Дарья Донцова - За всеми зайцами Страница 12

– Вы слишком подозрительны. Франциск Роуэн получил тяжелую черепно-мозговую травму. Это и повлияло на характер.

Мысленно я согласилась с ним. У нас на кафедре работала Леночка Воропаева. После сотрясения мозга она стала делать умопомрачительные вещи: сообщала студентам, что ее дед владел 150 языками, без конца забывала имена и фамилии коллег, частенько оставляла без еды свою дочь. А когда явилась на лекцию в калошах на босу ногу и без чулок, мы вызвали психиатрическую перевозку. А моего второго мужа третья жена стукнула по голове разделочной доской, и он напрочь забыл имя тещи. Правда, у него их было целых пять: три официальные и две гражданские.

– Никакого криминала нет в том, что ваш отец стал покупать новые вещи, – продолжал Жорж, – и совершенно естественно принять зятя на работу. А то, что его все не любили… Может, вам это казалось? Дети часто не понимают супружескую жизнь своих родителей, наблюдают, как те ругаются за обедом, но не видят, как мирятся в спальне. А родимое пятно, что же здесь такого. После операции, бывает, изменяется пигментация кожи, да и с возрастом появляются всякие родинки. Старость не красит. Не забивайте голову глупостями, лучше наслаждайтесь переменами в жизни. Насколько я понял, у вас было не очень счастливое детство!

Селина растерянно теребила салфетку. Все подозрения казались смешными и нелепыми. Вдруг девушка радостно заулыбалась. К нашему столику приближался разодетый в пух и прах Дима.

– Пить хочется, – сообщил он, плюхаясь на свободный стул.

– Вина? – любезно предложил Жорж.

– Лучше воды со льдом. Селина просто подпрыгивала от удовольствия.

– Мы пойдем, пора уже, а то опоздаем.

Молодые люди подхватились и отправились к выходу. Девушка обняла парня за талию.

– Похоже, у них роман, – догадался Жорж.

– Не знаю, насколько искренний с его стороны. Селина теперь богатая невеста, а Дима просто мечтает о деньгах. Только и говорит о своей бедности да о чужом благополучии. Не нравится он мне, какой-то неуклюжий, неаккуратный и животных не любит. Хучика обидел, пожалел ему печенье.

Комиссар взял меня за руку.

– Хучику вредно без конца жевать сладкое. Но ваш гость тоже мне не нравится. В особенности взгляд, наглый и трусливый одновременно. Такие глаза я вижу часто в своем кабинете – у воров, убийц, насильников. Такие невероятно честные глаза, правдивые до дрожи. Хотя это я, конечно, перехватил. Парнишка хорош, как мыльная обертка, может, ревную?

– Он не парнишка, ему уже тридцать.

– Никогда бы не сказал. Я-то выгляжу на все свои пятьдесят: старый, толстый, усталый полицейский, сидящий в кафе с молодой очаровательной дамой.

Жорж хитро посмотрел на меня, и мы рассмеялись.

Домой я добралась поздно вечером и тихо прокралась в свою комнату.

Утром Маня возмущенно тарахтела:

– Если уж являешься домой глубокой ночью, то хоть звони, а то ведь я волнуюсь. И потом, что это за прогулки? Ты с кем была?

– С Жоржем.

– Ну ладно. – Дочка сменила гнев на милость.

Завтрак близился к завершению, когда в столовую вошла страшно расстроенная Софи. В ее руках покоился горшочек с домашним паштетом из зайца. Экономка водрузила керамическую емкость на стол и спросила:

– Что это?

– Паштет, – растерялась Наташка.

– Нет, – помотала головой домоправительница, – это уже не паштет, это помои.

– Не может быть, – ахнула Наталья. – Мари всегда так вкусно готовит.

Мари была двоюродной сестрой Софи и жила в деревне. Она специализировалась на производстве удивительно вкусных домашних консервов. Паштеты, варенья раскладывались по горшочкам с герметично закрытой крышкой, и мы лакомились ими всю зиму. Пустые горшочки весной возвращались Мари, чтобы летом прибыть к нам снова полными.

– Все заготовки скиснут через неделю, если, конечно, вы не постараетесь и не съедите весь запас за несколько дней, – проговорила Софи. – Сегодня ночью какой-то дурно воспитанный человек пролез в кладовую, вскрыл все емкости и поковырял в содержимом вилкой. Я еще понимаю, когда Маша берет горшочек и тайком от всех съедает его ночью в постели. Она потом аккуратно возвращает пустую посуду. И я никогда не была против ее набегов, ребенок растет и должен есть столько, сколько хочет. Но вскрыть просто так! Это вандализм.

Наташка стукнула кулаком по столу:

– Мне это надоело, в доме завелся маньяк. Роется в вещах, портит продукты.

– Это не я – в один голос сказали Маня и Дениска.

