Евгений Сивков - Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение) Страница 12

Глава 16. Таланты и поклонницы

«Если продолжить мысль, чего хочет женщина – того хочет бог, – думал Савельев, стоя под душем своего гостиничного номера в Чуковском, – то получается странная вещь: бог, оказывается, хочет цветы, духи и замуж. Но исключения бывают». Доказательством тому была записка, которую он обнаружил утром на прикроватной тумбочке. Там было всего одно слово: «Спасибо». Марина Митрофанова не хотела от Стаса ничего, она ушла пока он спал.

Эту внимательную и, как это ни странно звучит, умную блондинку, Стас впервые встретил на ГТРК Приуральска. В радиопрограмме, которая шла в прямом эфире, он рассказывал о суперпамяти, способах и методике развития способности запоминать максимум информации. Тогда про себя он отнес ее к категории зануд, а для тренировки придумал забавную мнемоническую ассоциацию с Мариной Митрофановой: ему надо к морю, а метро забито толпами фанатов. Потом он еще несколько раз видел её на своих лекциях и семинарах. Савельев не подозревал, что на самом деле она стала его страстной поклонницей, и дело было не только в его профессиональных достижениях. У Марины «снесло крышу», Стас стал для нее недостижимым идеалом: красивый, умный, уверенный в себе, успешный мужчина. Даже просто находиться рядом, поглощать всеми фибрами души излучаемую им энергию, заворожено слушать его голос – это уже счастье.

Митрофанова была, что называется, «паркетным» журналистом, освещала официальные мероприятия, пресс-конференции. Бюджетный процесс, изменения налогового законодательства, обзор рынка ценных бумаг, предвыборная ситуация – всё это тоже было ее поляной, на которую большинство девочек-журналисток даже нос сунуть не решались. В наших СМИ, вопреки бытующему мнению, чаще можно встретить филологов, юристов, экономистов по образованию, чем выпускников журфака. Встречается даже такая экзотика, как «строительные» журналисты. Марина, благодаря своему экономическому образованию, была серьезным аналитиком. А в последнее время она руководила пресс-службой мэрии Приуральска.

Было уже довольно поздно, когда Стас возвращался после напряженной работы на Чуковской текстильной фабрике. Припарковавшись у гостиницы, он уже думал поскорей подняться в номер и рухнуть спать, когда услышал за спиной:

– Станислав Николаевич, здравствуйте. Вы меня, наверно, не помните?

Стас обернулся, мозг тут же выдал: море, метро, фанаты…

– Обижаете, Марина, – тут же включил все свое обаяние Савельев. – Конечно, помню. Чем обязан? Что привело ко мне такую красавицу в столь поздний час?

Легкое замешательство, Марина даже слегка покраснела. Она явно не привыкла к комплиментам, а красавицей себя никогда не считала.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Могу предложить подняться ко мне в номер, на чашку кофе, если вас это не смутит.

– Понимаете, это очень серьёзно, – неуверенно пробормотала Марина. – Даже может быть опасно, для вас… Я хочу предупредить…

Мысли Митрофановой окончательно спутались, кровь стучала в висках. Надо срочно всё рассказать Савельеву, именно для этого она приехала из Приуральска, нашла Стаса, а теперь стоит перед ним, как девочка, и лепечет что-то невнятное.

– Есть важная информация по Чуковской текстильной фабрике. Вам нужно знать. Да, наверно, вы правы, лучше подняться в номер. Вы должны просмотреть эти материалы и лучше без свидетелей.

Стас насторожился, дело принимало неожиданный оборот.

Содержимое папки, которую ему дала просмотреть Митрофанова, объясняло многое. К фабрике имел серьёзный интерес Тестоедов, в пресс-службе которого работала Марина. Ей стало известно, что через бельгийцев и налоговую мэр Приуральска развернул настоящую боевую операцию по захвату предприятия Кайгородова. Ставки в этой игре были высоки, а сам Тестоедов не остановится ни перед чем, он опасный и сильный противник.

Они уже выпили по паре чашек дежурного растворимого кофе с конфетами. У Стаса в командировках всегда имелся набор типа «На всякий случай»: кофе, конфеты, шампанское. Он еще в детстве запомнил частушку, которую любил напевать дедушка: «По деревне шел Иван, был мороз трескучий. У Ивана хрен стоял. Так, на всякий случай».

Теперь Марина рассказывала о том, чего не было в документах: цепочка Тестоедов и Шарипова, Архаров и Балобанова, мотивы, причины, связи, рычаги воздействия. Ей действительно было известно многое.

– Марина, вся эта информация и в самом деле дорогого стоит. Сколько вы за неё хотите?

Митрофанова осеклась и снова покраснела, потом подняла на Стаса покрасневшие глаза, губы почему-то дрожали:

– Савельев, ты ничего не понял. Я не хочу ничего…

Неожиданно она вдруг просто разревелась. «Так, этого мне только, не хватало», – подумал Стас.

– Я… я когда узнала, что ты консультируешь Кайгородова, я испугалась… Они страшные люди, я хотела предупредить тебя, – продолжала всхлипывать Марина.

