Джеймс Паттерсон - Кросс Страница 12

И все же я оказался совершенно не подготовлен к невероятному ощущению свободы, которое обрушилось на меня, когда я утром выносил из здания ФБР картонную коробку, набитую своими вещами. Ощущение было такое, словно у меня с плеч свалилась ноша весом в пару сотен фунтов, свалилось бремя, о существовании которого я даже не подозревал. Я был не совсем уверен, что принял правильное решение, но ощущение было именно такое.

Все, больше никаких монстров.

Больше никаких монстров, никогда и ни за что.

Незадолго до полудня я тронулся в сторону дома. Все окна в машине были открыты, и я слушал «Дорогая, не плачь» в исполнении Боба Марли. Из приемника доносились его слова «и все будет в порядке». Я громко подпевал. У меня не было никаких планов, я не знал, что я буду делать дальше, даже на остаток дня никаких наметок — и это было здорово. Какое-то время можно вообще ничего не делать. И я думаю, что мне это понравится.

Но оставалось еще кое-что, что нужно было сделать прямо сейчас, пока я в хорошем настроении. И я поехал в автосалон и нашел там знакомую продавщицу Лори Бергер. Я быстро провел «тест-драйв», сидя за рулем «R-350», и свободное пространство под ногами, и свободное шоссе доставляли мне огромное удовольствие. Мне нравилась стремительность этой машины, а еще климат-контроль с регулировкой по зонам — это всем понравится, особенно Нане.

Вот и пришло время расстаться со старой машиной Марии. Момент вполне подходящий — у меня были сбережения, так что я купил «R-350» и преотлично себя чувствовал.

Приехав домой, я обнаружил на кухонном столе записку от Наны. Она предназначалась для Дженни и Деймиена, но я все равно прочел ее.

«Пойдите погулять на свежем воздухе, вы оба. В скороварке — курица в винном соусе. Пальчики оближете! Накройте на стол и для меня, пожалуйста. И садитесь за уроки еще до ужина. У Деймиена вечером хор. Помните, что надо „ставить голос на диафрагму“, молодой человек! Тетя Тайя и я повели Эли в зоопарк, и нам это очень нравится.

Вашей Наны нет дома, но я все равно все вижу!»

Я не мог не улыбнуться. Эта женщина когда-то спасла меня, а теперь спасает моих детей.

Я рассчитывал повозиться с Эли, но для этого в ближайшем будущем еще будет уйма времени. Так что я соорудил себе сандвич из остатков свинины и тушеной капусты и приготовил порцию поп-корна.

Почему? Да почему бы и нет? Я, правда, не так уж люблю поп-корн, но мне вдруг захотелось чего-то горячего и с маслом. Я же свободен, свободен даже делать глупости, если есть такое желание.

Поев, я сел за пианино — вспомнил Дюка Эллингтона, Джелли Ролла Мортона, Эла Грина. Прочел несколько глав из книги «Тень ветра». А потом сделал нечто невообразимое: днем улегся спать. Прежде чем заснуть, я снова думал о Марии, о наших лучших днях, о нашем медовом месяце в Сэнди-Лэйн на Барбадосе. Как тогда было здорово! И как мне ее по-прежнему не хватает, как жаль, что ее нет сейчас рядом — я бы рассказал ей все последние новости…

Остаток дня прошел спокойно, даже телефон ни разу не зазвонил. У меня теперь не было пейджера, и, как сказала бы Нана, мне это страшно нравилось.

Вскоре вернулись домой Нана и Эли, потом явилась Дженни и в конце концов Деймиен. Их раздельное появление дало мне возможность три раза продемонстрировать новую машину и три раза выслушать их восторженные вопли и аплодисменты. Какой выдался отличный, просто замечательный день!

Вечером за ужином мы наслаждались курицей, приготовленной Наной по французскому рецепту, потом ели мороженое и пили кофе с молоком. Главную новость я пока держал при себе.

Дженни и Деймиен хотели сразу сбежать, но я велел всем оставаться за столом. Дженни была недовольна. Она перечитывала «Эрагону», книжка ждала ее, а я никак не мог понять, почему детям хочется по нескольку раз читать одно и то же.

— Ну и что теперь? — спросила она, закатывая глаза, словно уже знала ответ.

— У меня есть новости, — многозначительно ответил я.

Дети переглянулись, потом Дженни и Деймиен нахмурились и покачали головами. Они догадываются, что сейчас последует — я уезжаю из города на очередное расследование убийства. И может, прямо сегодня вечером, как обычно и бывало.

— Никуда я не еду, — сообщил я и широко улыбнулся. — Все совершенно наоборот. Я пойду на репетицию хора и послушаю Деймиена. И проверю, научился ли он ставить голос на диафрагму.

