Илья Деревянко - Бриллиантовый психоз Страница 14

– Ни хрена себе! – поразился долбищенский мафиози, вылезая из машины. – Чего у них тут стряслось? Никак бомбежка была?!

Телохранители почтительно засмеялись.

– Слышь, парень! – окликнул он Мясищева. – Что у вас происходит и где можно объехать?

– Пошел на х...й! – тявкнул Гнилая Устрица. Не отличаясь умственными способностями, Валентин воспринял шутку Котяры всерьез. Возмущению Пузырева не было границ. На минуту он замер истуканом, беззвучно шлепая ртом.

– Ах ты пидор! – опомнившись, заорал крестный отец Долбищенска. Одутловатое лицо налилось кровью. На губах показалась пена. – Взять его, братва!

Дюжие телохранители в течение пяти секунд расшвыряли Котяриных малолеток, как матерые волки помойных дворняжек, и за шиворот подтащили к разъяренному пахану скулящего, растерявшего спесь Мясищева.

– Кто таков?! Тьфу! – плюнул в морду Гнилой Устрицы оскорбленный до глубины души Слон.

– Я из бригады Вити Кошкина, – заплетаясь языком, представился Мясищев.

– Разве он не учил тебя фильтровать базар?[22]– тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомился Пузырев.

– Котяра с-с-ска-зал п-посылать в-всех на х...й, – промямлил Гнилая Устрица. – Я п-прост-то в-выполнял п-приказ!

– И меня?! – насупился Слон.

– В-в-всех! Б-без иск-ключения!

– Ясненько! – заледенел глазами мафиози. – С Котярой Пакостным придется разобраться! (В его понимании слово «разобраться» почти всегда означало «убить». Он твердо придерживался правила «Хороший враг – мертвый враг».)

– А с хмырем что делать? – спросил один из телохранителей, указывая на потного от страха, лязгающего зубами Мясищева. – Замочим?

– Не-е-ет! – коварно прищурился Пузырев. – Он послал меня, представляете, меняна х...й! Вот пускай сам туда отправляется. В прямом смысле! Преподнесем подарок Вовке-Горилле. Откинулся[23] он позавчера, а отмотал пятнадцать лет. Привык к пидорам. Нехай побалуется на досуге. Этот пухлячок Горилле определенно понравится! Хе-хе-хе!

– Больно он грязный! – втянув носом воздух, брезгливо сморщился другой телохранитель. – Дерьмом за версту воняет!

– Ничего, отмоем. Понадобится – прокипятим! – утешил чистоплотного подручного Слон. – Грузите падлу в багажник...

Поначалу подполковник Бутылкин, сумевший выскользнуть из рук взбунтовавшихся граждан и приземлившийся массивным задом прямо в заросли репейника, воспылал неистовой жаждой мести. Связаться с ГУВД области, вызвать на подмогу три, нет, четыре полка спецназа внутренних войск (обязательно с бронетехникой, с тяжелой артиллерией), раскатать проклятых мятежников по молекулам... Но, повыдергав из ягодиц репьи и отбежав от захваченного отделения на приличное расстояние, передумал. Не обольщайтесь! Решение подполковника обусловливалось отнюдь не гуманными соображениями, а... Да, да. Вы правильно угадали – мыслью о бриллиантах и трезвым расчетом. Посторонние в городе ни к чему! Непременно клад заграбастают. Со спецназовцами шутки плохи. А отделение...

«Ни хрена с ним не сделается! Покрушив мебель да линчевав плененных сотрудников (здоровье которых беспокоило Бутылкина меньше всего), пьяные мятежники успокоятся, разбредутся... Милиция беспрепятственно вернется в родные стены, дождется вечера, когда граждане упьются до «положения риз», перехватает их поодиночке, закует в наручники, запихает в камеры и в полной мере насладится справедливым возмездием! Пока же все не утряслось, необходимо отсидеться на одном из блокпостов!» Расставив точки над «i», Ольгерд Пафнутьевич отправился на блокпост, где бессменно бдил лейтенант Коловертов со товарищи. Прибыв на место, подполковник с удовлетворением отметил, что туда постепенно стекаются уцелевшие сотрудники отделения (кто обзывал наших доблестных стражей порядка дураками? А ну, выйти из строя! К получению по харе га-атовьсь!).

Бутылкин немедленно переговорил по рации со вторым блокпостом, назначив его начальником избежавшего плена лейтенанта Коврижкина, а затем несколько раз пытался связаться с сержантом Отморозковым, дабы разузнать положение дел, но безуспешно.

«Наверное, посеял рацию, дебил чертов, или сломал! – решил подполковник. – Ладненько, потом разберемся. Шкуру спущу за порчу казенного имущества, в рядовые разжалую!»

Однако Ольгерд Пафнутьевич заблуждался. С Отморозковым произошло нечто куда более худшее, чем порча казенного имущества...

