Стивен Бут - Танцуя с Девственницами Страница 13

А затем отец, Эрик Уэстон, без промедления, как только с ним связались, приехал из Алфретона. Купер вернулся в Партридж-кросс с фермы «Рингхэмский хребет» как раз вовремя, чтобы присутствовать при его встрече со старшим инспектором Тэлби. Мистер Уэстон охотно говорил о дочери, с воодушевлением вспоминая даже незначительные подробности из ее жизни, словно стараясь напомнить о Дженни себе.

Дженни вышла замуж в двадцать один год. Ее муж, Мартин Стаффорд, не понравился ее родителям. Конечно, полицейским нередко приходилось слышать подобные рассказы. Мало кто из родителей думает, что мужчины, которых выбирают их дочери, достаточно хороши для них. Но Стаффорд продержался три с половиной года, пока не стал очевиден его жестокий характер. Дженни оставалась с ним еще два года, пока они наконец окончательно не расстались.

Обычная история. Женщина унижена, но терпит, отказываясь верить, что нет смысла сохранять брак; порой она даже убеждает себя, что мужчина так обращается с ней, потому что любит ее. Куперу казалось невероятным, что существуют женщины, ждущие от брака многого. Их вера умирает с трудом.

Мистер Уэстон работал заместителем директора в одной из средних школ долины Эден. Усталый взгляд, присущий многим школьным учителям зрелых лет. Вьющиеся, непричесанные волосы виднелись главным образом на затылке. Бросалось в глаза, что их давно пора подстричь. Он был одет в потертый серый костюм и излучал какой-то необъяснимый запах, напомнивший Куперу школьные дни: пахло не то мелом, не то заплесневелыми учебниками, не то школьными обедами и немытыми мальчишками.

Похоже, мистер Уэстон склонялся к тому, что в смерти дочери виновен Мартин Стаффорд, совсем не обращая внимания на тот небезызвестный ему факт, что Мартин и Дженни не виделись уже три года.

– Это совершенно в его духе – вот так взять и появиться в жизни Дженни, а она, вероятно, согласилась встретиться с ним, не сказав нам ни слова, – заявил он.

– Вы знаете, где сейчас проживает мистер Стаффорд? – поинтересовался Тэлби.

– Нет, не знаю. Дженни наверняка знала, но нам никогда бы не сказала.

– Почему?

– Она считала, что мы всегда вмешивались в ее жизнь. А мы так волновались за нее. Она словно теряла голову, Когда дело касалось этого человека.

– У них были дети?

– Нет.

– Наверное, и к лучшему, а?

– Я в этом не уверен, – отозвался мистер Уэстон.

Дженни встретила Стаффорда, когда училась в университете в Дерби. Он работал старшим репортером в городской газете «Ивнинг телеграф» и обладал неплохим нюхом на сенсации – по крайней мере, он сам так говорил. Если верить мистеру Уэстону, Стаффорд выглядел человеком знающим, но циничным, слишком много пил и слишком мало заботился о чем-либо, кроме себя и своей карьеры.

– Дженни училась на рентгенолога, – рассказывал Уэстон. – Она была уже на третьем курсе и делала настоящие успехи. Ее ждала блестящая карьера, если бы в ее жизни не появился этот Стаффорд. Они познакомились в пабе в Дерби, и он тут же закрутил с ней роман. Дженни была симпатичной девушкой. И слишком доверчивой.

– А потом?

– Ну, вскружил он ей голову. Нас она и слушать не хотела. Мы пытались втолковать ей, что прежде всего надо думать об учебе, что карьера важнее. В конце концов, когда Стаффорд попросил ее руки, она забросила учебу и вышла за него замуж. Говорила, что хочет устроить с ним семью. Нам оставалось только принять все как есть.

– Но вы сказали, что детей у них не было?

– Нет, не было. Только развод.

Даже развод последовал лишь после череды разрывов и кратких примирений, с помощью которых, если верить отцу Дженни, Мартин Стаффорд просто показывал свою власть над их дочерью – совершенно необъяснимую власть, от которой он упорно не хотел отказываться. Такая болезненная ситуация сохранялась довольно долгое время.

– Когда все было кончено, Дженни устроилась на работу в «Глобал Ашуэранс», страховую компанию в Дерби, – продолжал мистер Уэстон. – А когда их отделение открылось в Шеффилде, она перебралась туда. Поселилась одна в небольшом коттедже рядом с Экклсол-роуд, но слишком далеко от нас. У нее даже собаки не было, только ее дурацкий кот. Мать очень расстраивалась – переживала, что с Дженни может случиться что-нибудь плохое. Да мы оба переживали.

– Вы переживали из-за того, что она могла снова сойтись с мистером Стаффордом?

