М. Роуз - Меморист Страница 10

Когда из кафе выходил мужчина в джинсовой куртке, Пертцлер лишь мельком взглянул на него, но когда из-за столика поднялась молодая женщина в свитере с глубоким вырезом, он проследил за каждым ее шагом. Через несколько минут после ее ухода Пауль взглянул на часы, бросил на стол несколько монет и встал.

Войдя в парк Ратхаус, он не спеша прогулялся по ухоженному саду, в котором были представлены самые разнообразные виды растений. Пертцлер задержался, чтобы полюбоваться японской пагодой, а затем очень старым китайским гинкго, изобразив большой интерес, хотя на самом деле для него это дерево было самым обыкновенным кленом. Но перед тем как развернуть зажатую под мышкой газету, ему нужно было убедиться в том, что за ним не следят.

К проводным линиям связи слишком просто подключиться, разговоры по сотовому телефону слишком легко перехватить, электронная почта достаточно надежна, но оставляет следы, доски объявлений действуют неплохо, но Пертцлер предпочитал старые, проверенные способы. Он проработал в своем ремесле вот уже двадцать пять лет только по одной причине — он был необычайно осторожен и никогда не давал никому повода обратить на него внимание. Именно так ему удавалось добиваться успеха. И это дело не станет исключением. Заказчик платит тройной гонорар за то, чтобы все было сделано быстро и как нужно. А тройной гонорар — это в три раза лучше.

Удостоверившись в том, что за ним никто не следит, Пертцлер сел на скамейку, развернул свежий номер «Интернэшнл геральд трибьюн» и пробежал взглядом первую страницу.

Эксперт художественного салона «Доротеум» обнаружил в потайном отделении антикварной шкатулки письмо на двух страницах, предположительно написанное Людвигом ван Бетховеном. Если подлинность письма будет установлена, стоимость находки может составить свыше семисот пятидесяти тысяч евро.

Информация поступила в корпункт от источника, пожелавшего не называть себя. Нам не удалось связаться с Джереми Логаном, куратором отдела иудейского искусства, обнаружившим реликвию, но представитель художественного салона подтвердил факт ее существования.

Эксперты сходятся в том, что поскольку шкатулка принадлежала Антонии Брентано, близкой подруге Бетховена и, возможно, его «бессмертной возлюбленной», письмо с большой долей вероятности является подлинным.

Шкатулка с играми, подаренная великим композитором Брентано, будет выставлена на торги на следующей неделе, однако она будет продаваться без письма. По оценкам, стоимость шкатулки предположительно составит сто тысяч евро.

Миллионы тех, кто прочитает эту статью, почерпнут из нее одну и ту же информацию, однако в том варианте, который сейчас держал перед собой Пауль, было подчеркнуто несколько десятков букв. Расшифровав это закодированное послание, он узнает все необходимое о новом задании, полученном от неизвестного заказчика. Правда, заказчик назвал свое имя, но Пертцлер не сомневался, что оно не настоящее, в отличие от древнего письма, которое ему поручили выкрасть.

ГЛАВА 9

Я начался не тогда, когда родился, и не тогда, когда был зачат. Я рос, развиваясь, на протяжении бесчисленных мириад тысячелетий. Все опыты всех этих жизней и бесчисленное множество других жизней пошли на созидание душевного и духовного содержания моего «я»… О, сколько еще раз мне предстоит родиться заново!

Вена, Австрия

Суббота, 26 апреля, 07.30

У самого начала ленты транспортера в ожидании багажа застыли мужчина и женщина, поглощенные напряженным разговором.

— Что ж, в таком случае, когда мы получим доступ в концертный зал?

Говорившим был очень высокий мужчина с золотыми часами «Ролекс» на руке, в синей куртке с блестящими золотыми пуговицами, белой рубашке, джинсах и ковбойских сапогах под крокодилью кожу. Его голос с протяжным техасским акцентом был наполнен беспокойством, а взгляд постоянно метался вокруг, словно оценивая всех, кто находился рядом, как потенциальную угрозу.

— Мы условились отправиться туда завтра…

Акцент женщины был не таким выраженным, как у ее спутника, и хотя она также была одета буднично, ее наряд был далеко не такой дорогой, как одежда ее спутника. Не договорив, она шагнула к транспортеру, чтобы взять чемодан. Вывалившийся вперед серебряный крестик на тонкой цепочке качнулся, поймав на себе луч света. К тому времени, как Том Пакстон, опомнившись, поспешил на помощь, женщина уже сняла тяжелый чемодан с ленты и поставила его на пол.