– И не я, – испугалась Оксанка. Наталья грозно посмотрела на Диму, тот меланхолично отхлебнул кофе.

– Может, это ваши собаки шалят?

– Ни разу не видела Снапа или Банди с вилкой в лапах, – съехидничала Софи, – и потом им просто не дотянуться до полки.

– А что, – завела было Машка и вдруг замолкла, уставившись на дверь.

Я проследила за ее взглядом и увидела неизвестно откуда взявшуюся Селину. Девушка была все в том же голубом обтягивающем платье, изрядно помятом и испачканном. Растрепанные волосы висели космами, макияж размазался. Вид у нее был ужасный.

– Селина, – подскочил Дима, – что случилось?

Девушка буквально упала на диван и затряслась то ли от хохота, то ли от рыданий. Оксана подошла к ней, пощупала пульс… попросила:

– Принесите коньяк и сахар.

Мы забегали, как всполошенные куры. Маня притащила плед, Деня грелку. Наташка отправилась за коньяком. Рыдания Селины становились все громче, успокоилась она только через полчаса и сразу произнесла загадочную фразу:

– Он вернулся.

– Кто? – робко поинтересовалась Маня. – Кто вернулся и напугал тебя так?

– Ты что, не понимаешь? – истерически завизжала Селина. – Он вернулся, мой покойный папа, живой и здоровый.

И она снова принялась истерически взвизгивать. Абсолютно спокойный Дима взял со стола бутылку минералки и вылил своей возлюбленной на голову, К нашему изумлению и ужасу, та моментально успокоилась.

– Мама всегда так делает, когда моя сестрица начинает икать и квакать, – радостно пояснил Дима.

Мы с Наташкой переглянулись, интересные подробности выясняются из жизни нашей бывшей зав. кафедрой. Ничего не понимающая Оксана взмолилась:

– Ну, переведите же кто-нибудь скорей, что она говорит.

– Манька, поработай переводчиком для Оксанки с Деней, – распорядилась Наталья, – а ты, Селина, попробуй вразумительно объяснить, что тебе привиделось. Только не говори, что господин Роуэн внезапно вернулся домой. Извини за подробность, но я лично видела его с дыркой в голове на пляже, а потом абсолютно мертвым в морге.

Через несколько минут мы восстановили картину вчерашнего вечера. Селина с Димой посидели в "Мулен Руж", потом спокойно погуляли и поели где-то на Елисейских полях. Домой девушка явилась около двух часов ночи. Ее сразу удивило, что почти во всех окнах первого этажа горит свет, а возле дома припаркована машина Пьера. Гуляка тихонько открыла дверь и услышала скандал. Мама, Пьер, Луиза и еще какой-то знакомый мужчина говорили все разом, перебивая друг друга.

– Я вас всех выведу на чистую воду, – кричал мужчина, – банда убийц и транжир! Обрадовались, что меня укокошили, и давай денежки по ветру пускать. Всех посажу на хлеб и воду.

Обмирая от ужаса, Селина открыла дверь и увидела ледянящую кровь картину. Мать почти в беспамятстве сидела на диване, рядом примостилась зареванная Луиза, синий, как обезжиренный кефир, Пьер жался в угол. А посередине комнаты, прямо посередине, стоял призрак – Франциск Роуэн. От неожиданности у девушки началась икота.

– Ага, – закричал оживший мертвец, демонстрируя чудесные зубы, – ага, еще одна явилась! Вырядилась, как проститутка, натянула вместо платья чулок, ну погоди, ты у меня дождешься.

Селина, как завороженная, смотрела ему в рот.

– Я сразу поняла, что это вампир, – рассказывала девушка, – у папы всегда были плохие мелкие зубы с бесчисленными пломбами, а у этого чудовища просто сверкали белоснежные клыки. И когда он двинулся ко мне, я убежала. Всю ночь бродила по набережным и пришла к вам. Домой не пойду ни за что, вурдалак наверняка всех давно съел!

И она поглядела на нас.

– Это же просто чушь, – не выдержала Оксана, – что я труп от живого человека не отличу! Ну бывают иногда ошибки, у нас в больнице недавно двух Васильевых перепутали. Сказали, что Васильев из 215-й палаты умер, а сестра подумала, что Васильев из 225-й тапки отбросил, и свезла его в морг. Тот от наркоза отошел, чуть концы не отдал. Ну так быстренько все исправили: этого в холодильник, того назад. Но это же больные, просто не видно иногда – жив или помер. А Роуэна застрелили! Дырища-то какая была во лбу – с тарелку! А в вампиров не верю. Вурдалаки, оборотни, кикиморы, кто там еще может прийти?

– Астральное тело, – выпалила Маня, – иногда после смерти человека его близким является астральное тело…

– И упрекает родственничков в мотовстве, – захихикал Денька. Селина устало вздохнула.