Дин Кунц - Славный парень

Дин Кунц. «Славный парень»

Майклу и Мэри-Лy Делани, за вашу доброту

и дружбу и за смех, подаренный вами.

Нам нравится смеяться с вами.

Мы вас любим.

Я поделюсь с вами великим секретом, друг мой.

Не ждите Судного дня, каждый приходящий день — судный.

Альберт Камю

Часть первая

В ПОДХОДЯЩЕМ МЕСТЕ, НО НЕ ВОВРЕМЯ

Глава 1

Иногда поденка, муха-однодневка, может пролететь над поверхностью пруда, не привлекая внимания тех птиц и летучих мышей, которые на лету схватывают добычу.

При росте в шесть футов и три дюйма и весе в двести десять фунтов, с огромными руками и здоровенными ножищами, Тимоти Кэрриер не мог оставаться таким же незаметным, как летящая над самой поверхностью воды поденка, но пытался.

В тяжелых рабочих сапогах, походкой Джона Уэйна, которую ему подарила природа, он тем не менее сумел войти в таверну «Зажженная лампа» и прошествовать в дальний конец зала, не привлекая к себе внимания. Трое мужчин, сидящих за короткой перекладиной L-образного бара, нацеленной на дверь, не повернулись, чтобы взглянуть на него. Так же, как и пары в двух кабинках. Сев на самый дальний стул, в тени, которую уже не разгонял свет ближайшей из ламп, висевших над стойкой полированного красного дерева, Тимоти удовлетворенно вздохнул. Для любого, кто переступал порог таверны и оглядывал зал, он бросался в глаза меньше всех.

Если та часть таверны, что находилась у входной двери, могла считаться кабиной локомотива, то дальний конец стойки тянул разве что на камбуз. Так что в понедельник вечером, когда посетителей в баре было меньше, чем в любой другой день недели, тут усаживались только те, кто хотел избежать шумной компании.

Лайм Руни, владелец и по понедельникам единственный бармен заведения, налил из-под крана стакан пива и поставил перед Тимоти.

—   Когда-нибудь ты придешь сюда с девушкой, и я умру от шока.

—   С чего мне приводить девушку в эту дыру?

—   А где ещё ты бываешь, кроме этой дыры?

—   У меня есть любимый магазин пончиков.

—   Да-да, и после того как вы умнете дюжину, ты поведешь ее к самому дорогому ресторану в Нью-порт-Бич, вы сядете на бордюрный камень и будете наблюдать, как паркуются роскошные автомобили.

Тим маленькими глотками пил пиво, Руни вытирал и без того чистую поверхность стойки.

—   Тебе повезло, и ты нашел Мишель, — наконец нарушил паузу Тим. — Таких, как Мишель, больше не делают.

—   Мишель двадцать восемь, она на два года моложе нас. Если таких больше не делают, откуда она взялась?

—   Это загадка.

—   Чтобы стать победителем, нужно поучаствовать в игре.

—   Я в игре.

—   Бросать кольца на колышек — не такая игра.

—   Не волнуйся обо мне. Женщины постоянно стучатся в мою дверь.

—   Да, но они ходят парами и хотят рассказать тебе об Иисусе.

—   Ничего плохого в этом нет. Они заботятся о моей душе. Тебе говорили, что ты — саркастический сукин сын?

—   Ты говорил. Тысячу раз. Слушаю с удовольствием, знаешь ли. Тут приходил один парень, ему сорок, никогда не женился, а теперь ему отрезали яйца.

—   Кто отрезал ему яйца?

—   Врачи.

—   Перепиши для меня их фамилии, — попросил Тим. — Не хочу случайно попасть к одному из них.

—   У этого парня обнаружили рак. Дело в том, что теперь он не сможет иметь детей.

—   Какой смысл заводить детей? Или ты не видишь, куда катится мир?

Руни напоминал поклонника карате, который, не взяв ни одного урока, не раз и не два пытался расколоть кирпич лицом. Однако его синие глаза светились теплом, а сердце наполняла доброта.

—   Об этом и речь. Человеку нужны жена, дети, дом, чтобы держаться за них, даже если мир разваливается у него на глазах.

—   Мафусаил прожил девятьсот лет и до самой смерти рожал детей.

—   Рожал?

—   Именно это они делали в те дни. Рожалидетей.

—   И что ты собираешься делать? Тянуть с созданием семьи, пока тебе не стукнет шестьсот лет?

—   У тебя с Мишель детей нет.

—   Мы пытаемся это исправить, — Руни наклонился вперед, едва не ткнулся в лицо Тима своим. — Так что ты сегодня делал, Вышибала?

Тим нахмурился.

—Не называй меня так.

—   Так что ты сегодня делал?

—Как обычно. Клал какую-то стену.

—И что будешь делать завтра?

