Найджел Маккрери - Тихий омут Страница 16

Небольшая прогулка от станции привела ее на площадь. Прямо впереди виднелся мол: длинная деревянная дорога, уходящая в море, которая опиралась на сложную систему столбов и распорок. Слева, насколько хватало взгляда, располагались гостиницы и гостевые домики. Справа — то, что на первый взгляд походило на набор детских разноцветных кубиков. Дэйзи потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что это пляжные домики: выкрашенные в красный, зеленый и желтый цвет простые деревянные навесы, которые установлены на склоне холма и разделены бетонными дорожками.

Но именно море продолжало манить ее к себе. Беспокойное море, тысячи оттенков синего и серого цвета, сливающихся воедино, когда волны набегают на песок и отступают назад только для того, чтобы собрать силы для следующего броска. Она ощущала, как распыленные в воздухе морские брызги пощипывают кожу. Море. Такое хаотичное, такое беспокойное и бесконечно обворожительное… Она могла часами смотреть на него.

Но ей все же нужно где-то остановиться. Поездка от пригорода Лондона до Колчестера и последующее путешествие на поезде вымотали, и она не мечтала ни о чем, кроме горячей ванны и сна без сновидений.

Лучшее, что можно сделать, подумала она, — это найти хорошую гостиницу на несколько дней. Это позволит спокойно поискать что-нибудь более постоянное — возможно, квартиру на первом этаже старого дома неподалеку от берега. Пока у нее есть кухня, где можно готовить, и кровать, где можно спать, она счастлива. Логово, откуда можно выходить на охоту. Как говорит старинная пословица: «Сначала поймай своего зайца, а уж потом его готовь».

Было бы хорошо поиметь садик, но это не главное. В конце концов, багажник ее машины, которая пока стоит в Колчестере, полон разных веточек, листьев, цветков и корешков, которые она собрала в своем настоящем саду, своем особом саду. Этого должно хватить, чтобы занять себя.

Медленно и все больше ощущая усталость, Дэйзи повернулась и побрела вдоль гостиниц и гостевых домиков. Первые несколько выглядели так, словно предназначались для отлова только что сошедших с поезда людей: уютные, с лепниной безликие штучки, привлекательные только близостью к станции и берегу. Далее шла большая гостиница с комнатами над баром. Слишком шумно, решила Дэйзи. А потом, чуть подальше, она увидела миниатюрный эдвардианский фасад четырехэтажного дома со щитом, на котором было написано «Гостиница „Лейстон-Армс“». Она постояла несколько минут, разглядывая дом. Окна чистые, парадная лестница без единого пятнышка.

«Кто-то там внутри знает о кристаллической соде», — подумала Дэйзи.

Приняв решение, она поднялась по ступеням и вошла в вестибюль. Ковер был только что обработан пылесосом, в воздухе стоял запах полировки для мебели. Все это были хорошие знаки. На стоящем за стойкой мужчине были безупречные черные брюки, белая рубашка и красно-коричневый галстук. Двойная складка на груди его рубашки показывала, что либо он надел ее первый раз, либо стирка и утюжение выполнены профессионально, но она была готова простить это ему за то, как он ей улыбнулся.

— Добрый день, мадам. Чем могу помочь?

— Нет ли у вас, случайно, комнаты? — спросила она, улыбаясь в ответ.

— Есть. Сколько дней вы хотите у нас жить?

Она немного подумала.

— Возможно, в пределах недели. Это подойдет?

— Позвольте, я посмотрю. — Он опустил глаза и сверился, как сообразила Дэйзи, с экраном компьютера, стоящего ниже уровня стойки. Сейчас компьютеры повсюду. Как миру удавалось существовать без них?

— У нас есть комната с видом на берег и еще одна, выходящая на внутренний дворик гостиницы, — наконец сообщил он. — Цена одинаковая. — Он показал глазами в сторону обтянутой бархатом доски — того же цвета, что и его галстук, которая висела на стене сбоку от него.

На доске были вывешены цены на однокомнатные, сдвоенные, двухкомнатные и семейные номера и на завтрак. Дэйзи какое-то время изучала информацию, подозревая, что мужчина, глядя на ее возраст и одежду, уже размышляет, есть ли у нее деньги, чтобы заплатить за комнату.

— Между ними есть разница? — спросила она.

— В той, что в задней части гостиницы, меньше слышен шум улицы, особенно по утрам, но ей недостает вида. — Он снова улыбнулся.

— Тогда я беру комнату в фасадной части.

Он кивнул:

— Позвольте вашу кредитную карту.

— О-о! — протянула она. — У меня нет кредитной карты. — Предупреждая удивление, она быстро добавила: — Я их не люблю. Мне они ни разу не понадобились, и я не вижу причин, чтобы начинать ими пользоваться.

