Владислав Браун - Наследник семейного проклятья Страница 11

– Сынок, ты не справляешься? Так, может, я отцу позвоню, он договорится с твоим начальником и тот даст тебе людей в помощь?

– Нет, мама. Когда понадобится, попросить помощи у своего непосредственного начальника. Все, мам, пока. Мне работать надо.

– Пока, сынок.

Мать отключила телефон, а следом за ней и Владимир тоже.

Ему не терпелось начать допросы. Он был в предвкушении чего-то не просто хорошего, а замечательного.

– Краснова Дарья Владимировна, 12 апреля 1960 года, – четко проговорила Дарья.

Владимир положил на стол телефон и быстро записал данные.

– 1970? – переспросил Владимир.

– 1960, – нервно ответила она, словно куда-то спешила.

– Итак, где вы были на момент убийства?

– Дома. Спала.

– А вы ничего не слышали?

– Нет.

– Мммм. Крепкий сон?

– Да.

– А вы подозреваете кого-то?

– Нет.

– А что-нибудь необычное случалось в доме за последние несколько дней?

– Думаю, что да. В понедельник, мама, узнав, что Лена собирается выйти замуж и взять фамилию Максима, замахнулась на нее ножом. Я попыталась выхватить но, и в итоге… – она показала ему забинтованную руку.

– Ясно. А Элеонора Борисовна мне ничего про это не рассказывала.

– Удивительно, что она вообще с вами говорила, – хмыкнула Дарья.

– А за что вы злитесь на свою мать? – спросил Владимир.

– Я не злюсь. Хм, Владимир Сергеевич, понимаете, моя мать погибла. Точнее, ее зверски убили, а мне… я даже не плачу. Я бы не сказала, что мне все равно. Такое чувство, будто это был чужой мне человек. Совершенно не знакомый. Мне ее не жаль.

Он помолчал немного.

– А вы знаете что-нибудь про золотую подвеску, которую мы нашли в спальне Елены и Максима?

Она подумала немного.

– Нет.

– А про картины?

– Нет.

– Ага, а вам знакомо имя Жан де Вие?

– Нет.

– Ладно.

Он сунул ей под нос свою визитку.

– Если что-то вспомните, позвоните. Можете звонить в любое время суток.

Она взяла визитку и встала.

– Хорошо.

Она быстро вышла из кабинета.

Дверь не успела закрыться, как в кабинет вошла Роза Краснова. Она, не, здороваясь, села возле стола Полякова.

– Здравствуйте, – поздоровался с ней Поляков. – А вы…

– Краснова Роза Алексеевна, 17 февраля 1990 года.

Он быстро все записал.

– Так, Роза Алексеевна…

– Можно просто, Роза.

– Роза, скажите, где вы были на момент совершения преступления?

– Ну, спала. В своей кровати.

– Так. И кто может это подтвердить?

– Никто.

– А как вы переживаете смерть бабушки?

– Никак. Она все равно скоро бы умерла.

Ужас какой – подумал Владимир.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– В чем?

– В убийстве.

– Нет.

– А вы разбираетесь в ювелирном деле?

– Нет. Зачем оно мне? Я не ношу украшений.

– Ясно. А вы знаете что-нибудь о Жане де Вие?

– А кто это такая?

– Не знаете?

– Нет! Послушайте, как какая-то Жанна связана с убийствами в нашей семье?!

– А чего вы заволновались?

– Я на неделю приехала из Москвы, чтобы немного побыть с семьей, а вместо этого вынуждена сидеть здесь.

– Москва – не такой далекий свет.

– У меня времени нет! Я взяла отпуск на неделю!

– Где и кем вы работаете?

– Я – врач-онколог. Работаю в онкологической больнице, – гордо ответила она.

– Аааа, ясно. Благодарю за внимание, – он протянул ей визитку, – если вспомните что-нибудь, звоните в любое время дня и ночи.

Она взяла визитку и ушла из кабинета.

Через полчаса, когда он уже успел и заполнить протоколы, и попить чай, и даже в очередной раз бросить курить, в дверь кабинета постучались.

– Войдите! – крикнул он, поставив пустую чашку на край стола.

В кабинет вошла Настя – домработница Красновых.

– Здравствуйте, Анастасия, присаживайтесь, – указывая ей на стул, сказал Поляков.

Она села.

– Ваше полное имя, дата рождения.

– Воронова Анастасия Станиславовна. 29 мая 1988 года.

– Ага, спасибо, – быстро записал он. – Все. Приступим.

– Вы давно работаете в доме Красновых?

Она немного задумалась. Было видно, что она не на шутку перепугана.

– Да, нет. Два года.

– Как? Они же приехали все в понедельник.

– Ну, они нанимают домработницу, чтобы та делала уборку раз в неделю, чтобы следила за садом. Короче, все эти десять лет домработница следит, чтобы их поместье не заросло пылью, — отрапортовала Настя.

