Джонатан Келлерман - Доктор Смерть Страница 15

"Лет пятидесяти, высокая и тощая как карандаш. Бывшая директриса больницы в настоящее время полностью посвятила себя управлению клубом «Сократ», организацией, выступающей за легализацию эвтаназии. До недавнего времени члены клуба старались держаться в тени, сосредоточив свою деятельность на подготовке материалов для судебных разбирательств, в которых рассматривались дела о самоубийствах, совершенных при содействии постороннего. Однако после высказываний Зогби во время обеда в гостинице «Вестерн сан» в Сан-Хосе клуб оказался в центре внимания. Возникли вопросы, касающиеся истинных целей его деятельности.

За обедом, на котором присутствовали приблизительно пятьдесят человек, Зогби произнесла речь, призвав к «гуманному усыплению пациентов, страдающих болезнью Альцгеймера и другими формами „умственного расстройства“, а также инвалидов с детства и всех остальных, кто юридически неспособен принять „решение, которое эти люди, несомненно, приняли бы, если бы были в здравом уме“».

«Я проработала в больнице больше двадцати лет, — продолжала смуглая седовласая женщина, — и знаю не понаслышке об издевательствах над больными, происходящими под видом лечения. Истинное сострадание заключается не в том, чтобы создавать овощи, не способные мыслить. Истинное сострадание состояло бы в том, чтобы ученые, собравшись вместе, выработали шкалу количественной оценки страданий. И тем, кто превысит определенный уровень, надо будет помочь окончить мучения, даже если они будут лишены возможности решить самостоятельно».

На это предложение Зогби последовала незамедлительная резко отрицательная реакция местных представителей различных религиозных конфессий. Католический епископ Арманд Родригес назвал выступление Зогби «призывом к геноциду». Доктор Арчи Ван-Зандт из баптистской церкви Гора Сиона обвинил Зогби в том, что она является «распространителем раковой опухоли безбожия». Раввин Юджин Бранднер из храма Иммануила заявил, что мысли Зогби «расходятся с иудаизмом во всех точках спектра».

В появившемся два дня спустя заявлении клуба «Сократ» была предпринята попытка несколько сгладить предложения Зогби. Они были названы «импульсом к обсуждению проблемы, а не политическим заявлением».

Доктор Рэндольф Смит, директор комитета по врачебной этике Западной медицинской ассоциации, отнесся к этой попытке скептически. «Достаточно прочитать стенограмму выступления Зогби, чтобы понять, что это было недвусмысленное заявление о целях и задачах клуба „Сократ“. Мы находимся на краю пропасти аморальности со скользкими крутыми краями, и такие организации, как клуб „Сократ“, толкают нас вниз. Приняв точку зрения мисс Зогби, мы перейдем от легализации убийства тех, кто просит о смерти, к убийству тех, кто об этом и не помышлял, как это произошло в Нидерландах».

Выйдя из «Интернета», я позвонил в управление Майло. Ответивший мне молодой мужчина подозрительно поинтересовался, кто я такой, и попросил подождать.

Через несколько секунд в трубке послышался голос Майло.

— Привет.

— Новый секретарь?

— Детектив Стивен Корн. Один из моих новых юных помощников. Что у тебя?

— Раскопал кое-что, но пока ничего существенного.

Кроме вопроса профессиональной этики, но об этом потом.

— Что именно? — спросил Майло.

— В основном фрагменты биографии и отклики за и против. Совершенно случайно всплыло имя Алисы Зогби...

— Она мне только что звонила, — остановил меня он. — Вернулась в Л.-А. и жаждет со мной поговорить.

— Я полагал, ее не будет до конца недели.

— Досрочно прервала поездку. Она очень опечалена смертью Мейта.

— Не поздновато ли? — сказал я. — Он был убит больше недели назад.

— Зогби утверждает, что услышала об этом только вчера. Она была в Непале — лазила по горам. Амстердам был конечной целью ее поездки. Там намечалось сборище сторонников эвтаназии со всего мира. Не то место, где можно поперхнуться салатом, а? Так или иначе, Зогби говорит, что не могла следить за новостями, находясь в Непале. Как только три дня назад она прилетела в Амстердам, устроители конференции встретили ее в аэропорту и передали печальное известие. Отдохнув один день, Зогби сразу же заказала обратный билет.

— Значит, она вернулась два дня назад, — заметил я. — Все равно, что-то она долго выжидала, прежде чем позвонила тебе. Тянула время, чтобы подумать?

— Пыталась совладать с собой. Говоря ее же словами.

— Когда ты с ней встречаешься?

