Сергей Трахименок - Феномен Бубна Страница 11

— Все понятно, — констатировал генерал, — так это Бубен или не Бубен?

— Этот человек похож на Бубна, — сказал опер Валентин, — но несмотря на сходство, качествами Бубна он не обладает, тем более что у Бубна был шрам на левой кисти, а у этого его нет.

— Шрам можно вытравить, — сказал опер Михаил.

— Но след останется, — съязвил молодой.

— Хватит собачиться, — произнес генерал, — хватит ходить вокруг да около, хватит осторожных предположений. Вы можете мне ответить точно: кто этот человек?

Оба опера пожали плечами.

— Тогда я вам посоветую проверить время, когда этот Борис появился в Минске.

Опера растерянно посмотрели друг на друга.

— Если все случилось три года назад, то очень может быть, что это Бубен, — произнес генерал. — О чем это говорит?

— О вашей прозорливости, — польстил Валентин.

— Да, не учли такой простой вещи, — ответил Михаил.

— А знаете, почему не учли? — назидательно произнес генерал, — потому что вы майоры, а я генерал. майор.

32

— Где будем обедать, — спросил Борис, — здесь или поедем в город?

— Поедем в город, — сказал Алина.

Они вышли из крепости и сели в маршрутку. Перед посадкой обостренный слух Алины опять услышал щелчок фотоаппарата.

Еще один щелчок она услышала уже в ресторане «Интуриста», куда они пришли с Борисом. Но опять ничего не сказала спутнику.

— Скажи мне, — спросил Борис, — ты привела меня сюда только потому, что это место напоминает тебе о твоем муже?

— Нет, — ответила Алина, — я привела тебя сюда, потому что здесь я вчера познакомилась с тобой.

— И тем не менее он очень был похож на меня? — спросил Борис.

— Да, только был чуть моложе, и на его левой кисти был шрам.

Борис посмотрел на свою левую руку:

— Странно, — произнес он, — это место у меня частенько побаливает, не ожидает ли меня в будущем какая-либо травма?

Алина берет в свою руку Бориса и внимательно смотрит.

— А еще он говорил, что может перепрограммировать себя, — произнесла Алина.

— И как это ему удавалось?

— Не знаю, удавалось ли, но он пришел к такому выводу в далеком детстве.

— Он познакомился с шаманом?

— Нет. Его с другом пригласили сниматься с кино. Другу досталась главная роль, а ему эпизод.

— Это были «Неуловимые мстители»?

— Не знаю, он мне об этом не говорил.

— И он поссорился с другом?

— Нет, он был очень смышленый и наблюдательный мальчишка. Он обратил внимание, что друг после съемок совершенно изменился.

— Как изменился, внешне?

— Нет, внутренне.

— Почему, его испортила слава?

— Нет, тот фильм не имел большого успеха.

— Тогда почему?

— Коля объяснял это тем, что его другу словно заменили жизненную программу. Он перестал быть самим собой, а продолжал играть роль главного героя.

— И чем это закончилось?

— Закончилось это плохо. Тот мальчик не вписался в реалии жизни, спился и умер.

— И Николай переживал это?

— Откуда ты знаешь, что его звали Николаем?

— Ты только что произнесла это имя. Да и вчера один мужик у входа в кабак назвал меня Николаем, а потом сказал, что, наверное, ошибся.

— У входа куда?

— В кабак.

— Господи, и ты употребляешь это слово.

— Да его употребляют треть мужиков, которые когда-либо посещали ресторан.

Темнело, когда они вышли из ресторана и пошли домой пешком.

В районе Бульвара космонавтов навстречу им попались два здоровых мужика в подпитии.

— Паренек, — сказал один из них, обращаясь к Борису, — а дай-ка нам с корешком закурить?

— Не курю, — ответил Борис.

— Молодец, — сказал один из них, — помрешь здоровеньким.

Он коротко, почти как профессионал на ринге, ударил Бориса в печень.

Борис согнулся от болевого шока. Алина пыталась заслонить Бориса от новых атак хулиганов, но те как ни в чем не бывало двинулись дальше, ворча под нос:

— Мля. Не только не курит, но и спичек не имеет.

33

— Ну что, работнички, — произнес генерал, — далеко ли мы продвинулись со вчерашнего дня?

— На воробьиный скок, тащ генерал, — сказал тот, что постарше и звался Михаил.

— Хорошо хоть так, — проворчал генерал. — И какая информация из Минска?

— Он появился там три года назад, — ответил Михаил.

— Что и требовалось доказать.