Беды сержанта начались с того, что он, задремав на дереве, выронил автомат.

– Елки-моталки, – запричитал Отморозков, лишившись любимой игрушки. – Как же я теперь!

Спрыгнув вниз, он принялся шарить в густой траве, но оружие словно сквозь землю провалилось. Сержант впал в отчаяние. Автомат являлся не просто любимой игрушкой, а как бы неотъемлемой частью тела Отморозкова, причем наиважнейшей. Он не мог представить своего дальнейшего существования без вышеуказанного «органа».

«Может, куда закатился?[24]» – с робкой надеждой подумал сержант, начав планомерно обследовать окрестности в радиусе пятидесяти метров...

К двенадцати утра утомленные кладоискатели прекратили работу, плотно отобедали и, забравшись в палатку, задремали. Кожемякину, по обыкновению тяпнувшему стакан водки «для сугреву», не спалось. Невзирая на усталость, Андрею внезапно захотелось секса. Недолго думая, он дернул за пятку Жеребцову:

– Пошли, крошка, порезвимся! Гы!

– Мокреть кругом, – неуверенно возразила Ольга.

– Ерунда! Брезентовую накидку подстелим. Она сырость не пропускает!

Доводы Кожемякина убедили слабую на передок Ольгу. Перемигнувшись, они направились к тому самому дереву, в окрестностях которого бродил удрученный Отморозков. Кожемякин расстелил на траве брезент, жестом предложил проворно спустившей джинсы девице ложиться, начал расстегивать штаны и нос к носу столкнулся с Отморозковым, продолжавшим упорно разыскивать утерянный автомат.

– Гад паршивый! – возмутился охранник, от души звезданув сержанту по челюсти. Не отличавшийся крепким телосложением блюститель закона улетел в кусты и надолго потерял сознание.

– Кто это был? – лениво спросила Ольга.

– Ско... скопо... скопофил[25], – с натугой припомнил мудреное словечко Андрей и, похотливо урча, навалился на томно постанывающую Жеребцову, но тут ему снова помешали...

Чугунный Лоб не отличался терпеливостью. Невзирая на инструкцию пахана «не трогать ментов до поры до времени», он, сидя в колючих сырых кустах, постепенно накалялся злобой, достигшей к полудню апогея. «Мусор поганый на дереве отдыхает. Сухо козлу вонючему, уютно! А я тут мокни, ревматизм зарабатывай!» В мозгу Чугунного Лба по мере озверения зрело, зрело и наконец созрело единственно приемлемое, с его точки зрения, решение: «Незаметно подобраться к дереву, треснуть менту по «чану», связать да спрятать в лесу. Вряд ли Котяра особо разорется. Победителей не судят. А сам я в ветвях посижу, обсохну чуток». Окрыленный «блестящей идеей», Чугунный Лоб подкрался к заветному дереву и... наступил на «сладкую парочку», предававшуюся любовным утехам.

– Ой! – взвизгнула Ольга. – Опять извращенец! Нет, я так больше не могу!

Разгневанный Кожемякин, вскочив на ноги, набросился на бандита. Чугунный Лоб оправдал свою погонялу, в отличие от Отморозкова отключившись лишь с четвертого удара. Охранник поднял обмякшее тело на вытянутых руках и с силой швырнул в кусты. По иронии судьбы бандит приземлился прямо на бесчувственного сержанта.

– Поломали кайф, уроды моральные! – пробасил Кожемякин, с сожалением глядя вслед бегущей к палатке полуголой Ольге. – Ну ничего! Еще успеется! Гы!..

ГЛАВА 8

Мстительный Слон не терял даром времени. Отдав Мясищева на потеху Вовке-Горилле, долбищенский крестный отец отправил двух опытных подрывников к особняку Котяры, выстроенному по согласованию с мадам Звездовской в черте города. Оба являлись первоклассными специалистами, успевшими вдоволь напрактиковаться в «горячих точках». Не чета штабному лопуху Вовику... Дождавшись их возвращения и узнав, что «все путем, бабахнет в назначенный срок», Слон, не мешкая, набрал номер сотового телефона Кошкина.

– Здравствуй, Витенька, – промурлыкал в трубку Пузырев. – Сколько на твоих электронных? – Около трех, – не ожидая никакого подвоха, любезно сообщил Котяра.

– Поточнее, пожалуйста. Не забудь минуты, секунды...

– Четырнадцать часов пятьдесят девять минут пятьдесят секунд, но что за дурацкие шутки?!

– Это не шутки! – заверил Слон. – Давай-ка посчитаем вместе: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Все! Слыхал взрыв?! Твой красивый, уютный домик стоимостью под «лимон» баксов взлетел на воздух! Мои пацаны установили там мину с часовым механизмом. Будешь знать, как посылать на х...й порядочных людей!