—Класть другую стену.

—   Для кого?

—   Для того, кто мне платит.

—   Я работаю здесь семьдесят часов в неделю, иногда больше, но не для посетителей.

—   Посетители твоей таверны это знают.

—   Так кто у нас саркастичный сукин сын?

—   Ты у нас мастер, а я только учусь.

—   Я работаю для Мишель и детей, которые у нас будут. Тебе нужен кто-то, для кого ты работаешь, помимо человека, который тебе платит, кто-то особенный. С кем ты можешь что-то построить, можешь разделить будущее.

—   Лайм, у тебя такие красивые глаза.

—   Я и Мишель... мы тревожимся о тебе, брат.

Тим сжал губы.

—В одиночку ни у кого ничего не выходило.

Губы Тима двинулись, издав звук поцелуя.

Руни ещё ближе наклонился к нему.

—   Хочешь меня поцеловать?

—   Ты же так заботишься обо мне.

—   Я готов развернуться и выставить на стойку голую задницу. Можешь поцеловать ее.

—   Нет, благодарю. Не хочу, чтобы мне откусили губы.

—   Знаешь, в чем твоя проблема, Вышибала?

—Опять ты за свое.

—   Аутофобия.

—   Нет. Я не боюсь автомобилей.

—   Ты боишься себя. Нет, не так. Ты боишься своего потенциала.

—   Из тебя получился бы отличный школьный психолог, — буркнул Тим. — Я думал, здесь подают бесплатные претцели. Где мои претцели?

—   Какой-то пьяница наблевал в них. Я почти закончил их оттирать.

—   Понял тебя. Но я люблю их сухими.

Руни взял с длинного столика за стойкой вазочку с претцелями, поставил рядом со стаканом Тима.

—   У Мишель есть кузина, Шейдра. Очень милая девушка.

—   Что это за имя, Шейдра? Неужели больше никого не называют Мэри?

—   Я хочу устроить тебе свидание с Шейдрой.

—   Бессмысленно. Завтра мне отрезают яйца.

—   Положи их в банку с наворачивающейся крышкой и приноси на свидание. Они помогут снять первоначальную неловкость. — И Руни вернулся к другому концу стойки, где трое посетителей вносили свою лепту в оплату обучения в колледже ещё не родившихся детей бармена.

Несколько минут Тим убеждал себя, что, кроме пива и претцелей, ему ничего не нужно. Для этого пришлось нарисовать Шейдру слоноподобной дамой с одной бровью и торчащими из носа волосами.

Как обычно, таверна его успокаивала. Для того чтобы снять накопившееся за день напряжение, ему даже не требовалось пиво: хватало только присутствия в этом зале, хотя Тим и не мог объяснить, почему так происходит.

В воздухе стояли запахи свежего пива, сосисок, полировочного воска. Из маленькой кухни тянуло ароматом жарящихся гамбургеров и лука.

Смесь приятных запахов, подсвеченный циферблат настенных часов с логотипом «Бадвайзера», мягкие тени, окутывавшие его, шепот пар в кабинках за его спиной, бессмертный голос Пэтси Клайн льющийся из музыкального автомата, были столь знакомы и близки, что в сравнении с таверной его собственный дом казался чужой страной.

Возможно, таверна нравилась ему больше дома ещё и потому, что являла собой островок незыблемости, постоянства. В этом быстро и непрерывно трансформирующемся мире «Зажженная лампа» сопротивлялась мельчайшим переменам.

Тим ожидал, что уж здесь-то его не будут поджидать никакие сюрпризы, да и не хотел их. Значение новых впечатлений сильно преувеличивается. Попасть под автобус тоже относится к новым впечатлениям.

Он предпочитал знакомое, обыденное. Не стал бы подвергать себя риску свалиться с горы, потому что никогда бы на нее не полез.

Некоторые говорили, что ему не хватает тяги к приключениям. Тим не видел смысла объяснять им, что отважные экспедиции в экзотические земли и далекие моря — сущая ерунда в сравнении с приключениями, которые дожидались в тех восьми дюймах, что разделяли его левое и правое ухо.

Скажи он такое, его посчитали бы дураком. Он был всего лишь каменщиком, клал кирпич на кирпич. И никто не ждал от него глубоких мыслей.

В эти дни большинство людей избегали думать, особенно думать о будущем. Мыслям они предпочитали слепые убеждения.

Другие обвиняли его в старомодности. В этом он с ними полностью соглашался.

Прошлое сияло созданной человечеством красотой, и тот, кто оглядывался, не оставался без награды. Тим уважал надежду, но слабо верил, что красоту можно будет найти и в неведомом будущем.

Тут в таверну вошел мужчина, который сразу его заинтересовал. Высокий, пусть и не такой высокий, как Тим, крепко сложенный, но уступающий Тиму шириной плеч.