— В три часа у нее дома.

Он назвал адрес на Гленмонт-серкл.

— Главный офис клуба «Сократ», — сказал я. — Я нашел их страничку в «Интернете». Вступительный взнос сто зеленых, принимаются кредитные карточки. Интересно, хватает ли Зогби этого на жизнь?

— Ты сомневаешься в искренности ее намерений?

— Ее взгляды не внушают доверия. Она считает, что выжившим из ума старикам и детям с врожденными пороками нужно помогать оканчивать страдания, независимо от того, хотят ли они того сами. Набрал выдержки из ее заявлений — плоды сегодняшней работы. Кроме того, сведения о других помощниках самоубийц и прочая чертовщина.

Поведав Майло о Роджере Шарвено и других врачах-убийцах, я закончил рассказом о выставке Зеро Толеранса.

— Чудненько, — заметил он. — Мир искусства всегда был теплым и пушистым.

— Мне показался особенно интересным один факт относительно этого Толеранса: на своей версии «Урока анатомии» он изобразил Мейта со скальпелем в руке и с распоротым животом на операционном столе.

— Ну и?

— В этом есть какая-то амбивалентность: врач оперирует самого себя.

— Ты хочешь сказать, мне нужно приглядеться к этому типу внимательнее?

— Было бы очень интересно поговорить с ним.

— Толеранс — черта с два это его настоящая фамилия. Так, он из Денвера... Посмотрим, что я смогу найти.

— Как далеко продвинулись по списку родных твои юные помощники? — спросил я.

— До самого конца, в том смысле, что установили номера телефонов и сделали первые попытки связаться, — ответил Майло. — Приблизительно с половиной им уже удалось пообщаться. Все просто обожают Мейта.

Не все.

— Не хочешь, чтобы я съездил вместе с тобой к Алисе из Страны Смерти?

— Разумеется, — оживился Майло. — Только подумай, как жестоко может обойтись с человеком судьба. Ты лазаешь по горам в Непале и вдруг раз! Тебя допрашивает полиция... Наверное, эта Зогби одна из тех, кто следит за собой. Здоровье превыше всего.

— Все зависит, о чьем здоровье идет речь.

Глава 7

Мы договорились встретиться в управлении в два часа, и я положил трубку. Мне так и не удалось заговорить о семье Доссов. Отговорка: это не тема для телефонного разговора.

Мне хотелось узнать больше об Элдоне Мейте — враче, поэтому я отправился в библиотеку биологического и медицинского факультетов университета и нашел свободный терминал.

Изучив указатель публикаций в периодической прессе, я разыскал еще несколько журнальных статей, не сообщивших ничего нового. Затем я проверил по архиву, не публиковал ли Мейт каких-либо научных статей, что, учитывая его бледную карьеру, было маловероятно. К своему удивлению, я обнаружил две ссылки. Во-первых, тридцать лет назад Мейт написал письмо редактору журнала «Прикладная химия», дискутируя по поводу статьи, посвященной полимеризации: что-то о маленьких молекулах, соединяющихся вместе и образующих большие молекулы, и о том, как это можно использовать при производстве высококачественного горючего. Мейт бурно возражал. Автор статьи, профессор Массачусетского технологического института, отмахнулся от его замечаний как от не имеющих отношения к делу. В то время Мейт занимал должность младшего сотрудника научно-исследовательской химической лаборатории в нефтеперерабатывающей компании ИТЕГ.

Вторая ссылка была на «Американский медицинский вестник». Шестнадцать лет назад Мейт направил письмо в шведский журнал, посвященный проблемам патологии. К этому времени он уже получил медицинский сертификат и работал в клинике «Оксфорд-хилл» в Окленде, штат Калифорния. После фамилии никаких указаний на научную степень. Никаких упоминаний о том, что Мейт работал в клинике простым практикантом.

Второе письмо ни с кем не полемизировало. Озаглавленное «Точное определение момента смерти: общественное благо», оно имело в качестве эпиграфа слова сэра Томаса Брауна: «Мы боремся против собственного исцеления, ибо смерть является исцелением всех болезней».

Далее Мейт причитал по поводу мрачного суеверия, связанного с прекращением жизнедеятельности клеток, и, как следствие, о моральной трусости врачей, сталкивающихся с паратанатологическими явлениями. Мы, врачеватели тела и вымысла, известного как «душа», должны делать все, что в наших силах, чтобы снять покров таинственности с процесса окончания жизни, использовать все имеющиеся в нашем распоряжении возможности, чтобы избежать бессмысленной борьбы за продление «жизни», плода порожденных религией мифов.