Клэр Сэмбрук - Игра в прятки Страница 10

— Ну так что?

— Простите.

— За что?

— Я должен был уследить, проверить, сел он в автобус или нет.

Тишина.

— Я хочу лишь сказать, Харри, у нас у всех есть свои обязанности. Я, например, полицейский. Твой папа — доктор. Мама… э-э, — она подглядывает в тетрадь, — мама — журналист. А ты просто мальчик. Хороший мальчик, добрый, умный, но все же просто мальчик, ребенок. И ты не можешь отвечать за жизнь других людей.

— Она права, Гарри, — раздается папин голос.

А маме нечего на это сказать.

Я не поверил Венди ни на мгновение. Много ли она понимает? Все врет и врет. Может быть, она совсем даже и не Венди. Может быть, это и не ее настоящее имя.

5

Было так жарко, что над черной дорогой дрожало марево раскаленного воздуха. Паримэл, одноклассник Дэна, стоял с матерью у ворот школы. Они разговаривали о чем-то и ели мороженое. Когда мы с папой проходили мимо, оба замолчали, опустили глаза и стали разглядывать мороженое, как невидаль какую-то. Только на самом деле они на него и не смотрели, белые капельки сладкого молока падали на тропинку. Была пятница, вторая пятница после того воскресенья, когда мы потеряли Дэна. Целая куча дней прошла. Наверное, Паримэлу и его маме, как и многим другим, было неловко встречаться с нами глазами. Деревья были украшены шарами и разноцветными лентами. В школьном дворе играл духовой оркестр. Папа, закрыв глаза, стоял под палящим солнцем. Он зевнул. Должно быть, совсем забыл про школьную олимпиаду.

— Пап.

Отец переминался с ноги на ногу, словно сомневался, а стоит ли вообще идти.

— Пап, мисс Супер ждет.

Он бросил на меня безразличный взгляд, сунул руки в карманы и быстро зашагал вперед. Я догнал его у деревьев, где Стивен Хайки и Роуэн Филд возились со своими велосипедами. Когда мы проходили мимо, они притихли, замолчали. Роуэн нагнулся, делая вид, что завязывает шнурки своих кроссовок. Стивен почесал нос и заморгал, глядя на солнце.

— Здравствуй, Стивен, — сказал папа.

— А, здравствуйте, доктор Пиклз, — ответил тот, притворяясь, будто бы только что нас заметил.

А потом он вдруг весь покраснел. И лицо покраснело, и шея. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь был таким красным. Со мной он не поздоровался. Но я не обиделся. В конце концов, он был старшеклассником. Как только мы немного отошли, они начали о чем-то шептаться.

Наверное, о том, как мы одеты.

На папе было трико, теплая рубашка с длинными рукавами и старый дедушкин пиджак. А на мне — спортивные штаны и розовая рубашка со свадьбы, я нашел ее среди грязного белья.

На дверях школы висела табличка «Средняя школа имени Нельсона Манделы. Здесь ваши дети в безопасности». Я почему-то вспомнил картинки из учебника истории, на которых хмурые, усталые воины возвращаются домой после тяжелых битв. Лохмотья не в силах скрыть многочисленных ран. У кого-то нет руки, у кого-то ноги, кто-то лишился глаза. Они печально бредут по дороге, как живые трупы, которым прямая дорога в могилу. И вид у них далеко не геройский.

Школа была закрыта. И немудрено, в такой-то день. День школьной олимпиады. Поэтому от парадных дверей мы повернули налево и по дорожке, что бежала вдоль спортивного поля, направились к черному входу.

А на поле болтали и смеялись счастливые семьи. Играл оркестр, и люди — в шортах, футболках, с цветными шарами в руках — раскачивались в такт музыке.

— Прошу всех участников соревнования по бегу в мешках собраться за стартовой линией, повторяю, ЗА стартовой линией! — Дежурным снова был мистер Дональд.

Дэн был уверен, что в этом году непременно победит. Я был этому рад. Это, знаете ли, не круто, когда твой родной брат — абсолютный ноль в спорте.

«Все, что нужно… — тараторил он, трясясь от волнения — того и гляди кондрашка хватит, — все, что нужно, — это поставить ноги в самые уголки мешка».

Открыл, что называется, Америку.

Я выработал свою собственную сверхсекретную технику бега в мешках. Мы с Питером тренировались не жалея сил. Все, что на самом деле нужно, — это забыть о всякой там ерунде. Не вопить «левой, правой, левой, правой», а постараться почувствовать партнера, слиться с ним, стать одним целым. Забудьте про ноги. Просто прижмитесь друг к другу плечами и бегите. Вот и весь секрет. Мы с Питером в этом году могли бы выиграть соревнование. Мы и братьям Макнелли задали бы жару, хоть они и близнецы и от природы мыслят одинаково.

— Прошу участников соревнования занять свои места!

Уильям Плам помчался в обратном направлении. За ним на дурацких высоченных каблуках заковыляла его мать.

— Да не могу я больше терпеть! Отстань! — прокричал Уильям, оборачиваясь на бегу.

— Так в школу-то не успеешь, начинают уже. Иди туда, за деревья.

Успеет, не успеет. И чего волнуются?! Ему и за черепахой не угнаться. Даже Дэн всегда так говорил. Уильям нырнул в ивняк за спиной нашей Мышки, мисс Бертон. Нацепив на нос нашлепку от солнца, она раскладывала мороженое по порциям. Мороженое было четырех сортов, и все несъедобные.

— Участники соревнования, займите свои места на старте!

Уильям Плам выкатился из кустов, подтягивая штаны. Мать семенила за ним, вытряхивая из волос листья и прочий мусор.

Мой папа продолжал шагать, ничего не замечая вокруг.

По дорожке, чуть не сбив нас с ног, промчался мужчина. За собой он волочил девчонку, одноклассницу Дэна. Та еле поспевала за ним и противно ныла на ходу:

— Я же говорила, говорила, что мы опоздаем…

— Ты. У меня. Еще. Поговори! — рявкнул отец на манер злодея из «Истэндеров».

Девчонка выдернула руку и помчалась к линии старта, по дороге она едва не столкнулась с Май Сисей, спешившей к нам с поля. На Май было яркое тренировочное трико. Вся красная, она никак не могла отдышаться.

— Гарри, я в стометровке первой прибежала! Гляди, что мне дали.

И сует мне под нос золотую медаль на красной ленте. На что тут смотреть-то? Чего я тут не видал?

У нее за спиной, на стартовой линии, стояли тридцать два ученика — мелкота из начальной школы. В мешках они были похожи на извивающихся червячков. Хотя нет. Тридцать один. Дэна-то не было. А может, и тридцать, если та девчонка опоздала. Мне стало немного жаль ее. Мистер Дональд злобно дисквалифицировал всех опоздавших, что бы те ни говорили в свое оправдание. Пожалуй, сегодня он нажил немало врагов. Та девчонка, я и Дэниэл — все мы не участвуем сегодня. Всем нам не повезло.

— Я сказал, ЗА стартовой линией, Стэнли Пачеко!

Проныра Стэн должен был стоять в первой линии рядом с Дэниэлом, а стоит сзади с каким-то долговязым парнем.

— Это тебе. — Май протянула мне медаль. — Возьми, она твоя.

Я и забыл про Май, а сейчас растерялся и не знал, что сказать. Мы с ней словно в разных мирах и между нами огромная кирпичная стена, широкая, как здание школы, и высокая, как небо. В том мире, в котором живет она, ребята участвуют в соревнованиях, побеждают, завоевывают медали. А в моем пропадают младшие братья.

Обеими руками она пробила эту стену — и как только запястья целы остались, — положила медаль мне на ладонь и побежала по полю к стойке с мороженым, девчонка в ярком трико.

— Как мило с ее стороны, — проговорил папа.

Карманов у меня не было, поэтому я просто засунул медаль в носок. Может, ребятам дали наказ быть поласковее со мной?

А что? Когда у Брэдли Паркера погиб отец, упал со стропил, мы все писали ему в письмах, как нам жаль, что его отца больше нет. А Брэдли учился вовсе и не в нашем классе и даже не нравился никому из нас.

— На старт! Внимание! Марш!

Хлопнул пистолетный выстрел. Папа подскочил, вроде это в него стреляли, а не в воздух.

Тридцать маленьких червячков поползли по полю. Мы смотрели на них как будто из далекого холодного мира и сквозь какой-то туман слышали счастливые голоса родителей, подбадривающих своих детей, и крик матери Оскара Хардинга:

— Прыгай, Оскар, прыгай!

А та девчонка все-таки успела. И бежала она неплохо. Может, она и победила, не знаю.

Папа ушел, не дожидаясь конца соревнований. Я догнал его под окном учительской, он стоял на узкой тропинке за отцом той девчонки из класса Дэна и повторял: «Прошу прощения, позвольте пройти». А тот знай себе щелкает зажигалкой, чтобы закурить, и ни с места. И начхать ему на то, что его дочь, может, победила в беге.

Абсолютно начхать. Лучше бы она пропала вместо Дэна. Отец-то все равно бы не заметил.

Оркестр на поле играл торжественный марш. Родители танцевали, у некоторых неплохо получалось. Мать Кайли Кэли хлопала руками над головой и подпрыгивала. А вот это она напрасно. Кайли заметила нас, улыбнулась и спряталась за мать. Да там и автобус спрячешь.

На Кайли было обтягивающее трико. Вот дура, вырядилась. И так толстая. В письме к Брэдли Кайли нарисовала гроб на облаке.