Он на мгновение замялся.

— Мы обычно требуем каких-либо… гарантий, — наконец проговорил он.

— Может, мне заплатить за два дня вперед?

Молодой человек немного подумал.

— Было бы хорошо. Заполните, пожалуйста, бланк… — Он вытащил из-под стойки дощечку с зажимом, где были несколько бланков, и положил ее так, чтобы было лучше видно. — Напишите только имя и адрес, остальное я заполню сам.

Ручка была прикреплена к дощечке длиной цепочкой. Осторожно взяв ее, Дэйзи принялась писать свое имя. И с ужасом поняла, что не помнит его.

Кто эта женщина, что стоит в холле гостиницы? Дэйзи Уилсон? Вайолет Чэмберс? Джейн Уинтерботтом? Элайс Коннелл? Как она подписывалась: просто, с завитушками или каллиграфическими буквами? Ее сознание кружилось среди обломков отброшенных в небытие жизней. Она пребывала в нерешительности. Ее рука задрожала, оставляя на бумаге мелкие черточки.

— С вами все в порядке, мадам?

Она втянула в себя воздух.

— Простите… сегодня был трудный день.

Отрабатываем назад. Откуда она приехала? Как выглядел дом? Как выглядела улица? Кто она была?

— Дэйзи Уилсон, — твердо сказала она, ухватившись за ближайшее, недавнее прошлое, когда оно проплыло в памяти. — Меня зовут Дэйзи Уилсон. — Она быстро написала свое имя и, с некоторыми сомнениями, адрес Дэйзи. Это был какой-никакой след, но с этим ничего не поделаешь. В конце концов, она все же собирается некоторое время изображать Дэйзи.

— Спасибо. — Молодой человек за стойкой вежливо улыбнулся, когда она подвинула к нему бланк и полезла в кошелек. — Осмелюсь поместить вас в комнату 241. Бар слева от вас, столовая — справа. Вы будете заказывать обед?

Поездка была долгой, и ей не особо хотелось болтаться в поисках приличного ресторана.

— Да, это было бы прекрасно. Примерно через полчаса?

— Я позабочусь о свободном столике. Надеюсь, вам у нас понравится.

Дэйзи отнесла чемодан в свою комнату. Там были кровать, рабочий стол со стулом и маленькое кресло. Все было расставлено так, что занимало немного места, и при этом комната не казалась перегруженной мебелью.

Очередная гостиница. Очередной город. Очередная роль.

Волна… чего-то… внезапно поднялась и обрушилась на нее. Это было не совсем огорчение, или печаль, или сожаление, или что-то еще конкретное. Это была, скорее, слабая форма каждого из этих чувств, соединившихся и породивших нечто новое, чему нет имени: общее ощущение печальной разобщенности с этим миром. На мгновение она почувствовала одиночество и растерянность. На мгновение.

— Фокусируйся, — пробормотала Дэйзи. — Фокусируйся.

Она быстро умылась и, взяв из чемодана ручку, тетрадь и стопку бумаги, направилась в столовую.

Обед состоял из двух медальонов из баранины с ростками спаржи и жареным картофелем и был очень вкусным. Затем Дэйзи побаловала себя бисквитом, пропитанным вином и залитым сливками, — не ела такого много лет. Это было то, что она считала «подкормкой» — простой, но добавляет сил, — и потому вполне приемлемой. Порции были небольшие, но вполне достаточные, как кулак — так она всегда говорила.

Во время еды она приступила к следующему этапу работы. Уезжая из дома в Лондоне, окруженная нежной заботой агентов по недвижимости, она тщательно просмотрела письма Дэйзи, вылавливая имена подруг, с которыми та находилась в периодическом контакте. Некоторые за многие годы отошли от нее или умерли, однако Дэйзи все еще получала рождественские открытки, а временами письма от семерых человек — старых подруг или коллег по работе, с которыми она провела часть жизни. Взяв несколько листов бумаги, Дэйзи аккуратно написала один и тот же текст послания каждой подруге или семье почти похожим на небрежную писанину Дэйзи почерком, который она отработала во время пляски вокруг этой старой суки.

Простите, что не писала какое-то время, но жизнь довольно непростая штука. Не знаю, помните ли вы мою кузину Хитер, но она в последнее время болеет. Сейчас она дома на реабилитации и попросила меня приехать присмотреть за ее кошками. Я не знаю, как долго буду отсутствовать, но подозреваю, что это может занять какое-то время. На время отсутствия я сдала дом — боялась, что он останется пустым, но теперь, уверена, за ним присмотрят, а я получу какие-никакие (но очень нужные!) деньги.