— Но это не Бубен, — сказал Валентин, — здесь какое-то невероятное совпадение внешности.

— Кстати, не одни мы его прокачиваем. Вчера какие-то хулиганы напали на него в городе, — сказал Михаил.

— Они избили его? — спросил генерал.

— Они ударили его. А он не смог даже уклониться. Это не Бубен. Бубен порвал бы тех двоих, как тузик грелку, — произнес Валентин. — Да и шрама у него нет. Может, это его брат-близнец, о котором мы ничего не знали?

— А что наши конкуренты? — спросил генерал.

— Они зашевелились. Техника, установленная у них в офисе, подтверждает это.

— Мало того, они собираются проявить ситуацию еще круче, — сказал Валентин.

— Откуда такие данные?

— Все об этом говорит, — сказал Валентин.

— Хорошо, пусть они ее проявят, а мы воспользуемся результатами, — произнес генерал. — Вас что-то в этом варианте не устраивает?

— Все это может выйти из-под контроля, — сказал Михаил, — и тогда нам всем достанется на орехи.

— Кому это нам? — грозно произнес генерал.

— Нам, нам, — произнес Валенти, — тем, кто разрабатывает человека, похожего на Бубна.

— Выражайтесь конкретнее, — сказал генерал, — чем это вам грозит?

— Дело в том, — начал молодой, — что Петруха и его ребята оживились потому, что предполагают, что это все-таки Бубен или его брат-близнец, который послан Бубном.

— Еще конкретнее, чего они от него ждут?

— Они думают, что он приехал взять общак. то есть фонд, вот они его и пасут, проявляют.

— Не лишено логики, — констатировал генерал. — А может быть, нам стоит их опередить?

— Мы связаны в средствах, — произнес молодой, — бандиты могут себе позволить все, а мы ничего.

— Послушайте, — сказал генерал, — чего мы гадаем: Бубен — не Бубен? Он же был сотрудником российских правоохранительных структур. У нас должно быть его дело-копия с фото и дактокартами.

— Дело у нас есть, но дактокарт в нем нет, — сказал молодой.

— Почему? — язвительно спросил генерал.

— Их оттуда кто-то изъял, — ответил опер постарше.

— Вы хотите сказать, что у нас в управлении.

— Я хочу сказать только то, что сказал, — произнес старший, — дактилоскопических отпечатков Бубна у нас нет.

— Свяжитесь с россиянами, пусть вышлют нам копии из его личного дела.

— Я думаю, что нам этого делать не надо, — сказал старший, — если это не он, то нас потом коллеги из России просто засмеют.

— Так уж и засмеют, — проворчал генерал, но не стал настаивать далее на запросе в Россию. — Ладно, идите оба.

Когда сотрудники вышли от начальства, старший спросил того, кто был моложе:

— Валя, а ты почему решил, что Петруха зашевелился?

— Да мне так почему-то показалось.

— Ты, когда кажется, либо крестись, либо со мной делись.

— Чем? — испуганно спросил тот, кого назвали Валей.

— Информацией. У меня данных о том, что Петруха зашевелился, нет. И вчерашний конфликт Бульбовича с хулиганами — это вовсе не Петрухина прокачка, а обычная случайность. Так что ты не беги впереди паровоза.

— Дался вам этот паровоз, — ответил Валентин.

— А кто тебе еще про паровоз говорил?

— Жена.

— Дак ты не женат.

— Вот потому и не женюсь, чтобы мне мозги полоскали только на работе, но не дома.

34

Солнце заглянуло в окно спальни в квартире Алины. И его лучик в виде маленького зайчика заиграл на лице спящего Бориса.

— Который час? — спросил он у Алины, открывая глаза.

— Начало девятого. Ты куда-то торопишься?

— Нет, но мне приснился страшный сон, что я опаздываю на съемки, причем на прямой эфир.

— А чем прямой эфир отличается от кривого? — спросила Алина.

— Ценю твой юмор, — ответил Борис и потянулся.

Алина прижалась к нему и сказала:

— Ты так изменился, стал таким ласковым.

— Почему стал? — удивился Борис.

— Извини, вырвалось, — произнесла Алина виновато.

— Ладно, это ты меня извини, если обидел, — сказал Борис.

— Ничего.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он.

— Да.

— Что?

— Я боюсь, слишком много странного происходит вокруг тебя.

— Например?

— Например, нас с тобой вчера дважды фотографировали, один раз возле крепости, другой — в ресторане.

— Странно, а я ничего не заметил, — сказал Борис. — Почему?