Владимир Ераносян - 90 миль до рая Страница 10

– Любимый мой, сыночек мой…

Дядя Педро деловито заводил мотор, ругаясь и кряхтя в такт рыкающим поршням в машинном отделении.

– Прости меня, пожалуйста, папочка, – засопел очухавшийся от шока мальчуган.

Но отец, похоже, не держал на него зла. Совсем наоборот, папа гладил его по голове и винил себя в случившемся:

– Куда меня понесло, я бы себе не простил… если бы…

«Странно, – подумал тогда сорванец, – папа, наверное, накажет меня потом за непослушание».

– Озорник! – ворчливо буркнул сквозь усы дядя Педро, взяв пеленг на запад. Элиан уже соскучился по маме, по бабушкам Ракель и Мариэле, по Карденасу с его разноцветными домами и асфальтированными калье, полными конных экипажей, беспечно озирающихся велосипедистов и беспокойных ватаг детворы.

К ночи волны усилились, и, глядя на надвигающуюся тучу, папа принял решение заночевать у друга Педро:

– С океаном шутить нельзя, особенно когда он предупреждает непогодой о серьезности своих намерений в отношении шторма. В Карденасе будем завтра.

«Какой замечательный выдался денек! Надеюсь, папа не обиделся и мы обязательно вернемся вместе…»

…Выйдя на крыльцо своего скромного жилища, Хуан Мигель вдохнул полной грудью свежего воздуха и, бросив взгляд на небесное буйство красок, остался в восторге от увиденного. Сегодня прекрасный день. Как раз для того, чтобы нагрянуть в гости к ныряльщику Педро снова.

Через улицу он заметил дородную фигуру доньи Марты. Хуан Мигель крикнул ей: «Буэнос диас!» Она скупо отреагировала на приветствие соседа подобием кивка и спешно шмыгнула в дверь своей хибары. Донья Марта и раньше не отличалась особой разговорчивостью, поэтому Хуана Мигеля ничуть не удивила странность в ее поведении.

Он тоже вернулся в дом, чтобы принести кофе с сандвичами в постель своей Элисабет. Опять забылся – они в официальном разводе. У него ведь есть Нерси, и у Элис наверняка кто-то появился. Пусть она будет счастлива с другим, раз у них ничего не вышло…

Они спали, два дорогих для него человечка. Может ли что-нибудь на белом свете быть ценнее? Вот его сын – жизнь и счастье его. Вот Элис – самая лучшая женщина Карденаса. Да что там – всей муниципии Варадеро, а может быть, всей провинции Матансас. У него есть она – женщина, с которой он в разводе. И ничего не вернешь. Как прежде не будет никогда. Из их жизни исчез секс, но осталась любовь. Так бывает у людей…

Он уважает ее взгляды. Он верит ей. И потому он всегда был честен с Элис. Однажды он признался ей в измене. Возможно, это было глупо и несправедливо по отношению к ней. Так в один голос сказали друзья. Он сделал ей больно своими откровениями. И в итоге они развелись… Развелись, но не расстались. Быть может, в скором времени они заживут отдельно, но разве смогут они подолгу не видеть друг друга? Да, надо свыкнуться с этой мыслью. Принять неизбежное – нет больше полноценной семьи. Есть одни хорошие воспоминания и пустота. Вакуум, который должна заполнить будущая жизнь. Только бы эту нишу не заняла суета, всегда норовящая вытеснить самое ценное, что есть в жизни, – настоящую любовь.

Не хотелось думать о грустном. Хуан Мигель не находил решения, надеясь, что время подскажет, как быть. Все образуется. Само собой. Он не смог сделать ее счастливой. Но он продолжает любить ее, несмотря на то что встречается с другой. Это его противоречие. Его крест. Он любит одну, но страстно желает другую. Любит, потому что они родственные души, они делили свои мечты на одной кровати. За то, что она родила ему Элиана…

– А ну-ка вставай, соня! Сам же просил разбудить пораньше. Или забыл, что мы собрались в Камагуэй?

В начале девяностых, после крушения соцлагеря, Фидель Кастро приказал себе выжить.

Резкое сокращение товарооборота с бывшими союзниками ударило по Кубе посильнее, чем эмбарго янки. Монокультурная страна, где не произрастает ничего, кроме сахарного тростника, кофе и табака, утратила рынки сбыта.

Фидель, друг парадоксов, нашел несколько капиталистических способов помощи социализму, благодаря которым Куба выстояла. Он ввел свободное хождение валюты, разрешил мелкое предпринимательство и начал привлекать иностранных инвесторов в туризм, при этом сохраняя контрольные пакеты акций всех отелей за государством. Он даже позволил своим непримиримым идеологическим врагам – майамской диаспоре – отсылать деньги своим родственникам на Кубу.

