Вильям Кобб - Парижские Волки. Книга 2. Царь Зла Страница 10

— Свободен! — Эксюпер понурил голову, затем вяло улыбнулся. — К чему?

Бискар закусил губу.

Он не понимал, что ученый не нуждался ни в каких обещаниях. Этот человек, который так давно был лишен всего, что составляло радость его жизни, и не думал о вознаграждении за свой труд.

Он понимал, что перед ним находится одна из тех загадок, которые могли разгадывать лишь единицы.

Вдруг неожиданная мысль сверкнула в его голове.

— Кто вас послал? — спросил он сдавленным голосом.

— Что тебе за дело? — сказал Бискар, не понявший чувства, подсказавшего Эксюперу этот вопрос.

— А! Это он! — воскликнул ученый.

Бискар тогда понял все. Он догадался, что Эксюпер считал его посланцем академика, так долго преследовавшего его своими предложениями.

— А! — продолжал Эксюпер: — Вы, значит, думали, что я настолько глуп, что доставлю этому невежде новый триумф. Конечно! Это ясно! Эта надпись попала в его руки черт знает как, и он сказал себе: «На всем свете только один человек может перевести ее — это дурак Эксюпер. Ха! Ха!» Я нем!

Бискар взял его за руку.

— Послушайте, — сказал он, — я каторжник, такой же несчастный как и вы. Верите вы моему слову?

— Ну, это смотря как.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Я спрашиваю вас не от имени Лемуана.

— Не произносите этого имени!

— И я могу доказать вам это.

— А!

— Этот человек умер!

— Умер!

Эксюпер вскочил.

— Прочтите это,— сказал Бискар, подавая ученому обрывок газеты.

Да, Лемуан действительно умер. В параличе, в состоянии полнейшего идиотизма. Все оплакивали смерть этого великого человека, этого светила.

Эксюпер поднял голову.

— Вы мне сказали, — начал он, — что я буду свободен, если переведу эту надпись?

— Да, и я это повторяю, но ведь вы сейчас отказывались?

— Потому что я боялся искушения. Если бы я освободился при жизни этого человека, я проник бы снова в его кабинет и снова раздробил бы ему череп. О, на этот раз я не промахнулся бы! Но я не хотел становиться убийцей! Поэтому-то я и отказался. Теперь я принимаю ваше предложение. Впрочем, я все-таки перевел бы эту надпись, даже если бы знал, что вы меня обманываете! О! Вы не можете этого понять! Я так давно был лишен работы.

Крупные слезы покатились по лицу несчастного ученого.

— Торопитесь! — сказал Бискар. — Нам могут помешать.

— Да, вы правы. Есть у вас карандаш?

— Вот.

Эксюпер углубился в работу. Мы должны объяснить читателям, что эта надпись была скопирована Бискаром с кусков черной статуи, которая была в доме герцога де Белена.

— Этот потерянный язык, — сказал после непродолжительного молчания Эксюпер.

— Язык кхмеров, — заметил Бискар.

— Да! Молчите! Вот надпись, — сказал наконец Эксюпер, — но она не полная и ее смысл поэтому непонятен. Статуя Прокаженного Короля, — продолжал он, как бы говоря сам с собой. — Да это так. Но недостает куска, вот тут место для трех слов, здесь для пяти, надо будет восстановить смысл. Речь идет о сокровище.

— Дайте мне надпись. Может быть, я пойму! — заметил Бискар.

Эксюпер улыбнулся, но отдал бумагу Бискару. Вот что было на ней написано:

«Третий Якса Колосс. Нога палец Прев Пут, две линии, палец короля, скрещенная тень, там сокровище короля кхмеров в Ангор Ват».

— Сокровище! Наконец! — вскричал Бискар. — Слушай! — продолжал он, обращаясь к Эксюперу: — Я обещал тебе свободу! Вот что еще могу я тебе предложить: хочешь ехать со мной в эту страну чудес?

— Да, хочу!

— Хорошо! Через месяц ты будешь свободен!

— Я буду ждать.

На другой день утром опять раздались три пушечных выстрела, возвещавшие бегство каторжника.

Неисправимый поджигатель убежал снова.

— О! Мы можем быть спокойны! — заметил начальник тюрьмы. Бесполезно говорить, что эта уверенность не оправдалась.

Уже давно настоящий поджигатель нашел себе верное убежище.

Что же касается Бискара, то мы уже знаем, что он прибыл вовремя, чтобы разоблачить направленные против него интриги и захватить в свои руки чуть было не ускользнувшую власть.