— Ты пойдешь к нам на спевку?! — воскликнул Деймиен. — Что, у нас в хоре обнаружили киллера?

Я намеренно тянул время, поглядывая то на одного, то на другого. Они даже предположить не могли, какой сюрприз я им приготовил. Даже наша умная, хитрая, всезнающая Нана пока ни о чем не догадывалась.

В конце концов Дженни обратилась к Эли:

— Скажи ему, Эли, пусть он все расскажет. Заставь его.

— Давай, папа, — приказал малыш, который уже научился довольно ловко мной манипулировать. — Рассказывай. Пока Дженни не спятила от нетерпения.

— Ну хорошо, хорошо. Вот, значит, какое дело. Хочу вам сообщить, что отныне я безработный и мы практически стали бедняками, остались без средств к существованию. Ну не совсем, конечно… Как бы то ни было, нынче утром я ушел из ФБР. И всю остальную часть дня бездельничал. А сегодня вечером я иду на репетицию хора, послушать «Cantanto Domine».

Нана и дети разразились бурными аплодисментами.

— Мы остались без средств к существованию! Остались без средств к существованию! — пели дети.

И это было даже смешно.

Глава 36

А между тем события продолжали развиваться. Джон Сэмпсон в эти дни стал самой популярной личностью в полицейском управлении Вашингтона. С тех пор как Алекс Кросс ушел из полиции и перешел в ФБР, рейтинг Сэмпсона все время повышался, хотя и раньше его уважали. Самое любопытное, однако, заключалось в том, что Сэмпсон все это и в грош не ставил и перед начальством не заискивал. Вот если бы Алекс одобрил его работу, он был бы рад. Хотя знал, что сегодняшней удачи завтра, может, и не будет…

Последнее дело, которое он получил, было трудным. Он терпеть не мог таких гнусняков — а на сей раз он зацапал именно такого. Подонок, о котором идет речь, Джино Джаметти, он же Сальный, владел стриптиз-барами и массажными салонами по всему побережью до самого Форт-Лодердейла и Майами. Побочным промыслом для него была поставка «товара» всяким извращенцам — юных девушек, иногда даже совсем девочек. Джаметти и сам был педофилом.

— Капо гребаный, — бормотал Сэмпсон, сворачивая на улицу в шикарном районе округа Колумбия — Калораме, где был дом Джаметти. Термин «капо» происходит от итальянского слова «capitano» и означает «главарь в мафии». Джино Джаметти много лет считался заметной фигурой в этом сообществе. Он был одним из тех гангстеров, кто вовремя понял, что можно сделать большие деньги, ввозя в Штаты симпатичных девочек из стран бывшего социалистического блока, особенно из России, Украины, Польши и Чехословакии. И Сэмпсон сидел сейчас у него на хвосте. И он очень жалел, что сейчас с ним не было Алекса, чтобы участвовать в захвате.

Было уже за полночь, когда он подъехал к дому Джаметти. Берлога гангстера не отличалась особой экстравагантностью, но поражала внушительностью. Вот так мафия заботится о своих.

Сэмпсон посмотрел в зеркало заднего вида: следом за ним к дому подъехали еще две машины и остановились возле тротуара позади него. Он наклонился и произнес в микрофон, прикрепленный к воротнику рубашки:

— Добрый вечер, джентльмены. Кажется, ночка предстоит бодрая. Печенкой чувствую. Ну, пошли будить этого Сального.

Глава 37

Напарником Сэмпсона был двадцативосьмилетний детектив Мэрион Хэндлер, почти такого же крупного телосложения, как и сам Сэмпсон. Конечно, это был не Алекс Кросс. Любовница Хэндлера, дама с очень большой грудью и маленьким мозгом, возглавляла группу фэнов вашингтонской команды «Редскинз». Он из кожи вон лез, стараясь сделать карьеру в отделе по расследованию убийств. «Я быстро соображаю и быстро всех выслеживаю, приятель», — любил он повторять, причем без малейшего намека на юмор или на попытку посмеяться над самим собой.

Обычное нахальство выводит из себя и портит настроение. Но этот был просто глуп; хуже того, он явно гордился своей глупостью, постоянно демонстрируя полное отсутствие логики.

— Я первым пойду, — заявил Хэндлер, когда они подошли к дому Джаметти. Четверо других детективов — у одного из них была кувалда для взлома дверей — уже ждали у входа.

— Первым хочешь? Нет проблем, Мэрион, — сказал Сэмпсон. Потом добавил: — Первым в дело, первым в морг. И, обращаясь к детективу с кувалдой, приказал: — Давай выноси дверь. Детектив Хэндлер идет первым.

Парадная дверь рухнула после двух мощных ударов. Взревела сигнализация, установленная в доме, и полицейские ринулись внутрь.