Бернар Бессон - Тайна Синего имама Страница 13

— Они будут гордиться тобой. К тебе кто-нибудь приходил?

— Нет, никто.

— Что с рекламой в почтовом ящике?

— Как вы велели, я убирал ее каждый вечер, чтобы не возбуждать подозрений. Я молюсь. Я постоянно молюсь.

— Это хорошо.

Ридуан положил снимок на стол и посмотрел Синему имаму прямо в глаза. Юноша уже стал частью великой семьи мучеников.

— Когда? — просто спросил Ридуан.

— Завтра.

— Я готов.

Радостная улыбка осветила лицо будущего героя. Булар пожалел, что не может поймать на пленку это выражение, но решил, что не станет делать второй снимок. Он понимал, что, взявшись за фотоаппарат, нарушит душевное состояние, остановит душевный порыв своего ученика. Подготовка смертника к великой жертве — настоящее искусство, не терпящее ни малейшего промаха. Синий имам не стал напоминать ему, что его мать получит 100 тысяч евро. Такие, как Ридуан, презирают деньги.

— Абу Кибер находится в Северной территории. Во имя Господа Милосердного я передаю тебе от него приветствие.

— Нет Бога кроме Аллаха!

Зрачки молодого человека сверкали как горящие угли. Булар подумал, что настало время в последний раз проверить техническую сторону предстоящей операции.

— Ты все помнишь? — осторожно спросил он.

— Я повторял тысячи раз, — сказал Ридуан, вскакивая с места с удивительным проворством. Он поднес правую руку к левому плечу, левой рукой дергая невидимую рукоятку у себя на правом боку. Резким отлаженным жестом он соединил сжатые кулаки обеих рук на уровне солнечного сплетения.

Для того чтобы смертник мог без труда преодолеть металлоискатели, Анри Булар принял решение использовать простейшее взрывное устройство, действующее по принципу спички. Самое главное было в точности повторить движение, чтобы воспламенить небольшое количество серы.

Решимость молодого человека произвела на Синего имама огромное впечатление. Когда он заговорил, в горле у него стоял ком.

— Ты будешь первым, — сказал он.

По щеке будущего мученика скатилась слеза.

— Господь дарует победу, Ридуан. Будь оптимистом, потому что Пророк, да будет благословенно его имя, всегда и повсюду сохранял присутствие духа.

— А что со «Стихами»? — спросил Ридуан. Булар не мог солгать, лгать мученику было бы кощунством.

— Мы займемся этим.

— Аллах Акбар!

Булар напрягся, услышав имя Всевышнего, и приступил к последней части разговора.

— Скорее всего, завтра будет много солдат, жандармов, полицейских в штатском. Неверные будут в ужасе.

Ридуан улыбнулся.

— Мы начнем сегодня вечером и завтра утром. Мы будем целить в самое сердце…

— Не надо, не говорите мне!

— Иншалла!

— Иншалла!

Кардона набросила на свои черные кудри капюшон и посмотрела наверх. Там, где кончалась лестница, ведущая из подземного перехода на улицу, виднелось грязно-серое небо. На улице Рен снежинки кружились перед дверью бара, где она каждое утро выпивала чашку горячего шоколада. Бар был еще закрыт.

Внезапно ей показалось, что она не узнает улицу Сен-Сюльпис. Она еще ни разу не приезжала сюда в столь ранний час. Девушка пошла по тротуару, осторожно ступая в чужие следы на снегу, повторяя про себя слова, которые ей надо будет произнести, и действия, которые нужно будет совершить.

Перед ней высилась церковь Сен-Сюльпис. Она повернула направо, прошла несколько шагов по тротуару и нажала на кнопку домофона. Через несколько секунд она услышала голос Ашиля, консьержа-телефониста издательства «Галуа», мастера на все руки. Его она опасалась больше всех.

— Кто там? — спросил Ашиль.

— Это Кардона.

— Открываю.

Старая дверь медленно открылась.

— Что-то вы принесли плохую погоду.

— Ну уж тут я ни при чем. Все-таки зима!

Казалось, Ашиль вовсе не удивился ее раннему появлению, как она ожидала и боялась. Ни в одном парижском издательстве настоящая жизнь не начинается до десяти часов.

— Вы очень удачно пришли, — снова заговорил консьерж. — Уже несколько раз звонили из министерства внутренних дел. Хотели поговорить с господином Галуа, но я сказал, что он в отъезде. Хорошенькое дело — звонить двадцать четвертого декабря в шесть утра!

— А по какому поводу звонили?

— В связи с лондонским убийством. Вы ведь наверняка уже слышали?

— Да, об убийстве сообщили по радио.

«Нужно будет позвонить Клеман-Амрушу и побеседовать с журналистами, — подумала девушка. — Какой кошмар сейчас начнется!»

Кардона не доверяла Ашилю. Однажды она вошла в свой кабинет и увидела, как он роется в ее бумагах. Такое ощущение, что он следит за сотрудниками издательства. Консьерж, известный своей страстью к литературе, вел себя чрезвычайно странно. Кардона в очередной раз подумала, не подрабатывает ли привратник осведомителем в полиции. А может, он — коммерческий шпион? Некоторые готовившиеся к публикации скандальные издания вполне могли кое-кого заинтересовать.

— Скажите-ка, Ашиль, — обратилась она к консьержу, — а они не оставили телефона, по которому я могла бы связаться с Министерством внутренних дел?

— Пойдемте.

Она прошла за Ашилем в привратницкую, и он протянул ей листок бумаги с именем и телефоном, написанными зелеными чернилами.

— С вами хочет побеседовать капитан Трико. Я сказал, что вы пресс-атташе Клеман-Амруша. Я неправильно поступил? — спросил Ашиль с насмешливой улыбкой.

Кардона обратила внимание, что зубы у него потемнели от табака.

— Конечно-конечно, вы все правильно сделали, но почему вы не дали номер моего мобильного? Тогда он мог бы сразу мне позвонить.

— Я не знал, что у вас есть мобильный. Мне никогда ни о чем не сообщают.

На самом деле причиной всему было безграничное любопытство Ашиля Фауэ. Он сделает что угодно, чтобы только подслушать ее разговор с представителем министерства.

— Я пойду к себе в кабинет, — заявила Кардона.

— Да-да, конечно, кажется, им не терпится с вами побеседовать.

Поднявшись в свой кабинет, она бросила куртку на кресло, подошла к окну и посмотрела на привратницкую: свет из окон освещал мокрую мостовую. Шторы были задернуты. Кардона достала из кармана листок, который дал ей Ашиль, и набрала номер капитана Трико. Сначала в трубке слышался только треск, потом включилась запись: «Номер не существует… Набранный вами номер не существует…»

«Подлец, — подумала она, — дал мне неправильный номер». В этот момент на столе зазвонил телефон. Она отошла от окна, сняла трубку и тотчас узнала голос Ашиля. По всей видимости, он перезвонил в министерство, пока она пыталась добиться ответа по несуществующему номеру. Нет никакого сомнения, что он будет подслушивать, а потом продаст сенсацию одному из английских таблоидов, которые, должно быть, уже вьются как коршуны над трупом Перси и его горничной.

— С вами хочет поговорить капитан Трико из Министерства внутренних дел, — важно сообщил Ашиль, как дворецкий, объявляющий о приходе посетителя.

— Благодарю вас.

К своему глубокому удивлению, Кардона услышала в трубке женский голос:

— Добрый день. Я говорю с мадемуазель Кардоной Кампо?

— Господин Фауэ, будьте так любезны, положите трубку…

Она подождала, пока консьерж отсоединится, и только тогда ответила на вопрос капитана Трико:

— Да, именно так.

— Мне бы очень хотелось встретиться с господином Клеман-Амрушем. Мне сказали, что вы его пресс-атташе и постоянно поддерживаете с ним связь.

— Я действительно его пресс-атташе. Что же касается всего остального, мы вовсе не так часто общаемся, как вам могли дать понять. Господин Клеман-Амруш не хочет ни с кем встречаться, он никого не принимает.

— Не могли бы вы дать мне его адрес?

— Это абсолютно исключено!

— Я полагаю, вы уже в курсе того, что произошло в Лондоне? Жизнь вашего автора находится в опасности, и я надеюсь, что вы понимаете всю серьезность положения, мадемуазель Кампо. Я звоню вам из Министерства внутренних дел, а вовсе не для того, чтобы получить интервью или сенсацию. Я делаю это, чтобы спасти человека: на его жизнь могут покушаться террористы. Надеюсь, я понятно объясняю?

Кардона почувствовала, что ее сердце забилось сильнее.

— Послушайте, это все так неожиданно.

— Я знаю, что вы сейчас находитесь на площади Сен-Сюльпис, я сейчас к вам подъеду.

— Хорошо, я жду вас.

Капитан Валери Трико повесила трубку. Кардона встала и закрыла дверь кабинета на ключ, а потом сделала еще один звонок с аппарата, стоявшего на столе. Она посмотрела на часы, чтобы запомнить точное время. На другом конце трубку подняли только после четвертого гудка.

— Это Кардона, — сказала она, — я звоню вам из издательства «Галуа». Тут со мной хотят встретиться из Министерства внутренних дел, чтобы связаться с вами. А вы согласитесь их принять?