– Разумеется. И что мы об этом даже ничего не узнаем. Ой, да все, что угодно, могло произойти.

– Но не произошло.

– Ну… насколько нам известно.

Мистер Уэстон постарался вспомнить череду приятелей дочери, стремительно сменявших друг друга, когда Дженни переехала в Шеффилд. Он по-прежнему считал, что ни один из этих мужчин совершенно не подходил ей. Менявшая парней Дженни представлялась Бену Куперу женщиной, которая все время ищет, но никогда не найдет. Сбитая с толку женщина. Что она искала? Наказание себе? Однажды она уже сделала аборт, но отец про это, естественно, ничего не знал. Гораздо позже ему рассказала жена, мать Дженни.

– Это ее решение я никогда не мог понять, – сказал он, покачав головой, и Купер заметил слезинки, сверкнувшие у него на глазах. – И никогда не пойму. Дженни всегда хотела иметь детей.

К тому же она терпеть не могла свою работу, хотя и преуспевала: ее сделали супервайзером, и под ее началом работали двадцать пять девушек. В коллективе Дженни уважали, ее жалованье выросло; она была на хорошем счету у работодателей и любима коллегами. И все же она ненавидела свою работу.

– Дженни говорила, что это потогонная система и она терпеть ее не может. Постоянно упоминала о давлении и о том, что руководство ставит недостижимые цели. Менеджеры придирчиво следили, чтобы люди все время работали. Ее окружали рутина и скука. Она была вынуждена общаться с клиентами вежливо, даже когда они совсем не желали разговаривать. И еще – плакаты на стенах. Все они призывали к одному и тому же: «Улыбайтесь!»

Дженни угнетала также и стремительная смена персонала – даже лучшие специалисты редко задерживались больше чем на год. Многие, как не раз говорила Дженни, приносили себя в жертву браку и семье, рассматривая их исключительно как средство спасения.

– У нее даже не было настоящих друзей: она считала, что животные лучше людей. Может, если бы у нее были друзья, ее жизнь сложилась бы по-другому. Но Дженни говорила, что ей редко выпадал шанс сойтись с кем-либо из своих коллег поближе до того, как человек уходил с работы. В новом отделении, как правило, работала молодежь. Прямо со школьной скамьи они попадают на тренинг, натягивают на голову наушники и думают, что в этом и заключается их работа. Я вижу, какими окрыленными, полными надежд они покидают школу, и знаю, что с ними случается потом. Мы делаем все возможное, но сколько из них пропадает! Очень грустно.

– Дженни говорила вам, что собирается уйти с работы? – спросил Тэлби.

– Да, и не раз.

Конечно, она собиралась – время от времени все собираются уйти с работы. Она хотела работать с животными – стать ветеринарной медсестрой или работать в заповеднике. Но у нее не было никакой квалификации, и уйти тоже было некуда. Иногда, по словам Эрика Уэстона, она с горечью вспоминала о своей загубленной карьере рентгенолога. Понимание, что ничего уже не вернешь, угнетало ее сильнее всего.

– Единственное, чем Дженни увлекалась по-настоящему, это прогулки в Пик-парке, – продолжал мистер Уэстон. – Когда она была еще совсем маленькой, мы часто бывали здесь на выходных и во время летних каникул. Проводили по нескольку дней в Давдейле и в Каслтоне. Когда она поступила в университет, то записалась в студенческий туристический клуб, и они облазили все горы в округе. В одно лето они прошли, останавливаясь на турбазах, всю Пеннинскую дорогу.[4] Именно туда она всегда и возвращалась.

Позже, после развода, Дженни снова стала проводить все свободное время в Пик-парке – гуляла, но по большей части одна, поскольку, похоже, друзья у нее долго не задерживались. Пару раз, по словам мистера Уэстона, она каталась на пони, а недавно пересела на горный велосипед. Дома у нее был свой собственный, но она предпочитала брать велосипед напрокат – в пункте проката Пик-парка или других прокатных пунктах Дербишира. Она часто ездила по маршрутам, оставшимся от старых железнодорожных линий. Но иногда, когда чувствовала в том потребность, она сворачивала с маршрута и пускалась прямо через пустошь.

– Да, Рингхэмскую пустошь она очень любила, – рассказывал мистер Уэстон. – Как-то раз – уже давно – мы приезжали туда всей семьей: Дженни, Джон, ее брат и мы с Сьюзан. Счастливое семейство.

И мистер Уэстон добавил, что, скорее всего, Дженни так пыталась вернуть радостные воспоминания, счастье, которое изменило ей в других областях жизни. Почему она поехала на пустошь именно в тот день, он не знал, так же как не знал, почему она направилась к Рингхэму. Больше ему нечего было рассказать.