Уоррен Мерфи - Сладкие сны Страница 15

Она набралась храбрости и сказала, что хочет его разоблачить. В ответ Донлеви так рассмеялся, что поперхнулся соком.

– Разве я сказала что-нибудь смешное? – спросила Патти.

– Самое смешное в этой истории – ты, – еле выговорил он.

– Почему?

– Да потому что я работаю на вашу компанию.

Он говорил чистую правду.

И вот сейчас он сидел у нее на кухне, поигрывая гранатой, и ждал, когда она укажет ему очередного клиента.

Склонившись над большим куском яичницы с беконом, Патти описала ему наружность профессора Вули.

– У него сегодня лекция. Она уже началась. Ты можешь найти его в большом зале Фэйвезер Холл.

Т.Б. то вынимал чеку из гранаты, то вставлял ее обратно. Патти Шиа завороженно смотрела на его длинные пальцы.

– Там у них в подвале – телецентр колледжа, – подумав, добавила она.

– Ты хочешь сказать, что я должен заняться им в дополнение к основной работе? – вставая, спросил Т.Б.

Он сунул гранату в карман и направился к дверям.

– Эй! – крикнула она, рванувшись за ним.

Он обернулся, и она всем телом прижалась к нему.

– Ты вернешься потом? – спросила она, теребя лацкан его кителя.

– Осторожно, – сказал Т.Б. Донлеви. – Граната может взорваться.

Патти отпрыгнула от него, как от гремучей змеи. Донлеви вышел.

Он не спеша подошел по территории университета к своему автомобилю, сел в него и вынул еще одну сигарету из второй пачки. И вот тогда он снова услышал голоса.

Сначала был один голос, доносящийся словно из соседней комнаты. Донлеви уже однажды слышал его, после своего первого заказного убийства.

По мере приближения к Фейвейзер Холл голос становился громче. Донлеви слышал, как кто-то говорит, а потом кричит: «Убей ради меня!»

После второго дела голосов стало два. После четвертого – восемь. Тогда он нечаянно прикончил пятерых. Он знал, что это голоса убитых им людей.

Сейчас голоса звучали вразнобой, как в хоре мормонов. Т.Б. Донлеви это даже нравилось. Все-таки с ними не так одиноко.

Теплым и ясным майским утром он сидел на высохшей хвое и курил, роняя пепел на одежду. Мимо проходили студенты. Кто-то из них приветственно махал ему рукой, принимая его за студента. Он не отвечал на приветствия, ковыряя пальцем в носу.

Мимо прошла группа из трех человек: человек с широкими запястьями, старик-азиат и мужчина средних лет, похожий на ствол цитрусового дерева.

Донлеви не обратил на них никакого внимания. Голоса, звучащие в его мозгу, становились громче.

Он начал третью пачку «Пэлл-Мелл» и направился к автомобилю. Открыл незапертую дверцу, вытащил из-под переднего сиденья какой-то предмет и спрятал под кителем. Слова становились разборчивее: «Убей ради нас!»

Под громкое пение голосов он дважды обошел Фейвезер Холл снаружи и столько же раз изнутри, отмечая двери и считая аудитории.

Главная аудитория находилась на первом этаже. Лекция в ней только что закончилась, и Донлеви вошел в опустевший зал. Здесь был высокий потолок, но совсем не было окон. Донлеви отметил две двери сбоку и две по обеим сторонам классной доски. Т.Б. прошелся по аудитории, считая места. Он насчитал 445 и сел в центре зала слева от прохода.

Через десять минут, когда Донлеви закуривал пятьдесят пятую за сегодняшний день сигарету, появился первый студент. Аудитория постепенно заполнялась. Никто не обращал внимания на Донлеви. Молодое лицо, сигареты, железная оправа и китель делали его одним из них.

Вули показался в дверях минут двадцать спустя. На нем была желтая рубашка с короткими рукавами, расстегнутая у ворота, и двухцветные широкие брюки.

Когда он вошел в одну из дверей рядом с доской, все триста человек стоя приветствовали его. Никто толком не знал, в чем дело, но до них дошел слух, что на вчерашней конференции был посрамлен Ли (Вуди) Вудворд. Любой, кто бы это ни сделал, заслуживал овации.

Вули принял восторги, как должное, словно каждая его лекция начиналась с аплодисментов, и приступил к работе. Донлеви отметил, что Вули – талантливый преподаватель. Лекционный материал он приправлял личными наблюдениями и примерами из собственного опыта, порой – забавным анекдотом. Но через четверть часа Донлеви уже не мог расслышать слова профессора из-за голосов, звучащих в мозгу: «Убей ради нас!»

Он внял этим голосам. Глядя на доктора Вули, он нащупал под кителем какой-то предмет. На его лбу выступили капельки пота. Он сглотнул слюну и вытащил пару черных кожаных перчаток.