– А вы видели что-нибудь подозрительное в прошедшие несколько дней?

– Не-а.

– А вы не знаете, кто перед вами работал у них домработницей?

– Моя мама.

– А почему она ушла?

– Она умерла от рака.

– Примите мои соболезнования. А зачем вы, молодая, красивая, умная, убиваете свой век домработнице?

– У меня есть диплом юриста, но работу я так себе и не нашла. Да, и не искала. Красновы хорошо платят. Я не жалуюсь.

– А вы подозреваете кото-то?

– Нет. Семейство Красновых очень хорошее, порядочное. Они бы не стали убивать друг друга.

– Ну, знаете. Может, такие хорошие они только на поверхности.

– Нет.

– А как же вы объясните инцидент позавчера с ножом?

Она попыталась вспомнить, о каком инциденте идет речь.

– Это единичный случай.

– Аааа, понятно. А чего вы боитесь?

– Я? Ничего.

– Но, видно же, что вы сильно волнуетесь.

– Я просто никогда не была в полицейском участке. Простите.

– Вам не за что просить прощения, Анастасия Станиславовна.

– А вам знакомо имя Жан де Вие.

– Если я не ошибаюсь, это французский портретист. Он очень не знаменит. О нем знают единицы. А что?

– Да, Анастасия Станиславовна, это действительно он. А откуда вы его знаете?

– Интернет все знает. Я увлекаюсь живописью.

– Понятно. А вы знаете что-нибудь о ювелирном деле?

– Конечно.

– Откуда?

– Я любознательная. Как можно не увлекаться ювелирным мастерством?

– Ну, да. Действительно, – усмехнулся Поляков.

Пока Анастасия Воронова была главным подозреваемым. Она хорошо осведомлена о Жане де Вие, она разбирается в ювелирном мастерстве.

– А что вы знаете о золотой подвеске, которую мы нашли в спальне Елены и Максима?

– Знаю, что, вроде, эту подвеску сделал придворный ювелир для Александры Федоровны – жены Николая I. Я могу быть свободна?

– Да, можете. Только, не покидайте город.

– Хорошо.

Она встала и молча вышла из кабинета Владимира Полякова.

Ну, все, – думал Поляков. – Теперь у меня есть главный подозреваемый.

ДМИТРИЙ

Вчера вечером ему все же удалось уговорить Варвару помочь Полякову. Дмитрий Зубов, уже во второй половине дня, все же собрался наведаться к тому биографу из Москвы. Наверное, перепил он вчера коньяка. Он вышел из машины и остановился. Этот биограф продиктовал ему адрес какой-то маленькой библиотеки. Хм, адрес точно правильный? Он посмотрел на адрес, который этот биограф отправил его смс-кой. Адрес оказался правильным.

Он осторожно открыл дверь библиотеки и не менее осторожно вошел внутрь. В помещении было тепло и уютно. Здание было двухэтажным. В центре висела красивая люстра, Впереди ползала было посвящено стеллажам с книгами, а ближе к выходу стояли длинные массивные столы, на которых стояли настольные лампы. За столами сидели в основном студенты. Они сидели и читали какие-то книги. И похоже, ничего не понимали.

Дмитрий глазами нашел нужного ему человека – Станислава Аркадьевича.

Он быстро подошел к нему. Не хотелось зря терять время.

– Здравствуйте, Станислав Аркадьевич, – выговорил он, протянув руку для рукопожатия.

– Здравствуйте, Дмитрий Серафимович, – ответил тот и пожал руку Зубову. – Дмитрий Серафимович, вы просили меня о встрече?

– Да, – не уверенно ответил Дмитрий, – мне нужно поговорить с вами о той подвеске.

– Ага, вы сделали описание? – с надеждой в голосе спросил Станислав.

– Нет, – протянул Зубов, – мне нужна ваша помощь.

– В каком смысле?

– Расскажите подробнее о краже этой подвески, – он запнулся. – Нет, расскажите вообще все, что знаете об этой подвеске.

– Ну, ладно. Пройдемте, сядем, – они пошли к самому крайнему столу, сели за него.

Дмитрий немного волновался, ведь ему было крайне сложно понять, какую информацию придется запоминать, а какую не стоит.

– Однажды, 13 июня 1851 года, ровно за месяц до дня рождения своей жены Александры Федоровны, к придворному ювелиру пришел сам Николай I. Он попросил его сделать какое-нибудь не обычное украшение. Чтобы оно было красивее всех, чтобы оно затмило все украшения. На его создание этому ювелиру дали месяц. И этот месяц он сутками сидел и работал над этим украшением. И 10 июля, за три дня до дня рождения Александры Федоровны, ювелир закончил свое творение. И в ночь с 10 на 11 июля это украшение (подвеску) украли.