Некромаг - Дмитрий Александрович Видинеев Страница 12

— Конечно, приходило, — улыбнулся Клапс. — Я много об этом думал и пришёл к выводу, что Господин Эл — не зло. К злу всегда ведут короткие пути, его не нужно искать, оно доступно и навязчиво. А добро… вот его-то, порой, и приходится искать, его всегда не хватает, — он оживился. — Вы ведь читали русские народные сказки про Ивана Царевича или про Ивана Дурака? Ну к примеру, Иван этот идёт туда, не зная куда, и ищет то, не зная что. Он тоже проходит своеобразные ориентиры: яблоню говорящую или ручей, или медведя… Сказки разные и ориентиры разные. Но в итоге Иван находит то, не зная что, и это всегда оказывается что-то хорошее.

— А Ёжик выходит из тумана к своему другу Медвежонку, — заявила Харакири. — Хэппи-энд.

Клапс кивнул.

— Вот именно, хэппи-энд. Всегда хэппи-энд. Ну а теперь главный вопрос, друзья мои: вы придёте на следующий сеанс?

— Да, — не раздумывая ответила Харакири.

Андрей, чуть помедлив:

— Да.

Клапс поднялся с кресла.

— За каждый сеанс, Андрей, вы будете получать по десять тысяч рублей. Если обнаружите второй ориентир, получите пятьсот тысяч. А эти сто, — он кивнул на пачку купюр на столе. — Поверьте, вы их честно заслужили.

Харакири хмыкнула.

— Ну, теперь-то я знаю, у кого буду деньги одалживать.

— Половина твоя, — поглядел на неё Андрей. — И не спорь.

Она передёрнула плечами.

— Да я, в общем-то, и не собиралась.

* * *

Через минуту, богатые и слегка ошалелые, они покинули кабинет и спустились в вестибюль. Андрею показалось, что позади остался какой-то тёмный, унылый отрезок жизни, а впереди маячила манящая неизвестность. И теперь он, как Иван Дурак, будет идти туда, не зная куда, и искать то, не зная что. Не колодец в тумане, а этот странный вечер стал для него первым ориентиром.

— К чёрту митинги и транспаранты с мордатыми депутатами! — вскинув руки, закричала во весь голос Харакири.

— К чёрту ливерную колбасу и дешёвую лапшу! — поддержал её Андрей.

Они засмеялись и бросились друг к другу в объятия. И именно в этот момент, ощутив запах её волос и почувствовав её тёплое дыхание на своей шее, в голове Андрея возникли мысли, которые он старательно и трусливо отгонял весь этот день — мысли о будущем этой девушки. С болью и страхом он допустил, что, быть может, её опасения насчёт опухоли не беспочвенны. От этого допущения холодно стало в груди. Он почувствовал себя так, словно из тёмного прошлого его настиг параноидальный панический кошмар, вызванный белой горячкой. Андрей с ошеломительной чёткостью осознал, что впервые за чудовищно долгое время обрёл что-то важное — обрёл не заметно, в одночасье, — и теперь может это потерять. Он крепче стиснул Харакири в своих объятиях, а она, словно прочитав его мысли, прошептала:

— Всё со мной будет хорошо, Андрей. Если я опять потеряю сознание, пойду к врачу, обещаю. Мне теперь хочется жить, сильно-сильно.

Он погладил её по затылку.

— Ты говорила, что до сеанса чувствовала себя неважно.

— Я уже трое суток химию не жру. Ломает немного. Но сейчас всё в порядке, — она отстранилась от него, улыбнулась. — И что мы вдруг загрустили, а? К чёрту митинги и транспаранты!

Андрей заставил себя улыбнуться в ответ.

— К чёрту.

Держась за руки, как влюблённые школьники, они вышли из кинотеатра. Вечер был прохладный, за небольшой площадью в жёлтом свете фонарей вдаль уходила, покрытая палой листвой, тополиная аллея.

— Прошу прощенья! — раздался мощный басовитый рёв.

Неуклюже переставляя ноги, к ним подбежал мужик в спортивном костюме. Андрей насторожился, он помнил, как этот огромный как медведь тип орал в кинозале: «Ложь! Требую доказательств!»

— А я ждал вас, — мужик сделал виноватое лицо. — Ждал, чтобы прощения просить. Вы уж на меня не обижайтесь, я всегда так, наору сдуру на кого-нибудь, а потом мучаюсь.

— Да я и не обиделся, — сказал Андрей.

Мужик схватил его за руку и принялся энергично трясти.

— Вот и отлично, вот и чудесно. А я-то переживал всё… Если бы сейчас прощения не попросил, всё ночь бы не спал, мучился, — он расправил плечи, выпятил грудь. — А теперь, разрешите представиться: Козловский Илья Фёдорович, солист оперного театра. Бывший. Вы случаем не театралы?

Андрей и Харакири дружно помотали головами.

— Очень жаль. Очень, — мощный голос Козловского разрывал тишину в клочья. — Были бы театралы, сразу же меня узнали бы. Я ведь был знаменит! Эх, как же я исполнял партию юродивого в «Борисе Годунове»! Э-эх! Мне стоя аплодировали и со сцены отпускать не хотели. А я на бис знаете что исполнял?

Андрей и Харакири опять дружно помотали головами.

Козловский прижал ладонь к бочкообразной груди, выпятил тройной подбородок, устремил в вечернее небо горящий взгляд и затянул самозабвенно:

— Э-э-эх, да вдо-о-оль, по Пи-ите-ерска-а-ай. По Тверско-ой-Ямской, да ох да по Тверской-Ямской…

Андрей вдруг заметил, что их возле лестницы кинотеатра уже не трое, а четверо — откуда-то взялась женщина, которая на сеансе была в костюме ежа. Костюм она сменила на жёлтое пальто, но шапку с колючками или забыла снять или не захотела.

— По-о Тверской-Ямской, да с колоко-ольчи-ком! — Козловский не собирался останавливаться. Он пел приподняв руку с растопыренными пальцами. — Э-э-э-эх…

— Ему только повод дай! — громко заявила женщина. — Если его не остановить, до утра горлопанить будет.

Козловский резко замолчал и смерил её гневным взглядом.

— Вера Павловна, я бы вас попросил!

Она отмахнулась от него и повернулась к Андрею.

— У меня к вам просьба большая. Можно на следующем сеансе я рядом с вами сяду, а? Пожалуйста! — её глаза неожиданно стали такими печальными, что у Андрея от жалости защемило сердце. — Для меня это очень важно.

— Место уже забито! — проревел Козловский. — Я уже рядом с ним сижу!

— Не забивал ты ни какого места! — Вера Павловна сжала кулаки, печаль из её глаз улетучилась. Она выглядела так, словно вот-вот ринется в бой. — Я всё слышала, слышала!

— Забива-ал!

— Не забивал, не забивал! Врёшь ты всё, Козловский!

Андрей приподнял руки в примирительном жесте.

— Стоп! Хватит. Ну что вы ей богу?

Вера Павловна и Козловский замолчали, но их нацеленные друг на друга глаза продолжали перепалку.

Харакири рассмеялась, прикрыв губы ладонью. Андрей посмотрел на неё, и ему вдруг захотелось сделать этот безумный вечер ещё безумней.

— А давайте все вместе в ресторан ломанёмся? Хочу свой гонорар потратить сегодня же! Ну, могу я хотя бы раз в жизни шикануть, а?

— Вот это по-нашему! — одобрительно проревел Козловский. — Люблю людей с