На багажной бирке вокруг стилизованного земного шара было выведено золотыми буквами «Глобальная служба безопасности». А ниже — имя женщины, Керри Нельсон, название странички в Интернете, номер телефона и адрес в Хьюстоне, штат Техас.

— Завтра? Ты это серьезно? — Том провел рукой по выгоревшим на солнце волосам, еще раз оглядываясь вокруг. — Чем вызвана такая задержка? Концерт состоится через пять дней. Ты же читала отчеты об этом здании. Для службы безопасности это же сущий кошмар! Мы не можем ждать.

— Наша команда живет там последние четыре недели, так что не осталось никаких сюрпризов…

— Да если бы у нас было сто человек и сто дней, этого все равно не было бы достаточно! И мне сейчас наплевать на нашу команду. Я хочу побывать на месте сам. — Его голос стал резким. — К нам прикованы взгляды всех, кто занимается нашим ремеслом… за нами внимательно следят инвесторы. Террористы пускают слюнки по поводу этого концерта. Главы государственных служб безопасности со всего мира, сотни важных персон и экспертов…

— Что вы от меня хотите? Вы думаете, я собираюсь повести вас в венский зоопарк? — Керри говорила как мать, пытающаяся унять истерику двухлетнего ребенка. — Сегодня мы работаем. Просто мы не поедем в концертный зал. Нас уже ждет водитель. Он отвезет нас в гостиницу, где мы встретимся с главой службы безопасности конференции, затем с сотрудниками службы безопасности концертного холла, которые приедут к нам, и, наконец, мы встретимся с главой управления полиции…

Она увидела, как на ленту вывалился чемодан Тома.

На этот раз он заметил движение своей спутницы и опередил ее, первым схватив свой багаж.

— Ну, хорошо, пошли.

Они направились к таможне, и Том продолжал всматриваться в толпу, хотя он и понимал, что им следует опасаться только самых умных и хитрых — а умные и хитрые никогда не выделяются в толпе.

ГЛАВА 10

Суббота, 26 апреля, 08.17

Устроившись на заднем сиденье такси, которое везло ее в гостиницу, Меер испытывала одновременно усталость и нервное возбуждение. Перелет через океан прошел без происшествий, но она так и не смогла заснуть. Несмотря на серьезные опасения, Меер внезапно собралась отправиться в Вену, не потому что верила, как полагал Малахай, что вид шкатулки с играми пробудит воспоминания из прошлой жизни, а потому что надеялась, что ее вид прольет луч света на воспоминания из жизни настоящей. Быть может, прикоснувшись к этой реликвии, осмотрев ее, она получит хоть какое-то представление о том, где и когда могла ее видеть.

За окном не было ничего достойного внимания до тех пор, пока машина не въехала в центральную часть города, и там справа потянулись сплошные ряды старинных зданий, а слева заблестела буро-зеленоватая лента Дуная.

Приехав в гостиницу, Меер выяснила, что ее номер будет готов только к официальному расчетному часу — к часу дня. Оставив вещи в вестибюле, она вышла на улицу и попросила швейцара вызвать такси. Назвав водителю адрес своего отца, Меер поймала себя на том, как по-чужому прозвучало это название. Отец жил в Вене вот уже двадцать лет, но она никогда не навещала его здесь, встречаясь с ним в Нью-Йорке один-два раза в год, когда он приезжал туда по делам. За ужином отец расспрашивал ее о личной жизни, пытаясь выяснить ее внутреннее состояние, а она ограничивалась общими словами о работе и знакомых, торопясь сменить тему и заставить отца рассказать о последних приключениях в охоте за сокровищами. Меер обожала эти рассказы. Она слушала их с самого детства. Маленькой девочкой Меер Логан больше всего на свете хотела отправиться вместе с отцом на поиски сокровищ, пугаясь и в то же время восторгаясь мыслью о том, что в нее будут стрелять, за ней будут гоняться сторожевые собаки и ее арестуют за контрабанду.

Всего через несколько минут после того, как такси отъехало от гостиницы «Захер», дорога стала тряской, и Меер выглянула в окно.

— Булыжник, — на сносном английском объяснил водитель. — Я сразу узнаю туристов. Как только мы начинаем прыгать на этих улицах, они удивляются. Мы въехали в Шпиттльберг, самую древнюю часть города.