«Убей ради нас!» Донлеви взглянул на часы, «Убей ради нас!» Лекция шла двадцать пять минут. Все остальные лекции в «Фэйвезер Холл» тоже должны были начаться «Убей ради нас!» В коридорах не должно быть ни души «Убей ради нас!»

Донлеви встал. К нему обернулось несколько удивленных лиц, но всего лишь на мгновение. Все взгляды устремились на одну из дверей рядом с доской. Воцарилось глубокое молчание. В аудиторию вошел Ли (Вуди) Вудворд, заведующий учебной частью. На фоне всклокоченных светлых волос его лицо было неестественно красным, одежда – измятой, а на ширинке брюк расплывалось темное пятно.

Т.Б. Донлеви не видел его. Он шел по проходу, направляясь к доктору Вули, писавшему что-то на доске, но остановился, услышав вопль аудитории. Мимо него пробежал Ли (Вуди) Вудворд, размахивая револьвером, с криком.

– Ублюдок, ты разрушил мою карьеру!

Вули обернулся на крик. Вудворд поднял револьвер и прицелился.

Увидев оружие в руке Вудворда, Донлеви сунул руку за борт кителя и вытащил средневековую булаву. Булава тяжело опустилась на предплечье Вудворда. Револьвер упал на паркет. Студенты приветствовали Донлеви восторженными криками, но сразу же притихли, как только булава опустилась на голову Вудворда.

Благодарное выражение на лице Вули сменилось ужасом, а мгновение спустя тяжелое орудие с железными шипами превратило лицо профессора в кровавую маску.

От удара справа налево кровь брызнула на пол и стену, от второго удара – слева направо – брызги полетели в сторону двух первых рядов студентов.

Тело профессора все еще находилось в вертикальном положении, когда третий, последний удар рассек голову Вули пополам. На паркет полетели мозг и осколки костей, а булава осталась временной заменой головы покойного Уильяма Уэстхеда Вули.

Т.Б. Донлеви выбежал в ближайшую дверь. Теперь, когда голоса стихли, ом мог заняться делами.

Он вытащил сигарету из третьей пачки, подумав, что надо купить четвертую. Как можно быстрее.

Глава тринадцатая

– Ладно, – сказал Римо. – Мы будем охранять его. Ради нашего будущего дома. Но не потому, что это так важно. Профессор придумал видео для показа мультиков. Ну и что?

– Это действительно важное дело, – сказал Смит, сжимая руль автомобиля.

– Да уж! – проворчал Римо. – Такое же важное как остальная ерунда, которой вы заставляете нас заниматься.

– Не хочу делать вид, что хорошо разбираюсь в подобных штуках, – сказал Смит, – но могу смело утверждать, что изобретение профессора незаменимая вещь для следственных органов. Умный следователь с ним всегда сможет получить любую нужную ему информацию. Его можно использовать и в разведке. Все это лишь начало. Кроме того, «Сновизор» – прекрасный наркотик. Те, кто использует обычные наркотики, устремляются в неизведанное. Но с этой штукой человек всегда знает, где он окажется и что он будет делать. Представьте себе двести миллионов людей, неподвижно сидящих перед «Сновизорами». Эдакие зомби.

Римо ничего не ответил. Он думал о том, как, должно быть, неплохо жить в большом деревянном доме окруженном зелеными лужайками и старыми кряжистыми деревьями.

И вот он уже лежит на своей собственной лужайке, держа в руке желудь. К желудю украдкой подбирается белочка. Она вопросительно поглядывает то на Римо, то на желудь. Она не боится Римо. Она делает несколько прыжков по направлению к лакомству и застывает на месте. До руки Римо остается не больше пяти дюймов. Римо легко мог бы ее схватить и разрубить пополам или размозжить ей голову. Но он не сделает этого. На своей лужайке, со своей белкой! Здесь нет места насилию. Здесь нет ни государственных тайн, ни шпионов, ни сумасшедших, ни ученых, ни убийц. Ни мафии, ни правительства ни Смита.

Римо протянул белочке желудь, и она взяла его.

Кто-то окликнул его.

– Римо!

Римо обернулся на голос, и белочка убежала с добычей. В дверях дома стояла Она.

Она была прекрасна.

Римо не видел, во что она одета. Он не знал, какого цвета ее глаза и волосы.

Он знал лишь, что она прекрасна.

Она спустилась по ступенькам, произнося его имя.

– Римо. Римо. Римо.

Римо вскочил и побежал ей навстречу.

– Римо!

У нее было лицо Смита, его седые волосы. Выражение лица такое, словно она надкусила лимон. Она была в сером костюме с белой рубашкой.

– Когда у меня будет свой дом, напомните мне никогда не приглашать вас в гости, – сказал Римо.