Бороться с дамскими истериками, как и «лечить» кого бы то ни было, в планы Савельева абсолютно не входило. Но с этим счастьем надо было срочно что-то делать. Тушь текла по щекам, нос распух, в руке скомканная салфетка.

– Марина, Марина, ну, успокойся, что ты, – Стас аккуратно вел плачущую барышню к умывальнику. – Всё будет замечательно.

Ты умница, красавица…

«Несу бред какой-то», – думал про себя Савельев.

– Какая я красавица, мышь серая, – вытирала слёзы Марина.

– Ты с ума сошла! Посмотри на себя внимательно.

Стас взял Митрофанову за плечи и хорошенько встряхнул. Она подняла глаза на отражение в зеркале. Растрепавшиеся волосы натурального, изумительного пепельного оттенка, добиться которого непросто даже самым хитрым стилистам, тонкие черты лица, без косметики ставшие ещё нежнее.

«Какого чёрта, в самом деле, может он прав, – пришла в голову мысль. – Что я загоняю себя все время, кому и что доказываю? Если блондинка, то значит – дура? А если умная, то значит – синий чулок?»

– Смотри на себя и повторяй: «Я себе нравлюсь!». Ну, давай же: «Я себе нравлюсь!» Стас видел, что истерика почти закончилась.

– Если ты каждый день будешь повторять это 50 раз, у тебя всё будет замечательно, нельзя жить с такой низкой самооценкой, в первую очередь нужно полюбить себя.

– Я себе нравлюсь, – сначала нерешительно произнесла Митрофанова. – Да, я себе нравлюсь, – теперь получилось более уверено.

Она обернулась навстречу Стасу Дальше все уже сложилось само собой. Рухнул какой-то внутренний барьер, всё перестало иметь значение, осталось только ощущение свободы. Полное освобождение от стереотипов, страхов, условностей.

Под утро Марина покинула гостиничный номер без лишних сожалений, с мыслью о том, что теперь всё и на самом деле будет замечательно. Савельева она будить не стала, только оставила записку.

Глава 17. Тестоедов атакует

«Регулярное прослушивание концертов классической музыки привело к повышению надоев молочного стада колхоза «Путь Ильича» на пять литров с одной единицы поголовья фуражного стада!», – в голове Зои Шариповой отчетливо прозвучал идиотски-восторженный голос радиодиктора советских времен.

Салон автомобиля, в котором Зоя и ее шеф мэр Приуральска Юрий Тестоедов направлялись в Чуковский, был заполнен звуками симфонического оркестра. Мерно перемалывающие жевательную резинку челюсти Тестоедова в сочетании симфонической мелодией и вызвали такие странные ассоциации.

Мэр обожал музыкальную классику. Он оснастил свой «Порш-кайен» самой совершенной стереосистемой, какую только можно было отыскать в Приуральске. В дальних поездках он предпочитал слушать Гектора Берлиоза.

«Идеальная музыка! – говорил мэр-меломан своей верной Зойке, – ничто так меня не расслабляет физически и не концентрирует интеллектуально, как Берлиоз».

При этом Тестоедов тщательно скрывал свои музыкальные пристрастия. Негоже публичному политику в стране, которая гордится победами на конкурсе Евровидения, признаваться в любви к симфонической музыке, пусть даже слегка попсовой. Поэтому Тестоедов держал в своей машине на всякий случай диск группы «Любэ», который ставил для посторонних. И Зойка одобряла подобную тактику: «Путин, может, втихаря вообще Баха слушает. Но его официальная любовь – «Любэ». И это правильно!».

Тестоедов только внешне казался расслабленным. Мысленно он готовился к важнейшему разговору, прорабатывал сюжет предстоящей беседы с директором Чуковской текстильной фабрики Кайгородовым до мелочей.

А Шарипова, поглядывая на унылый весенний пейзаж, проплывающий за окном, прокручивала в голове другую беседу, состоявшуюся не так давно.

Собираясь с помпой отметить свое 45-летие, Тестоедов решился на необычный для провинциального города шаг. Он не стал заказывать банкет в одном из VIP-ресторанов краевого центра, а позвал гостей на конюшню городского ипподрома. Барная стойка и фуршетные столы располагались напротив стойла, в котором нервно бил копытом племенной жеребец Ворон – местная знаменитость. Официанты, естественно, были одеты жокейскую форму и комплекции были соответственной: субтильные на грани лилипутства. В число избранных гостей, кому разослали шикарные пригласительные билеты, входил и новый начальник краевой налоговой инспекции Дмитрий Архаров. Стоит ли говорить о том, что сопровождала его Альфа-самка – Татьяна Балобанова. После того, как светская тусовка перешла в неофициальную фазу, когда гвоздь программы – дефиле девушек из местного дома моделей верхом на лошадях – сорвал ожидаемый шквал аплодисментов, состоялась встреча при свечах. Две пары – Тестоедов и Шарипова, Архаров и Балобанова – присели за небольшой столик в углу зала и завели содержательную беседу.