едва ли три раза в год созванивались, на новый год и в дни рождения друг друга… Но Михаил Львович не умел отказывать друзьям. Даже бывшим.

Олег в автомобиле, едет по улицам Москвы.

Видит церковь. Останавливается, выходит из машины. Идет к церкви.

Возле церкви — толпа нищих: старухи, старики, бомжи, грязные дети, женщины с опухшими от алкоголя лицами и с пищащими младенцами на руках. При виде хорошо одетого мужчины, дружно начинают канючить:

— Подайте ради Христа! Помоги вам Боже! Дай вам бог здоровья! Подайте копеечку, на хлеб!

Олег вытаскивает из кармана мелочь, начинает раздавать, стараясь побыстрее от них отделаться.

В стороне от остальных стоит нищий старик, будто мумия, закутанный в какие-то рваные тряпки. Даже все верхняя часть его лица закрыта тряпкой, видны только подбородок, покрытый седой щетиной, и рот. Старик не просит, не толкается среди других, а словно ждет. Олег, проходя мимо него, протягивает ему руку с несколькими монетами. Старик вдруг быстро и цепко хватает его за руку, за запястье. Олег, с брезгливой миной, пытается вырваться, но нищий держит его очень крепко.