3

ДОКЛАД БИСКАРА

В это время Бискар в одном из подземных залов излагал Высшему Совету Волков свой план.

Его слушали с возрастающим восхищением, и одобрительный шепот не раз прерывал его речь.

— Итак, — говорил он, — вы поняли, что описание места, где скрыты сокровища кхмеров, не полно. Эксюпер объяснил мне все. Там, в этой стране Солнца, существуют громадные храмы, лабиринты, в которые не отважится войти ни один непосвященный. В одной из этих пагод, Ангорской, самой большой, последний король кхмеров спрятал громадные сокровища, желая их спасти от алчности победителей.

Уже давно подозревали о существовании этих сокровищ. Чтобы их открыть, делали много попыток, но до сих пор все было безуспешно. Тем не менее, неким европейцам удалось узнать, что эти сокровища, предназначенные для возрождения погибшего царства, охранялись одной странной личностью, последним потомком древних королей. Эти европейцы, имена которых я вам сейчас назову, принялись разыскивать этого хранителя сокровищ, которого звали Эни, Король Огня. Это, как кажется, пустынник, миссия которого известна только посвященным, но который пользуется царским почетом и уважением.

Эти европейцы захватили Эни и убили. Они надеялись или найти сокровища, или, по крайней мере, раздобыть точные данные о них.

На деле вышло, что они ошиблись в своих ожиданиях.

Только один француз, по неизвестным мне причинам находившийся около старика Эни, был схвачен ими, подвергнут пытке, изуродован и, наконец, убит.

Обыскав его, наши европейцы нашли у него бумагу с несколькими указаниями на французском языке.

Казалось, что эти указания относились к сокровищу.

Но, что всего интереснее, они относились не к стране кхмеров, а к Парижу!

Казалось очевидным, что, по крайней мере, часть сокровища была перевезена во Францию и скрыта в каком-нибудь уголке Парижа. Наши европейцы не колебались. Они были уверены, если не в полном успехе, то хотя бы в том, что будут вознаграждены за труды и совершенное преступление.

Они возвратились в Париж и принялись за поиски.

Но там, где они надеялись найти груды золота и драгоценных камней, они не нашли ничего, кроме кусков камня, которые для них, по их невежеству, не имели никакой цены.

— Всем вам известно, — продолжал Бискар, — с какой настойчивостью я образовал в Париже нашу полицию, которая открывает всякие тайны, и я вас спрашиваю, Парижские Волки, неужели сейчас, слушая направленные против меня смешные обвинения, вы забыли, какие громадные суммы я доставил в кассу, и есть ли между вами хотя бы один, не пользовавшийся ими?

Бискар остановился и обвел собрание своим твердым и решительным взглядом.

Надо полагать, что в Мире каторжников дела ведутся так же, как и в нормальном обществе.

Люди, слушавшие Бискара, принадлежали, так сказать, к аристократии. И в то время, как плебеи вроде Кониглю, Мюфлие, Трюара и других жаловались, что у них нет ни гроша в кармане, аристократия вела широкую и привольную жизнь.

Доказательством этого могло бы служить всеобщее подтверждение слов Бискара.

Он продолжал:

— Эта полиция, которой управляю я один и за которую один несу ответственность, навела меня на след таинственных раскопок, производимых одним знатным иностранцем.

Я понял, что тайна, которой окружает себя этот человек, должна быть хорошей добычей для нашего Общества. Я не стану распространяться о средствах, которые я употребил.

Одним словом, однажды ночью, я застал его врасплох.

О, этот человек видел свою тайну в совершенной безопасности! Мое неожиданное появление поразило его, как удар грома, и мне смешно вспомнить его жалобный вид. Я должен сказать, что это человек энергичный, и он пытался меня убить. Бесполезно говорить, что ему не удалось нанести мне даже царапины.

Самое любопытное в этом то, что мой герой уже отчаивался. Надеясь найти груды золота и драгоценных камней, он второй раз находил обломок камня, которому не придавал никакого значения.

Оставив его, я незаметно срисовал надписи, обнаруженные на найденном камне, точно так же, как у меня уже была точная копия первой его находки.

Приняв некоторые меры, необходимые для успеха моих планов, я начал разыскивать человека, который мог бы перевести мне надписи, сделанные на непонятном языке.

Поиски были очень трудны, так как, — насмешливо заметил Бискар, — я убедился, что уровень филологических наук во Франции оставляет желать лучшего!

Тогда-то я узнал о существовании Эксюпера и мне удалось пробраться в Рошфорскую тюрьму, где несчастный содержится уже шесть лет.