Вскоре Кастро создал политический альянс с Уго Чавесом, вырвавшимся из-под опеки США венесуэльским лидером, а после того, как почувствовал возрождающиеся имперские амбиции России, снятые под копирку с международной политики Советского Союза, он понял – старые добрые времена возвращаются. Разглядеть это было не так просто, но хорошие шахматисты видят на много ходов вперед. Янки поспешили пустить «Барбудо» в тираж. Не дождутся!

Первым делом Фидель помог другу Чавесу закупить у русских стотысячную партию автоматов Калашникова. Ни у кого в мире не возникло сомнения в том, на кого будут нацелены эти стволы – половина территории Колумбии находилась под контролем партизан. И хотя многие полевые командиры повстанцев уже давно запятнали себя связями с наркобаронами Кали и Медельина, политический вес и влияние Кастро в регионе, утраченные на время в начале девяностых, сперва возродились, а с каждым годом разрастались, как на дрожжах. Фидель в этом смысле напоминал сказочную птицу Феникс, вечно бодрствующую и рассудительную. Даже когда вокруг все спят и безумствуют, а может быть, особенно в эти моменты…

Конечно, автолюбители на Кубе все еще колесили на развалюхах, а домохозяйки смотрели допотопные телевизоры. И все-таки основная масса людей готова была терпеть бытовую необустроенность и долгую остановку в пятидесятых, ведь непреклонность Фиделя олицетворяла их собственную ментальность. Они были бедным, но гордым народом. Вождь слился с нацией и вооружился ее главным достоинством – свободолюбием. Высокие слова? Возможно. Особенно если учесть тот факт, что достоинство граждан великой и могучей Страны Советов, ронявших слезу при исполнении государственного гимна и подъема серпасто-молоткастого красного стяга, не смогло устоять перед парой джинсов «Rifle» и глотком из рельефной стеклянной бутылочки «Coca-Cola».

Не исключено, что кубинцы сделаны из другого теста, слепленного в условиях вечного лета и еще свежего в памяти рабства. Хотя, скорее всего, это такие же обычные люди, как все населяющие планету народы. Просто они уважали своего Фиделя, ведь перед ним склонялись все враги. Не отступала от него только старость – предвестница смерти.

Все только и говорили о реванше, планы которого вынашивают янки – бывшие хозяева Кубы. Но хотели ли кубинцы возвращения марионеточной диктатуры, латифундистов, олигархов, мафиози и разжиревших на американских харчах иммигрантов? Наверняка нет. Ослабления гнета, снятия блокады и экономических санкций – да. Но только не реставрации старых порядков.

Смерть Фиделя, безусловно, могла послужить толчком к изменению жесткой политики США в отношении Кубы в пользу ее смягчения. Однако обманываться на сей счет и закапывать себя в иллюзиях на предмет того, что большинство кубинцев желает смерти человеку, которого искренне уважает, было бы верхом цинизма.

Такие иллюзии могли родиться только на берегах Флориды, в курортном Майами…

Казалось, все напряглось здесь в ожидании развязки затянувшегося спектакля, конец которого неминуемо наступит с утратой Фиделем дееспособности или, что с особым смакованием муссировалось майамской политиммиграцией, в связи со скорой кончиной вождя коммунистов.

В противовес этому личный врач Кастро торжественно огласил свой авторитетный вердикт в отношении высокопоставленного пациента. Смахивая пот со лба, мэтр заверил мир заключением: «Фидель доживет до ста двадцати лет!» Эскулап, возможно, и сам оторопел от столь смелого заявления, но текст ему подсунул и вежливо попросил зачитать руководитель самой влиятельной кубинской спецслужбы – ГУРа[11]– Хосе Мендеза Коминчес.

Что до медицины, то на Кубе ей доверяли. Не только потому, что она бесплатна и доступна для всех. Просто она действительно лучшая во всей Латинской Америке и способна конкурировать с баснословно дорогим лечением на Западе.

Все плюсы кубинского здравоохранения Хуан Мигель и Элисабет смогли оценить в полной мере, когда после многолетних безуспешных попыток завести ребенка все же добились результата и с помощью гаванских докторов на свет появился плод их любви и продолжатель их рода – маленький Элиан.

Это произошло после семи выкидышей, нескольких десятков консультаций и обследований в генетической службе больницы «Рамон Гонсалес Коро», одной из лучших акушерско-гинекологических клиник в Гаване, и неимоверных усилий по сохранению плода. Восьмая беременность привела к достижению желанной цели – 6 декабря 1993 года у находящихся в официальном разводе, но живущих под одной крышей Хуана Мигеля и Элисабет родился здоровый мальчик!