Подражатель - Коул Дэниел Страница 12

— Детектив-констебль Адам Винтер из полицейского участка Шепердс Буш Грин, я полагаю? — сказал он, прерывая молчание.

— Эммм. Да, — ответил Винтер, немного удивившись, что он с такой точностью запомнил их короткий телефонный разговор. — А это…

— Чеймберс, — перебил Бенджамин своего коллегу. — …Просто Чеймберс.

Мужчина на мгновение смерил их взглядом, чуть ли не изучая их.

Чувствуя себя неуютно, Винтер нервно улыбнулся:

— Спасибо, что согласились встретиться с нами.

— Я вовремя проинформировал своего нанимателя о своем опоздании. Они должны были внести необходимые изменения в мое расписание.

Ни Винтер, ни Чеймберс не знали, как на это ответить, поэтому промолчали.

— Можно нам войти? — спросил Винтер, отчасти надеясь услышать отказ. Но он отступил, чтобы пропустить их. Они без энтузиазма прошли по темному коридору, слыша, как позади них защелкиваются замки. Затем вошли в гостиную, где разномастные кресла были повернуты к открытому камину, а на окнах красовалась пожелтевшая от никотина тюль.

— Мне немного страшно, — прошептал Винтер.

— Да, мне тоже, — признал Чеймерс. Оба любезно заулыбались, когда хозяин вошел в комнату.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал он.

Нерешительность на их лицах не была скрытой, когда они пытались определить, какие из изношенных кресел выглядели менее хлипкими. Понимая, что оба устремились к одному и тому же, Винтер практически прыгнул через комнату и с весьма самодовольным выражением лица уселся на желанное кресло.

— Чаю? — предложил мужчина. — Кофе? Заварного печенья?

— Нет. Спасибо, — ответил Чеймберс.

— Я буквально только что пил кофе, — солгал Винтер, — …с заварным печеньем.

Чеймберс покачал головой, повернувшись к своему напарнику.

Оба детектива подметили у этого странно выглядящего мужчины заметную хромоту, когда тот подошел, чтобы сесть. Он присел на самом краешке подушки, словно готовый напасть, темными глазами наблюдая за каждым их движением.

Винтер вытащил блокнот и раскрыл его:

— Итак, мистер Роберт Дуглас Коутс…

— Роберт Дуглас Сеймур Коутс, — поправил его мужчина.

— Конечно, — сказал Винтер. — Я запишу…

«Придурок».

— Сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— Вы знаете, почему мы здесь? — спросил Винтер, замечая тиканье часов на каминной полке в паузе, зависшей перед его ответом.

Он грустно кивнул:

— Я слышал по новостям. Вы здесь из-за Альфонса.

— Верно. Значит, вы его знали?

— Я считаю, мне повезло сказать, что я его знал.

— Можно узнать, где вы познакомились?

Чеймберсу пришлось снять куртку, так как он ошибочно выбрал кресло, ближайшее к батарее, излучавшей тепло с неумолимой старательностью.

— В развлекательном центре.

— Где вы?.. — Винтер оставил вопрос висеть в воздухе.

— Плаваю.

— То есть вы… дружили?

— Я скорее назвал бы это отношениями ученика и учителя. Я во многом видел в нем себя, в глубине его нераскрытого потенциала.

Повисло неловкое мгновение молчания, пока Винтер с Чеймберсом оглядывали совокупность глубин нераскрытого потециала Роберта Дугласа Придурка Коутса.

— Вы живете с матерью? — спросил Чеймберс, заслужив этим недовольный взгляд от Винтера за то, что надавил на его подозреваемого.

— Уже нет, — ответил Коутс. — Она переехала в дом престарелых месяц назад.

— Можно спросить, что случилось с вашей ногой? — поинтересовался Винтер, снова завладевая разговором. Коутс не выказывал признаков, что он вообще услышал вопрос, пока Винтер не повторил: — Мистер Коутс, можно спрос…

— Я порезался… о стекло.

Винтер с Чеймберсом невольно подались вперед, повторяя беспокойную позу Коутса.

— И где это случилось? — подтолкнул его Винтер.

