Стюарт Вудс - Перевертыши Страница 10

Хэмиш неожиданно поднялся из-за стола. Извинившись, он вышел из столовой.

Лиз, чтобы поддержать разговор, снова нарушила воцарившееся за столом молчание.

— А близнецы действительно представляют интерес для науки? — спросила она доктора.

Улыбнувшись, доктор ответил:

— Чрезвычайно большой интерес! Однояйцевые близнецы теснее всех живых существ на свете связаны друг с другом. Отношения их ближе, чем даже у матери и ребенка. Они в высочайшей степени сопереживают друг другу и часто, обладая свойствами телепатии, могут угадывать мысли друг друга на расстоянии. Иногда во время наших исследований меня охватывало жуткое чувство, что пара близнецов воплощает в себе одного человека, или, скорее, две его половинки.

— Может быть, это оттого, что они вместе растут, проводят много времени друг с другом? Или здесь кроется несколько иная причина? — заинтересовалась Лиз.

— Да, здесь кроется несомненно другая причина, пока еще малоизученная нами. Мы изучали близнецов, которых по той или иной причине разлучили сразу после рождения и которые никогда не подозревали о существовании своих брата или сестры. Мы обнаружили поразительное сходство образа жизни этих находившихся далеко друг от друга людей, их вкусов, даже несмотря на то, что они росли в совершенно разных семьях. Я беседовал с одним таким близнецом, и во время интервью выяснилось, что он носит такие же, как его брат, модели одежды и даже прическу. В своих снах они оба очень долго видели свою пару, играли и разговаривали друг с другом. Поэтому ни один из них не удивился, узнав, что на свете живет его брат.

— Очень похоже на такое явление, как привидения, — вставила Марта, жена Джимми.

— Хотя это и не очень подходящий для психиатрии термин, — пояснил доктор, — все-таки он наиболее характерный.

— А близнецы всегда ладят друг с другом? — спросила Марта.

— Всегда, — ответил доктор. — По крайней мере, этот вывод подтверждается нашими наблюдениями. Мать близнецов смотрит на них, как на одно существо. Поэтому между ними не возникает конкуренции за право стать любимцем своей родительницы. В общих словах, дух соперничества им совершенно чужд. Вместо этого они как бы образуют единый союз, который, как один человек, вступает в состязание с другими личностями.

— Меня всегда удивляло, что мать одевает своих близнецов одинаково, — высказалась Марта. — Это ведь может испортить им жизнь, как-то лишить их индивидуальности.

— Некоторые опрошенные нами близнецы очень противились тому, чтобы их одевали в одинаковую одежду, — пояснила Энн Хэмилтон, — в то время как другим это очень нравилось. Некоторые близнецы так и продолжают с самого своего рождения до старости одинаково одеваться. Связь друг с другом сохраняется у них на протяжении всей жизни, вплоть до смерти. Огромное количество близнецов отказывается жениться или выходить замуж, чтобы навсегда сохранить свой союз друг с другом. Об этом явлении неплохо смогут вас проинформировать члены их семей.

— А мать близнецов всегда может отличить одного от другого? — спросила Лиз.

— Обычно ей удается это сделать сразу после их рождения, хотя и не всегда. Обычно при рождении близнецов родители надевают на ручки своим чадам браслеты с опознавательными знаками, чтобы можно было отличить одного ребенка от другого. Но с возрастом у каждого из близнецов появляется достаточно отличительных признаков, благодаря которым значительно облегчается участь окружающих людей. У одного может появиться какая-нибудь отметинка на теле или шрам, другой может сильно прибавить в весе, ну и все такое прочее.

Наклонившись к уху Лиз, Жермен спросила:

— Вы обратили внимание, что, когда сегодня вечером появился Хэмиш, не я познакомила его с вами, а он представился сам? Когда Хэмиш и Кейр были маленькими, я часто путала их, поэтому у них выработалась привычка первыми представляться незнакомым людям. — Она повернулась к доктору. — Близнецы очень палиндромичны.

— Это верно замечено, — согласился доктор. — Палиндром — самая замечательная метафора для характеристики однояйцевых близнецов.

— А что это такое, палиндром? — спросил Джимми.

Жермен принялась объяснять.

— Палиндром — это литературный прием, слово, предложение или даже стих, который читается одинаково слева направо и справа налево. То же самое и здесь.

Вооружившись электрическими фонарями и фотоаппаратами со вспышкой, они ждали, когда появится морская черепаха. Самка морской черепахи залегла в яме, вырытой собственными когтями, куда отложила с дюжину яиц величиной с шарик для игры в пинг-понг.

— Надо организовать наблюдение за отложенными яйцами, — сказала Жермен Лиз. — Поищем на пляже гнезда и уничтожим опознавательные знаки. Иначе еноты обязательно доберутся до яиц и съедят их.

Черепаха, закончив свою работу, засыпала песком отложенные яйца и устало поползла опять к морю. Дорога, по которой шла группа наблюдателей, следуя по пятам медленно ползущей черепахи, была залита лунным светом. Люди приободрились, увидев, как она, наконец, достигнув линии прибоя, скрылась под водой.

К своему «джипу» Лиз шла след в след за Жермен. Следы, оставленные босыми ногами женщины на влажном песке, мерцали в лунном свете.

— Скажи мне, Жермен, почему Хэмиш встал из-за стола при упоминании о брате? — спросила Лиз.

— О, — отозвалась Жермен, — боюсь, взаимоотношения Хэмиша и Кейра могут поколебать убедительные теории самых прославленных ученых, утверждающих, что близнецы — самые близкие друг другу люди.

— Почему?

— Между мальчиками-близнецами существовали именно те отношения, о которых нам рассказывал доктор. Это продолжалось до подросткового возраста. Никто, кроме дедушки, не мог отличить одного брата от другого. Поэтому они дурачили меня, как могли. Они везде и всегда были неразлучны. Друг без друга они чувствовали себя очень несчастными и постоянно нервничали. Помню, однажды Кейр заболел гриппом как раз перед самым отъездом братьев в летний лагерь отдыха в горах Северной Джорджии. Дедушка настоял на том, чтобы Хэмиш поехал на отдых один. После отъезда брата Кейр не мог ни спать, ни есть, ни говорить с кем бы то ни было. Через пару дней дедушке позвонил директор лагеря и сообщил, что Хэмиш исчез. Но мальчик появился в доме той же ночью. Доехав на попутных машинах до Сант-Мэрис, он добрался до устья реки и переплыл Камберлендский пролив. Ночью. Ему было двенадцать лет.

— Господи, да ему просто повезло, что он остался жив.

— Думаю, что если бы он погиб, то Кейр тоже бы умер.

— Случилось что-то, что изменило их взаимоотношения?

— Да. Что-то случилось летом накануне их восемнадцатилетия, когда они собирались поступать в Принстон.

— Что?

— Никто не знает. Но с того лета, уже более двадцати лет, они не общаются друг с другом и не говорят друг о друге с другими людьми.

Какое-то время они молча брели по пляжу.

— А что с Кейром? — наконец спросила Лиз. — Где он сейчас?

— Никто не знает, — ответила Жермен. — Время от времени он появляется здесь без предупреждения — и всегда в отсутствие Хэмиша, — а потом исчезает. В прошлом году один мой знакомый встретился с ним в Париже. Я же не виделась с ним больше трех лет. Я даже не знаю, жив ли он. Если, конечно, не принимать во внимание мою убежденность в том, что если бы умер Кейр, то Хэмиша тоже не было бы в живых, ну и наоборот. Даже сейчас, когда они, должно быть… ненавидят друг друга, меня все равно не покидает это чувство. Сама не знаю почему.

Всю обратную дорогу до гостиницы обе женщины в «джипе» молчали. Лиз зашла в бар выпить стаканчик на ночь. Но когда выходила, собираясь вернуться в коттедж, заметила на одном крыле просторной веранды Хэмиша Драммонда, сидевшего с пустым бокалом для бренди, уставившись в темноту. Лиз не стала нарушать его уединения.

Когда она добралась до коттеджа на Стэффорд-Бич, входная дверь была распахнута настежь.

Глава 7

Ангес Драммонд медленно спускался по ступенькам переднего крыльца Дангнесс, огромного особняка, в котором он жил с самого рождения все свои девяносто два года. Ангес шел неторопливой походкой: он все теперь делал неспеша.

Ускорив шаг, он прошел по веранде старого дома, не замечая облупившихся, прогнивших подоконников. В памяти Ангеса Дангнесс оставался все тем же новеньким, без изъянов, как во времена его предшественника, старого Элфреда Драммонда, закончившего строительство дома в 1820 году.

Загорелый подросток подошел к Ангесу, держа под уздцы красивого коня.

— Вы будете сегодня кататься верхом, мистер Ангес? — спросил его мальчик.

Отыскав в кармане брюк яблоко, Ангес протянул его мерину, нежно поглаживая при этом мягкий нос животного.