— В развлекательном центре. В душевой.

Двое детективов переглянулись в предвкушении, Винтер пытался вспомнить, в какой карман он положил наручники.

— Уверен, это представляет мало значения для полиции, — продолжил Коутс, — но было похоже, что кто-то раздавил шприц на полу. Я распорол о него ступню. Было очень больно. Затем я смахнул все осколки в ближайший слив, чтобы никто другой не порезался. Само собой разумеется, я не возвращался с тех пор.

Они оба немного расслабились, обезоруженные очень правдоподобным объяснением.

— Вы читаете лекции в Биркбек-колледже? — спросил Винтер, меняя тему.

— Верно.

— История искусств?

— Если говорить в общем.

— Значит, вы наверняка много знаете о… скульптурах?

Коутс ничего не выдал, а Винтер продолжил, пока оба детектива внимательно наблюдали за подозреваемым:

— «Мыслитель» Родена? «Пьета» Микеланджело?

— Конечно. Это две из самых известных и возвеличиваемых работ, созданных за всю историю.

— И как эксперт…

— История искусств это очень обширный предмет, — перебил его Коутс.

— В таком случае по сравнению с нами, — поправился Винтер, а Коутс кивнул, одобряя его логику. — Вы знаете, какая может быть связь между этими произведениями искусства?

— Связь?

Коутс выглядел растерянным:

— Я думал, мы будем говорить об убийстве Альфонса…

— Просветите меня.

Лектор, казалось, завис на несколько секунд, задумчиво покусывая ноготь, затем не спеша начал:

— Насколько мне известно, «Мыслитель» изначально был лишь частью намного более амбициозного произведения под названием «Врата Ада»… — Немного обескураженный, Винтер сделал пометку в блокноте. — Многие считают, что на ней изображен Данте, но есть и те, кто подозревает, что это сам Роден. Между тем «Пьета» отображает Марию, держащую на руках своего сына, — вслух раздумывал он. — Один жил в Париже, другой — в Риме. Они были созданы с перерывом в столетия. Одна бронзовая, другая — мраморная… Если честно, я не могу представить ни единого аспекта, который бы их объединял.

— Нам нужен будет образец вашей крови, — выпалил Чеймберс, застав врасплох и Коутса, и Винтера.

— Моей… крови?

— Чтобы исключить вас из расследования.

— Конечно. Я поспособствую, как только смогу.

— Мы это ценим. Можно воспользоваться уборной?

Коутс снова ответил не сразу, как будто исчезая у себя в голове, чтобы просчитать ответ.

— Наверху. Первая дверь слева. Вам придется извинить меня за беспорядок.

Чеймберс кивнул и встал, оставляя Винтера заканчивать. По пути он заглянул на ветхую кухню, не заметил ничего необычного и поднялся по лестнице на пролет, где ковер был устлан собачьей шерстью разных цветов. Он подозревал, что весь дом обычно выглядел так же и только нижний этаж был наспех подготовлен к их визиту. К его разочарованию, обе двери в спальни были закрыты, и он не рискнул попробовать их открыть, так как весь дом скрипел и стонал, докладывая своему владельцу о каждом движении в нем.

Войдя в ванную, он запер дверь и поспешил прямо к шкафчику с медикаментами. Там обнаружился впечатляющий ассортимент таблеток, большинство выписанных миссис М. Коутс, но ничего важного. Расстроенный, он оглядел скудно обставленную комнату, выискивая еще какие-то детали, приоткрывающие жизнь этого странного человека. За неимением идей получше он залез в ванну, чтобы добраться до покрытого изморозью окна, c силой открывая проржавевшую защелку, чтобы выглянуть на задний двор. В сравнении с ухоженным гном-фестом спереди задняя часть владения была тем еще зрелищем — запущенная и дикая, если не считать участок перекопанной земли в дальнем конце.

Зная, что он уже потратил слишком много времени, Чеймберс закрыл окно, дернул цепочку бачка и вдобавок помыл руки. Он потянулся к дверной ручке, но остановился, увидев самодельную декорацию, висящую на ней. Он перевернул ее и прочитал вырезанные на дереве слова: